Тем временем ниндзя в красном окружили Шона и опустились в низкие стойки, готовясь к предстоящему бою. Один из них, словно производя разведку, бросился к Дэвидсону. Остальные ожидали результата этой встречи, который не заставил себя долго ждать. Ниндзя, получив мощный удар ногой в грудную клетку, полетел на заставленный химическим оборудованием стол, превращая дорогостоящие приборы в кучу обломков.

Трое оставшихся на ногах ниндзя начали одновременно наступать на Шона, который, пятясь, постепенно приближался к кафедре, где стоял Сакстон. Опасаясь, что разъяренный Дэвидсон набросится на него, а не на алых воинов, Уиллис схватил со стола запаянную тонкую колбу с кислотой и, не раздумывая ни секунды, метнул ее в вышедшего из-под контроля испытуемого.

Находясь к Сакстону спиной, Дэвидсон тем не менее почувствовал его яростную ненависть и, услышав тихий шелест летящего предмета, моментально пригнулся, вовремя уворачиваясь от него. Колба, кувыркаясь в воздухе, пронеслась над самым его затылком и угодила прямо в лоб одному из ниндзя. Стекло мгновенно лопнуло, заливая лицо и плечи сильной кислотой.

Белесый дым повалил от растворяющейся под действием кислоты материи и живой плоти. Ниндзя истошно завопил, хватаясь руками за лицо; повалившись на пол, он, катаясь и скуля, инстинктивно пытался стереть с лица руками обжигающую жидкость. Через несколько секунд он стих, лежа лицом вниз, а вокруг его головы расползлось дымящееся пятно: кровь, сукровица, остатки разъеденных кислотой мягких тканей…

Не раздумывая, Шон бросился вперед, перепрыгивая через образовавшуюся вокруг лежащего противника лужу, в которой уже плавились пластиковые плиты, покрывающие пол лаборатории. Но здесь он встретился лицом к лицу с ниндзя, который успел уже подняться на ноги после своего стремительного полета, закончившегося в осколках химической посуды.

Выставив вперед плечо, Шон сбил алого воина с ног и тут же, высоко подпрыгнув, опустился ему на шею и грудь обеими ступнями. Рифленая подошва обуви продавила горло воина до самого позвоночника. Он смог только судорожно взмахнуть руками — и тут же обмяк.

Соскочив с бездыханного тела, Шон осмотрелся.

Оставшиеся в живых два ниндзя быстро приближались, готовясь к атаке. Дэвидсон бросился к столу и протянул руку к химическому штативу с длинным металлическим прутом и тяжелой треногой подставки.

Ухватившись за прут, Шон поднял конструкцию. Быстро оценив вес и центровку штатива, он понял, что им можно работать как булавой. Когда один из воинов рискнул приблизиться, американский ниндзя бросился ему навстречу и хлестким ударом штатива срезал рукав куртки, заодно раздробив и плечо нападающему. Но алый воин никак не отреагировал на это, будто удар прошел мимо него. Тогда Шон подался назад, но споткнулся о табурет с длинными металлическими ножками и чуть не упал. Этим обстоятельством воспользовались оба нападающих. Они провели слаженную красивую атаку, от которой Шон с трудом ушел, отбросив в сторону злополучный табурет.

Оказавшись на достаточном расстоянии от противников, Шон улучил мгновение и метнул в одного из них штатив, тяжесть которого уже начала утомлять его руку. Тяжелая тренога подобно боевому топору проломила поставленный на ее пути блок и врезалась в голову ниндзя, застревая в костях черепа. Этот удар оказался смертельным: голова — не плечо, и никакая способность организма к самовосстановлению не могла помочь.

Последний боец решил не терять даром время и пошел на Шона в лобовую атаку. Крепкий удар в челюсть заставил Дэвидсона отскочить в сторону и выставить защитный блок, в котором безнадежно завяз следующий удар ниндзя, тут же получившего сильнейший удар по корпусу.

Не удержавшись на ногах, ниндзя в кровавом кимоно отлетел в сторону, где неудачно споткнулся и упал спиной на тонкие ножки перевернутого табурета, о который совсем недавно в пылу битвы споткнулся Шон. Стальные трубки как сквозь масло прошли сквозь его тело…

Увидев, что бой окончен, Шон решительным шагом направился к Сакстону, замеревшему в ужасе на кафедре. Легкими ударами ног он разбросал ажурные подставки с цветочными горшками и, приблизившись к Уиллису, схватил его за лацканы пиджака. Широко размахнувшись, Шон впечатал свой стальной кулак ему в челюсть. Тот отшатнулся назад, оставляя в левой руке Дэвидсона клочок дорогого костюма.

