— Виктор, я не думал, что на вашем заводе у меня так много друзей. Эти письма я буду беречь всю жизнь.

— Посмотри, что нам девушки прислали! — поделился еще одной радостью Виктор. — Этот шарф тебе! Это мне! Это твои перчатки. И это твои…

— Дарю тебе одни! — подбрасывая на ладонях пушистый голубой шарф, засмеялся Антонио. — Можешь и вторые взять.

— Ты послушай, что пишут девчата! — Виктор помахал письмом и с нескрываемой гордостью за москвичек прочел: — «Дорогие Виктор и Анатолий! Когда с нами посоветовалась Дарья Федоровна, что послать вам в Америку, мы на комсомольском собрании швейной фабрики обсудили этот вопрос и, хотя с вами не знакомы, решили положить в посылку сборник русских песен, два шарфа, перчатки и носовые платки. Пусть наш скромный подарок будет вам таким же теплым и ласковым, как наша прекрасная Родина».

— Виктор, мы сегодня сто раз счастливые! — ликовал Антонио. — Нет, двести! Честное слово, двести!

Утром на фирму Биларда Виктор и Антонио приехали веселыми, бодрыми, как будто вернулись из дома отдыха.

— Вы сегодня случайно не именинники? — осведомился с усмешкой Роберт.

Виктор понял издевку будущего наследника фирмы, мог бы достойно ответить, но делать этого не стал. Он попросил Антонио объяснить Роберту, что их радость навеяна письмами заводских друзей из Москвы. Роберт поинтересовался, какую именно радость сообщили москвичи. Светозаров, зная, что любой разговор с Робертом тут же становится известным старому Биларду, сделал ход конем.

— Объясни ему, — попросил он Риваса, — что наши друзья на «Красном пролетарии» повысили производительность труда на десять процентов.

Как Виктор и предполагал, Роберт не удержался от соблазна поинтересоваться, за счет каких резервов московским станкостроителям удалось повысить нормы выработки, и, очевидно, поняв, что его вопрос проявлен слишком открыто, рассудил:

— Я понимаю: вы не имеете права разглашать секрет.

— Ошибаетесь, — ответил Светозаров. — К сожалению, нам пока неизвестно, как наши друзья добились таких успехов.

II

Дни пролетали за днями. Виктор приглядывался к организации труда на фирме Биларда и все больше убеждался: американцы много теряют машинного времени. По вечерам в гостинице он подсчитывал эти потери, находил пути, как их использовать на производство материальных ценностей, и останавливался на выводах: фирма может увеличить на восемь — десять процентов выпуск экспорта.

Старый Билард, изредка встречаясь с Виктором в цехе, по-прежнему держался гордо, высокомерно, но нет-нет и напоминал о психологическом контакте, который он, вопреки политике, сумеет поставить на службу чистой коммерции. Виктор не пытался возражать миллионеру с той прямотой и откровенностью, как во время беседы в конторке Роберта, даже соглашался признать себя побежденным, если мистер Уоллес Билард поставит его лицом перед фактами.

— Не торопитесь, — щурил глаза миллионер. — Вашу мысль я обязательно использую для дальнейшего процветания моей фирмы. Несколько узелков я уже развязал. Результаты, смею заметить, утешительные.

Мистер Уоллес Билард своему слову оказался хозяин. Он недели через две ввел на сборке станков паузы. Каждый рабочий после трудового часа имел право, не присаживаясь на пол, отдохнуть пять минут. Во второй половине дня время отдыха увеличивалось еще на две минуты. Новый распорядок трудового дня принес первые результаты: выработка сборщиков повысилась на два-три процента. Миллионер торжествовал:

— Что вы теперь, господин Светозаров, скажете о психологическом контакте? Учтите, это только начало.

Первый успех обрадовал мистера Биларда, и он через неделю, чего никак не ожидали рабочие, незначительно повысил оплату труда поденщиков. Свои «реформы» миллионер проводил шумно, под знаменем свободы, неусыпного радения за благополучие рабочего люда… Буржуазные газеты Нью-Йорка не скупились делам «отца рабочих» отводить полосы. Один раз они даже опубликовали его статью «Психологический контакт без политики». В этой статье миллионер вел диспут с одним инженером из Советской России, которого называл вымышленным именем, лишь только с той целью, чтобы не опозорить «положенного на лопатки» собеседника.

