балетном театре большое и почетное место.

Он питомец двух старейших русских балетных школ — московской и

петербургской, — ученик крупнейших русских балетмейстеров Михаила

Фокина и Александра Горского.

После недолгой работы солистом балета Большого театра

Голейзовский твердо стал на путь балетмейстера. В первые годы Советской власти

при содействии А. В. Луначарского он создает Московский камерный

балет, привлекая своими новаторскими начинаниями одаренную моло-

139

дежь. Ставит балеты и разнообразные концертные программы на сцене

Большого театра. Неоднократно участвует в постановках спортивных

парадов в дни революционных праздников на Красной площади. В первые

десятилетия становления советского балетного театра Голейзовский

активно помогает творческому рождению и развитию национального

классического балета в различных республиках нашей страны: Украине,

Белоруссии, Таджикистане и других.

В поисках нового в темах, изобразительных формах и танцевальных

приемах он восстает против рутины в старом классическом балете. Но

основы балетного искусства — школу классического танца — считает

незыблемым фундаментом. «Только овладев досконально

профессиональными основами классического танца, можно смело экспериментировать,

искать дальнейшие пути развития балетного искусства», — повторяет

многократно Касьян Ярославич.

140

На протяжении своей большой творческой жизни Голейзовский

беспрестанно обогащал выразительные средства классического танца,

обогащал его язык множеством новых движений, поз, композиций,

усложненных приемов в дуэтном танце. Продолжая в новом качестве традиции

русского хореографического симфонизма, идущие от М. Петипа, Л.

Иванова, А. Горского и М. Фокина, Касьян Ярославич Голейзовский создал

свой, оригинальный и неповторимый стиль.

Большие творческие поиски и ценнейшие находки Голейзовского в

области народно-танцевального фольклора — русского, венгерского,

молдавского, испанского, цыганского, среднеазиатского — обогащали

балетное искусство и служили благотворным примером для дальнейших

подобных открытий в советском балете.

Все это ярко выражено в постановках К. Голейзовского: в балетах

«Иосиф Прекрасный», «Теолинда», «Дионис» (древнегреческие пляски)

и «Чарда» (пляски придунайских славян), «Спящая красавица»,

«Бахчисарайский фонтан», «Две розы» («Ду-гуль»), «Лейли и Меджнун», в

хореографических композициях «Скрябиниана» и «Мимолетности» и во

множестве концертных номеров и миниатюр, порожденных его щедрым

талантом, среди сотен артистов балета и одаренных представителей

художественной самодеятельности.

С 1934 года живут на сцене Большого театра в опере «Князь Игорь»

«половецкие пляски» в постановке Голейзовского — монументальное

хореографическое полотно, глубоко содержательная интерпретация

гениальной музыки А. Бородина. В плясках этих оживает образный мир Востока.

В них бурлят стихийные чувства, жгучий темперамент сочетается с

чарующей негой.

Балет С. Баласаняна «Лейли и Меджнун», сочиненный К. Я. Голей-

зовским совместно с С. Цениным и поставленный им на сцене Большого

театра в 1964 году, — поразительный сплав классической хореографии

с национальной восточной, главным образом народной таджикской

хореографией.

Касьян Ярославич много и плодотворно работал в хореографических

училищах Москвы и Ленинграда. Он очень любил молодежь, обожал

детей. И там, в училищах, его огромная профессиональная культура,

неисчерпаемая фантазия и вкус порождали множество своеобразных

хореографических миниатюр. Так создались чудесные номера: «Топ-топ» на

музыку И. Дунаевского, «Картинки с выставки» с шедевром «Цыплята»

М. Мусоргского, балет Н. Чемберджи «Сон-Дремович», поставленный

141

Голейзовским во время войны в Московском училище в эвакуации в

деревне Васильсурск, «Вальс-фантазия» М. Глинки, «Жаворонок» В.

Шебалина, «Мелодия» А. Дворжака, «Гирлянды» А. Скрябина.

У многих ныне известнейших артистов первые встречи с Голейзовским

произошли еще в школе, на Пушечной улице, когда балетмейстер,

прозорливо угадывая в детях ростки будущих творческих всходов, пробуждал

их к жизни своими композициями.

Работал Касьян Ярославич всегда увлеченно. На репетиции приходил

с точным творческим замыслом. Приносил свои замечательные рисунки,

в которых фиксировал кульминации танца, наиболее сложные позы и

положения. И в работе не отступал от основ своего продуманного решения.

Зорко присматриваясь к уже поставленным частям композиции, он

совершенствовал их рисунок, линии и формы, действуя в общении с актером,

как скульптор — с резцом, отсекая детали, не гармонирующие с общим

целым.

В отношениях с артистами этот большой художник был чрезвычайно

прост, чуток и мягок. Замечания делал точные, образные, но никогда

не задевающие достоинства человека.

Он всегда очень тонко направлял внимание артистов к музыке. Учил

вслушиваться в нее, выражать ее всем своим существом, своей пластикой,

учил вдохновляться ею. Он беспрестанно будил поэтическое воображение,

творческую фантазию своих учеников — и взрослых и юных.

Голейзовский замечательно угадывал и раскрывал художественную

индивидуальность артиста. Наблюдая за характерами человеческими и

определяя для каждого наиболее близкий ему круг эмоциональных

состояний, настроений, он выбирал соответственное музыкальное

произведение. И смысл его, мир эмоций, заложенных в нем композитором,

балетмейстер перелагал на язык танца.

Его «Скрябиниана», например, — это пластические этюды о

человеческих раздумьях, переживаниях. В сольных хореографических

композициях — это как бы мысли вслух. В дуэте, форме наиболее излюбленной

Голейзовским, — это всегда поэтический разговор, рождение и

нарастание чувств, многогранных и различных по силе выражения — от светлой

радости до восторга, от нежной грусти до отчаяния, от тихой скорби

до гнева.

Касьян Ярославич обладал широкими, энциклопедическими знаниями

в истории искусств, музыки, живописи и литературы. Он талантливо

рисовал и лепил, играл на рояле, сочинял стихи, вырезал по дереву. Соз-

142

данные им деревянные маски — фантастические образы из русских сказок

и народных поверий — коллекция уникальная по своим художественным

качествам. Выпущенная в 1964 году его книга «Образы русской народной

хореографии» — кладезь обширных, тонких наблюдений, аналитических

размышлений и профессионального видения красот, оригинальности,

богатства русской народной пляски, русского народного танцевального

фольклора, которыми Голейзовский увлекался всю свою жизнь.

Художественный дар К. Я. Голейзовского — огромная

хореографическая фантазия, тонкое и точное чувство танцевальной композиции, умение

по-своему прочитывать содержание музыкальных произведений и

перелагать их на язык танца, сложный, выразительный, поэтически

одухотворенный. Все это создавало глубоко оригинальные «песни о человеке», о

красоте больших чувств — радости, любви, героике. И лучшие, талантливейшие

из актеров «пели» и «поют» эти песни своим танцем в «полный голос»,

обаятельно и вдохновенно!

РАССКАЗ ГОЛЕЙЗОВСКОГО

«БАЛЕТМЕЙСТЕР - ПОЭТ ТАНЦА»

Оалетмейстер — кто он? Создатель, сочинитель хореографических

композиций, отдельных танцев, целых балетных спектаклей.

Балетмейстером не может стать всякий, просто профессионально

хореографически образованный человек.

Как и в любой иной творческой сфере, здесь нужен особый талант,