По данным Американской ассоциации психиатров за 1972 г., в США насчитывалось более 70 нейрохирургов, производивших психохирургические операции[82]. Многие из них предпринимают попытки путем хирургического вмешательства исправить или «излечить» так называемое антисоциальное поведение независимо от того, выражается ли оно в насилии, алкоголизме, гомосексуализме, наркомании или различных неврозах и психозах.

Марк и Эрвин—два врача, имена которых чаще всего связывают с идеей, согласно которой буйство и агрессивность можно излечить хирургическими средствами. В своей книге «Насилие и мозг», ставшей одной из самых спорных в медицинских кругах работой, они выдвинули теорию причин агрессивности и предложили практические методы ее лечения.

Оба врача разделяют общепризнанный тезис о том, что лимбическая система у всех животных, кроме хищников, «существует для самообороны, как реакция на осознанную угрозу...», что вполне оправдано для целей самосохранения. «Таким образом, лимбическую систему головного мозга нельзя рассматривать исключительно как систему, порождающую агрессивное поведение»[83].

«В хорошо организованном мозге, — добавляют они, — имеются также механизмы, вызывающие агрессивное поведение, но они никогда не выходят из-под контроля»[84]. Однако когда такой контроль нарушается, происходит одно из двух: либо лимбическая система стала патологически сверхактивной вследствие какого-то повреждения или стимуляции, либо социальная и культурная среда еще в раннем детстве повлияла на мозг таким образом, что он стал «ощущать надвигающуюся опасность более остро или чаще», чем мозг, который обычно считается нормальным. И в том, и в другом случае он «вводит в действие лимбическую систему для агрессивного нападения».

По мнению Марка и Эрвина, если среда оказывает нежелательное влияние на мозг в раннем возрасте, то иных методов лечения, кроме хирургии, нет.

Если внешние условия неблагоприятны в этот важный период, то приобретенные или анатомические отклонения уже необратимы, даже если эти условия и будут улучшены в более позднее время...

Те виды агрессивного поведения, которые связаны с нарушением нормальной деятельности головного мозга, возможно, и уходят своими корнями в среду, однако как только определенный участок мозга претерпевает необратимые изменения под воздействием этой среды, такое поведение уже нельзя исправить при помощи психологического или социального воздействия. Бесполезно надеяться изменить поведение такого подверженного приступам агрессии человека путем психотерапии или же добиться его исправления, отправив в тюрьму или окружив любовью и заботой. Все эти методы в данном случае неуместны и не дадут никаких результатов. Корень зла следует искать в самой дисфункции мозга. Лишь признав это, можно надеяться на успех в изменении поведения человека[85].

При таких условиях становятся неуместными не только обычные психотерапевтические методы лечения, но и применение новых методов такого лечения в отношении лиц, противоправное поведение которых, возможно, непосредственно связано с чувством безысходности, вызванным тяжелым материальным положением. Если встать на эту точку зрения, то следует признать непреложным тот факт, что в данном случае повреждена сама механика головного мозга и что, лишь изменив его структуру, можно хоть сколько-нибудь надеяться на облегчение или излечение.

Решение, предложенное Марком и Эрвином, отличается двумя другими особенностями и встречено с одобрением многими людьми. Во-первых, его можно считать гуманным, поскольку склонные к насилию лица, избавленные от агрессивности путем психохирургии, больше не будут попадать в психиатрические лечебницы и тюрьмы. Подсчитано, что расходы, связанные с содержанием в тюрьме одного заключенного в течение года, равняются плате за обучение и материальным расходам на одного выпускника Гарвардского университета. М. Хантер Браун, психохирург из Калифорнии, заверил меня: «Эта штука (психохирургия) окупится нашим гражданам во сто крат. Видите ли, стоимость содержания в тюрьме молодого заключенного, отбывающего пожизненное заключение, доходит до 250 тыс. долл. Поэтому в одном только финансовом отношении, не говоря уже о гуманной стороне вопроса, психохирургия самоокупается»[86].

Учитывая огромное число (по подсчетам Марка и Эрвина) потенциально предрасположенных к насилию американцев, материальный ущерб, наносимый преступностью, может достичь астрономической величины. Оба доктора считают, что число американцев, страдающих тем или иным психическим расстройством, может составлять миллионы. Разумеется, отмечают они, не все из них обязательно станут ворами или убийцами, однако значительный процент этих людей имеет столь низкий запас терпимости, что существует вероятность совершения ими тех или иных актов насилия.

Таким образом, считают они, возникает насущная необходимость проведения широких опытов в области психохирургии и других методов воздействия на поведение человека. По мнению же противников подобной точки зрения, есть все основания предполагать, что субъектами таких экспериментов станут те, кто меньше всего может противостоять давлению со стороны власть имущих. К ним прежде всего относятся заключенные, душевнобольные, дети и подростки.

Глава 4. Перекраивание детской психики

На операционном столе, залитом ослепительно ярким светом, лежит 7-летний мальчик, связанный по рукам и ногам. Хотя он и находится под сильным наркозом, сознание все же не покинуло его и он может отвечать на вопросы. Сзади стоит хирург, сосредоточивший все свое внимание на скальпеле, которым он осторожно делает надрез длиной в несколько дюймов вдоль линии, прочерченной карандашом на бритой голове мальчика.

Одна из медсестер вытирает тампоном кровь, а другая передает хирургу сверло (механическое или электрическое), которое он подносит то к одной, то к другой точке оголенного черепа. Несколько коротких, словно пулеметных, очередей, сопровождаемых резким металлическим звуком и запахом жженой кости, — и отверстия в черепе (так называемые «трепанационные отверстия») готовы.

Теперь хирург начинает втыкать электроды (тонкие проводочки) в определенные участки мозга. В зависимости от применяемого метода одни хирурги имплантируют 20—30 электродов, другие — несколько дюжин. К электродам подводится ток для стимуляции различных участков мозга, что необходимо для записи ЭЭГ. Считается, что ниспадающий, спиральный рисунок ЭЭГ, зафиксированный при стимуляции данного участка лимбической системы, указывает на местонахождение пораженной ткани. Поэтому, пропустив через электроды ток более высокого напряжения, чем при стимуляции мозга, «патологическую» ткань выжигают. Вся операция длится примерно три часа.

Тот или иной вариант такой операции на детском мозге довольно часто практикуется в Японии и Индии (В силу нравов, бытующих в некоторых восточных странах, семья, поместившая сына или дочь с тем или иным психическим расстройством в психиатрическую лечебницу, может навлечь на себя позор. Стремясь спасти репутацию, родственники такого ребенка соглашаются на психохирургическую операцию, надеясь справиться с ним сами после того, как с его неуправляемостью или повышенной активностью будет покончено.). В США хирургом, имя которого чаще всего связывают с детской психохирургией, является Орландо Дж. Энди, работающий на факультете нейрохирургии медицинского института при Университете штата Миссисипи. Где бы такая операция ни производилась, цель у нее одна — устранить, как выразился бы Энди, «синдром гиперреагирования». Под этим он понимает сумасбродное, агрессивное и эмоционально неустойчивое поведение[87].