Виктор Светозаров, проверив десятки раз потери машинного времени на фирме Биларда, пришел к председателю Советской закупочной комиссии с конкретным предложением. Его задумку комиссия обсудила немедленно, взвесила, как будет миллионер реагировать на возможность увеличить доходы, и решила предложить метод Светозарова только в том случае, если старый Билард согласится ускорить сроки поставок экспорта в Советский Союз. Разговор на эту тему с миллионером комиссия поручила провести тоже Светозарову. В предстоящей беседе Виктору посоветовали действовать по принципу взаимовыгодной торговли.

Старый Билард, развивая теорию психологического контакта без политики, искал новые пути к наживе. Он целыми днями ходил по цехам, беседовал с рабочими, иногда задерживался на третьем сборочном участке, где Светозаров и Ривас принимали станки, и осторожно закидывал удочку:

— Я вот о чем хотел с вами поговорить, господин Светозаров. Вот вы работаете у меня почти год. Не кажется ли вам производительность труда на моей фирме ниже, чем, скажем, у вас?

— Кое в чем вы нас обошли, — подхваливал Виктор миллионера. — В цехах вашей фирмы чище, больше света, простора…

— Время и вам поможет взять этот барьер. Меня интересует производительность труда ваших рабочих.

— Краснопролетарцы на ваших станках выпускают за смену продукции больше на десять процентов.

— Неужели?

— Точно.

— За счет мускульных усилий?

— Нет.

— Тогда, в чем причина?

— Видите ли, мистер Уоллес Билард, — увертывался от прямых ответов Светозаров, — такой разговор надо вести с карандашом в руках, слова подкреплять цифрами…

— Господин Светозаров, я, например, к этому готов в любую минуту.

— Я подумаю и завтра дам ответ, — согласился Виктор. — Хотелось бы потолковать, как у нас говорят, с глазу на глаз.

— Я вас понял, господин Светозаров.

На другой день, едва Виктор и Антонио появились на сборке, миллионер встретил их обвораживающей улыбкой. Светозаров, не ожидая намеков о предстоящей беседе, заявил:

— После работы, мистер Уоллес Билард, я готов с вами поговорить.

— А что нам мешает это сделать сейчас? Сборку и наладку станков может принимать ваш друг. Он, как я заметил, в этом деле разбирается не хуже нас.

Светозаров попросил Риваса остаться на сборке и выразил готовность отправиться с мистером Билардом на беседу. Хозяин фирмы от радости превзошел себя: отметил хорошую работу сборщиков третьего участка десятью долларами и, наказав им трудиться еще лучше, взял Виктора под руку. По дороге к своему кабинету миллионер вкрадчиво осведомился:

— В ресторане поговорим или на даче?

— Как вам угодно. Для меня главное — результат.

— Я вас понял.

Автомобиль свернул с шоссе и долго катил по узенькой дороге, обсаженной фруктовыми деревьями. Черная лента асфальта наконец уперлась в чугунные ворота высокого забора. Тяжелые ворота тут же бесшумно открылись, и машина подкатила к белому особняку. Виктора поразили чистота и обилие цветов на даче миллионера. Мистер Билард вежливо предложил ему пройти в беседку.

Летняя беседка оказалась круглым плавающим домиком, причаленным к берегу узкого канала. Миллионер приказал мотористу «поднять паруса». Плавающий домик тихо отчалил от берега, по узкому каналу вышел в круглое, как чаша, озеро и вскоре отдал якорь у высокой скалы. Моторист сел в маленькую лодочку и погнал ее в сторону канала.

— Я вижу, господин Светозаров, вам понравились эти красота и простор. — Старый Билард широким жестом указал на свои владения. — Мне приятно здесь вспоминать молодость, поговорить с друзьями, немного выпить и свободно отдохнуть. Прошу, господин Светозаров, в мой теремок.