Есть мудрые слова, что человек должен в жизни посадить дерево, родить
ребенка, построить дом и написать книгу. Пименов создал "Новые кварталы".
Его картины - это проникновенные рассказы о наших днях. Они плод
неустанных наблюдений и труда. Знание натуры, изучение природы - непреложный
закон искусства Пименова.
- Художник без натуры, - говорил Юрий Иванович, - без модели - бедный,
обездоленный человек, нищий перед богатой витриной, у которого нет денег,
чтобы купить, и, главное, нет рук, чтобы взять. Все сделанное без натуры, не
пропущенное через натуру, не увиденное в натуре. становится всегда
суррогатом, неким вымороженным, обескровленным и пересушенным образом.
...Дождь. Любимый мотив пейзажа Пименова. Капли трепещут на лице
бегущей девушки, они блестят на стеклах мчащихся автомобилей, сверкают на
листьях деревьев, букетах цветов в руках у промокших влюбленных... Дождь
превращает уличный асфальт, витрины магазинов, окна домов в одно огромное
зеркало, в гранях которого пляшут багровые, фиолетовые влажные факелы
реклам, зеленые, желтые, красные огни светофоров, то бледно-лиловый, то
золотисто-желтый свет фонарей...
Поистине дождь - колдун. Ведь это он способен мгновенно превращать
современную улицу в некое подобие готической архаики. Взгляните на картину
Пименова "Ливень". Вас поразят стройная тектоника фигур, укутанных в плащи с
капюшонами, чеканный строй бесчисленных остроугольных зонтов и, главное,
удлиненный, стремящийся ввысь ритм форм и силуэтов, столь свойственный
готике. Но это не значит, что художник не увидел сегодня. Думается, что
мастер просто необычайно остро и точно фиксирует мир и с юношеской свежестью
заставляет нас воспринимать свои ощущения...
"Лирическое новоселье"... Ночь, тишина. За окнами огромный город. В
пустой, новой квартире - двое. Друзья ушли. Кажется, далеко позади тревоги,
ожидания. Свалены в кучу чемоданы, книги, мебели пока нет...
- Я люблю эти новые кварталы, - говорил Пименов. - В их
незаконченности, даже в их неполадках живет молодая душа новизн ы... Новые
города, районы и кварталы рождают свою особенную поэзию, свой особенный
характер жизни с того времени, когда на новом месте начинают разворачивать
землю, на строительных площадках появляется медленное и неуклонное движение
огромных кранов... Простая, обычная и прекрасная картина созидания, картина
человеческого труда...
Лира Пименова человечна. Художник был очень доброжелателен. Его сердце
и душа живописца не уставали удивляться. Мастеру была присуща любовь к
разработке сюит. Одним из самых больших, многолетних увлечений живописца
был, безусловно, театр.
- Театр! Это праздник! - рассказывал Пименов. - Помню, как мальчишкой
впервые попал в оперу. Помню синие сугробы у белых колонн Большого театра...
Никогда не забуду это ощущение праздника с первых шагов по ступеням...
Атмосферу ожидания чего-то необычного, волнующего... Я почти не знаю таких
людей, которые не были бы взволнованы атмосферой театра. Я видел это много
раз, и всегда мне хочется видеть еще и еще, пусть это волшебство зрелища
происходит и не бог весть в каком театре, но все равно тайна театра
остается... Когда в тридцать шестом году мы с женой переехали в дом на
Масловку... он был архитектурно достаточно нелеп, но нам он казался
прекрасным...
Квартиры... были холодными, и в наших совершенно пустых комнатах горели
электрические рефлекторы и стоял огромный макетный ящик, в котором мы делали
макет "Любови Яровой" для переехавшего в Ростов театра Завадского. И вот
тогда театр уже окончательно околдовал меня. Потом мне пришлось довольно
много работать в качестве художника в разных театрах. Я узнал этот
необыкновенный и незнакомый для зрителя мир, так сказать, изнутри, он был
моим "производственным местом", я принимал посильное участие в той работе,
результатом которой является спектакль. Мне это было очень интересно, я
знакомился с тем, как живопись эскиза переходит в большой размер сцены, как
свет освещает и меняет расписанный холст, как бутафорские материалы на сцене
становятся драгоценными и как спектакль, собранный по частям из разных
цехов, от разных мастеров, превращается в нечто единое и цельное. Я делал
это всегда с удовольствием, но самым дорогим для меня стало узнавание и
открытие этого мира зрелищ в его не внешней сценической жизни, а в обычном,
каждодневном рабочем состоянии.
Этот мир оказался необыкновенно увлекательным: душа зрелища как-то
приблизилась и раскрылась, стали понятны механизмы многих тайн, но
очарование осталось. Оно только обернулось более теплой, более интимной
стороной. И это было мне очень интересно, не менее, если не более, чем то,
что я видел из зрительного зала... Надо всячески беречь эту зрелищную
колдовскую притягательность театра, выработанную вековым опытом. Конечно,
театральные декорации, построенные на иллюзии, на имитации реальности, не
кажутся мне ни интересными, ни живыми. Но тот, увы, очень стандартный и
обезличенный тип существующих... в массе оформлений спектаклей мне
представляется таким же бесперспективным. А ведь есть у нас прекрасные
традиции театральной декорации, традиции Головина, Кустодиева, костюмов
Бакста, занавесей Сомова и более близких к нам - Вильямса, Шифрина...
Мне хотелось бы сказать несколько добрых слов в защиту... занавеса.
Театр сейчас почти отменил занавес, свою таинственную границу между сценой и
зрительным залом, заменив ее так же заманчивой для зрителя темной пустотой
сцены. С занавесями из театра уходят в большей мере изобразительность и
образность спектакля, его нарядность и часть его красоты, да и особенная
дополнительная содержательность тоже. Какими великолепными явлениями были
занавеси Врубеля, Сомова! Они и сейчас в эскизах смотрятся настоящими
драгоценностями. Я думаю, что отсутствие такого прекрасного и сильного
средства в спектакле будет временным и театральный занавес во всей силе
опять появится в театре... С каждой новой работой в театре я вновь и вновь
ощущал счастье от прикосновения к этому вечному источнику радости...
Есть еще одна, очень важная тонкость в моих отношениях с театром, -
говорил Пименов, - ведь именно театр давал мне много работы в ту, теперь уже
давнюю пору, когда моя живопись "не шла", когда меня прорабатывали за
"импрессионистичность" и обвиняли в каких-то тысячах несуществующих
формалистических грехов... И вот тогда театр просто помогал мне жить. Но,
кроме того, что это был хлеб мой насущный, это была и моя любовь.
...Так родилась большая и прекрасная сюита Пиме-нова "Таинственный мир
зрелищ". Вот всего лишь один из холстов в этой серии.
"Перед выходом на сцену". Актриса в театральной уборной. Обыкновенная
небольшая комната. Тройное зеркало отражает бледное лицо, высокую прическу,
строгое черное платье. Тишина. Еще минута - и актриса шагнет из этой комнаты
в волшебный мир сцены. Мир, полный тайны, колдовства, счастья, слез и
смеха... Пристально глядят глаза молодой женщины в большое зеркало, руки
покоятся на коленях. О чем думает она?..
Живописцу удалось передать сложное состояние сосредоточенности и
перевоплощения. Того высокого и сложного духовного напряжения, которого
требует искусство. Того чувства самоотдачи, служения людям, которое
свойственно настоящим художникам.
Ренуар говорил: "Нужно бродить и мечтать. Работаешь больше всего тогда,