Пытаясь сопротивляться, Сакстон дважды ударил Шона в живот, но только отбил пальцы о вздувшиеся в напряжении мышцы крепкого тела. Тогда Дэвидсон, развернувшись, послал разрушительный прямой удар в грудь ненавистного врага. Задыхаясь от спазма, сковавшего легкие, Сакстон отлетел к стене как сорванный ветром лист и, цепляясь руками за стол, обмяк на пол.

В дальнем углу лаборатории послышались тяжелые шаги армейских ботинок. Шон обернулся на звук. В зал вошел запыхавшийся и обливающийся потом Кертис. Окинув взглядом разгромленную лабораторию и увидев, что с Шоном все в порядке, он поднял руку, в которой была зажата обтянутая черной кожей коробка, и громко произнес:

— Эй, Шон! Вот противоядие.

— Мне оно больше не нужно, — Дэвидсон улыбнулся ему в ответ. — Я не люблю химию.

Кертис непонимающе посмотрел на него и недоверчиво спросил:

— Ты в порядке?

— Да, — Дэвидсон кивнул, — со мной уже все хорошо.

Кертис сокрушенно вздохнул, но тут же расплылся в белозубой довольной улыбке и, хлопнув Шона по плечу, доверительно сообщил, указывая на футляр с ампулами:

— Ты знаешь, через что я прошел, чтобы достать тебе это?!

Внезапно его глаза начали приобретать круглую форму. Шон обратил на это внимание и резко обернулся.

Сакстон стоял в трех ярдах от него с уже занесенным для удара ножом. Издав странный ревущий звук, он бросился на Шона. Лицо его было совершенно безумным — сейчас он напоминал загнанного зверя, который мчится прямо на сидящего в засаде стрелка, утке понимая, что ему не спастись…

Подтянув руки к корпусу, Шон аккуратно, словно на соревнованиях, подпрыгнул и в развороте ударил ногой в горло обезумевшего врага. Секунду тот стоял не двигаясь, неестественно запрокинув назад голову и закатив глаза, стараясь поймать ртом воздух. Затем тело Сакстона рухнуло в лужу химических реактивов, пролившихся из уничтоженных колб и пробирок. Поистине это была достойная смерть для химика…

Кертис подошел к Шону и положил свою огромную ладонь ему на плечо.

— Пошли домой, — тихо проговорил он, — по-моему, ты здесь закончил свои дела.

— Хорошо, пошли, — ответил ему Дэвидсон.

Они развернулись и медленно направились к двери.

— Знаешь что, — на лице Кертиса появилась довольная улыбка, — если мы и дальше останемся друзьями, то давай будем драться с грабителями, ворами, бандитами, но только не с ниндзя. Я так долго уже воюю с ними…

Шон поднял голову и серьезно спросил:

— Как долго?

— Слишком долго, парень!

Кертис потряс в руке с таким трудом добытый футляр и, хмыкнув, отшвырнул его в сторону.

Часть четвертая

АННИГИЛЯЦИЯ

Горный массив, расположенный неподалеку от Салтонспринкса, слыл местной достопримечательностью. Когда-то он был по достоинству оценен иностранными туристами, не упускавшими случая полюбоваться фантасмагорическими пейзажами предгорий, где, словно разбросанные древними великанами, громадные валуны громоздились один на другой, создавая поистине величественную и гордую картину.

Местные жители редко пересекали каменный рубеж предгорий. Это случалось только тогда, когда надоедливые и сующие во все нос туристы находили проводника и, заплатив ему неплохую сумму, отправлялись на прогулку. Но вот уже несколько лет после последней революции иностранцы не появлялись в этих местах и никто не тревожил покой заповедных гор.

Горы… Безлюдные и суровые, занимающие сотни квадратных миль на теле Земли, они ревностно охраняли свои границы. Дальше, где исчезала трава, сдуваемая с голых скал бешеными ветрами, где, кажется, даже сама жизнь сгорала под яростными лучами южного солнца, — там начинались настоящие горы, враждебные и непригодные для существования человека.