должен был итти войной на Туркестан, поэтому

он поручил великому хану, везирю, чтобы он

к его возвращению перебил всех женщин, не

исключая ни своих, ни даже семейства шаха:

— А если,—прибавил щах,—не исполнишь

моего приказания, то погублю тебя и все твое

поколение! — Издав такой приказ, шах

отправился в Туркестан.

Великий хан с горестью вернулся домой,

Дама ело столетний отец заметил печальный

вид хама и спросил о причине грусти. Ха!н

рассказал отцу приказание ыщха. Тогда отец

сказал хану:— Сын мой, не печалься и не трогай

никого, а когда шах потребует тебя, то скажи,

что тебя не пустил исполнить приказание

столетний отец, который хочет его видеть по

поводу данного им приказания.

Хан исполнил совет отца. Каково было

удивление шаха, когда, возвратившись через семь

лет из похода, он увидел, что женщины

толпятся на улицах и число их да|же гораздо

больше прежнего. Приехав во дворец, щах

приказал привести к себе великого ха|на. Когда

тот пришел и поклонился шаху в ноги;, то щах

с таким гневом крикнул на него, что

окружающие сановники затрепетали от страха.

— Великий повелитель мой, — промолвил

хан,—я готов был исполнить твое приказание,

но меня не допустил до этого столетний мой

отец, который хочет видеть тебя по поводу

твоего приказания.

Шах немного- смутился и приказал привести

старика. Тотчас привели старика и, с

дозволения шаха, посадили около него. Шах обратился

к старику и спросил, почему он не допустил сына

исполнить его приказание. Тогда старик

поклонился ему в ноги и сказал:

— Великий повелитель Персии! Твое

повеление невозможно исполнить по многим

причинам: если ты прикажешь истребить всех

женщин, то народ восстанет против тебя; если; же

не восстанет, то- в скором времени твое госу-

дарство погибнет без женщин; наконец, по

одной вероломной женщине нельзя еще судить

обо всех. Я знаю таких женщин, которые выше

многих храбрых мужчин. Для доказательства

я расскажу тебе следующий случай. У

покойного твоего отца было сорок богатырей, а' во

главе их был я, как самый сильный и храбрый

из всех. Однажды мне донесли, что ночью!

одного из богатырей убили, но неизвестно — кто.

Тогда я собрал остальных богатырей, и мы

стали думать, кто мог бы его убить, но ничего

придумать не могли. На другой день мне

донесли, что- ночью убили еще одного богатыря.

Словом, в продолжение тридцати, девяти дней,

кроме меня, все богатыри были по одиночке

перебиты. Ночью накануне сорокового дня я

услыхал, что во дворе меня зовет кто-то по

имени. Я встал с постели и в одной рубахе

хотел было выйти во двор, но меня задержала

жена, говоря: „Куда идешь? Прежде всего

оденься, возьми свои доспехи:, а я пойду и

приведу из конюшни твоего коня". Она пошла и

привела мне коня: я сел, на него и bi полном

вооружении выехал навстречу незнакомому

гостю. При виде меня в> полном вооружении,

незнакомец приказал мне ехать за ним следом.

Дорогой я стал думать о том, куда он меня

ведет, и решил, что он хочет меня убить, как

и всех остальных моих товарищей. Чтобы

предупредить опасность, я взял свою тяжелую

булаву, поднялся на коне и, что есть мочи,

ударил незнакомца по' голове. Тот обернулся

и грозно сказал: „Не время шутить". Через не-

сколько часов я опять собрал все силы и

сильнее прежнего! ударил isro по голове. Он

вторично обернулся и сказал: „Самед, не во-время

шутишь". Наконец, я произнес имя аллаха и

в третий раз его ударил. Тогда ой повернул

своего коня, поднял меня с седла, как шапку,

и, тряся на воздухе, сказал: „Хочешь, ударю

тебя оземь так, что раздробятся все твои

кости?" Я дрожал, как лист, и ничего не мог

сказать. Потом он посадил меня в седло и

-приказал больше дае трогать его. В полночь

мы приехали в дремучий лес. Незнакомец слез

с коня и сказал мне: „Смотри —вот к седлу

привязан мешок, наполненный золотом; держи

мою лошадь, а • я пойду в то место, где, как

видишь, светится огонек; там находится мой

злейший враг с войском. Я пойду пешком

сразиться с ним. Если ты услышишь, что я три

раза произнес громко имя бога, то зна|й, что

я его убил, а если мет, то знай, что он м!вня

убил; тогда возьми себе и лошадь, и золото

и ступай себе) с бомм! домой". Я сидел и

слушал, что будет. Вдруг я услышал, такой стук

и шум, как-будто сражаются два большие

неприятельские войска. Два раза услышал я имя

бога, наконец, услыщал и в третий раз. Через

несколько часов вижу незнакомец идет ко мне,

неся в руках человеческую голову громадной

величины. Мы сели на лошадей, и я последовал

за незнакомцем. Через некоторое время он

остановился и приказал мне слезть с лошади.

Я повиновался. Он подошел к могиле с

деревянным памятником, которая находилась под

деревом. Взяв отрубленную голову, он ударил

<ею о памятник и, разбив череп в куски, сказал,

обращаясь к могиле: „Милый жених! Вот

голова того злодея, который вероломно убил

тебя". Сказав эти слова, он вынул кинжал,

положил на землю острием вверх и животом

упал на него с такой силой, что кончик

кинжала вышел через спину. Потом], обратясь ко

мне, незнакомец сказал: „Я невеста богатыря,

который спит в этой сырой могиле. Его убил

человек, череп которого я разбила; он хотел

жениться на мне, но я не изменила своему

жениху; ради него я убила его врага и сама

лщпаю себя жизни: Теперь ступай и позови

людей, чтобы меня похоронили как следует,

и употреби все мое золото на поминки!. Возьми

лошадь себе и извини меня за причиненное

тебе беспокойство; твоих товарищей я убила

за то, что ни одного иэ них не застала в

полном вооружении. То, что случилось с ними,

случилось бы и с тобой, если бы и ты вышел

безоружным". Сказав эти слова, она

скончалась. Мой повелитель, — сказал столетний отец

шах-Аббасу,—на свете есть и такие женщины,

каких ты видел, но есть и таЖие, "к'агкйх я видел.

Теперь рассуди сам: может ли кто-нибудь из

твоих подданных по храбрости и верности

сравниться с той женщиной, которую я видел?

Шах-Аббас глубоко был тронут рассказом

старца, и он не только простил его сына, но

даже наградил обоих и стал больше прежнего

уважать их, отменив: приказание об истреблении

женщин.

еред войной был в

России жестокий царь —

Николай. Это тот

самый Николай, который

имама Шамиля взял в

плен. У этого царя был

сын. Царь был с народом очень жесток. У царя

была казна. У каждой казны было семь

ключей, у каждого ключа было семь дверей,

у каждой двери было семь комнат, в этих

комнатах столько было золота, столько было

золота... Если бы это золото положить одно

на другое, то получилась бы целая гора выше

вершины Шах-дага. Для счета их были

назначены 60 везирей, которые день и ночь от

начала и до конца своей жизни там работали.

У этого царя половина подданных была

русские, а половина магометане. Если он

русским делал зло, то мусульманам делал вдвое

больше зла. Если несчастный народ немного

поднимал голову, то царские генералы с вой-

ском приходили, народ истребляли и все их

имущество уносили.

В эти времена появился один бедный