Осужденный по процессу объединенного троцкистско-зиновьевского центра Смирнов, на которого ссылаются Пятаков и Муратов, никаких показаний по этому вопросу не давал.

После высылки в 1929 году Троцкого из Советского Союза органы ОПТУ - НКВД осуществляли тщательное наблюдение за деятельностью Троцкого и Седова, фиксировали их поездки, встречи и связи, знали содержание значительной части переписки, которую они вели, но никаких встреч, никакой переписки и других форм связи Троцкого и Седова с лицами, осужденными по делу параллельного троцкистского центра, зафиксировано не было.

Сын Троцкого Седов в статье о кемеровском процессе, опубликованной за границей в январе 1937 года, назвал свидетельские показания Дробниса на этом процессе о встрече Пятакова с Седовым в Берлине чистейшим вымыслом.

После опубликования показаний Пятакова и Радека на процессе Троцкий 25 января 1937 года сделал американской прессе официальное заявление, в котором категорически отрицал выдвинутые против него обвинения и всякую связь с кем-либо из подсудимых.

Пятаков и Радек после разрыва с троцкистской оппозицией активно выступали против Троцкого. В связи с судебным процессом по делу антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра 21 августа 1936 года в газете “Правда” была помещена статья Пятакова “Беспощадно уничтожить презренных убийц и предателей”, а в газете

“Известия” в тот же день статья Радека “Троцкистско-зиновь-евская фашистская банда и ее гетман - Троцкий”, в которой он называет Троцкого кровавым шутом, фашистским обербандитом и т. п.

В свою очередь, Троцкий и Седов, начиная с 1929 года, выступали в печати с резкой критикой в адрес Радека и выражали полное недоверие как Радеку, так и Пятакову.

Седов, направляя в СССР в 1932 году близкого к нему человека, давал ему следующую установку:

“В среде бывших оппозиционеров имеется два течения капитулянтов: первое - радековская группа, окончательно порвавшая с Троцким. С этой группой он ни в коем случае не должен входить ни в какие сношения…”

Установлено, что обвинение осужденных в “преступной связи” с Троцким и Седовым является необоснованным.

Это же показала и специальная проверка, проведенная Прокуратурой СССР в 1933 году.

КОМКОРЫ В ЗАСТЕНКАХ НКВД

“Дело военных” - так назвала мировая печать судебный процесс над военачальниками Красной Армии, проходивший в Москве летом 1937 года, - имело далеко идущие и трагические последствия.

Осуществленные Сталиным и его ближайшим окружением репрессии в армии накануне второй мировой войны нанесли огромный ущерб Советским Вооруженным Силам, всей обороноспособности Советского государства.

Внутриполитическая обстановка в стране во второй половине 30-х годов, обострение и расширение репрессий вызвали у Сталина определенные опасения в отношении позиции крупных военачальников, авторитет которых в народе и армии был очень высоким еще со времен гражданской войны. Их независимость в суждениях, открытая критика выдвиженцев Сталина - Ворошилова, Буденного, Кулика, Щаденко и других, не понимавших необходимости создания современной армии, - вызывали раздражение, подозрительность и определенные опасения, что армия может проявить колебания в поддержке проводимого им курса. Отсюда стремление убрать из армии всех колеблющихся, всех, кто вызывал у Сталина и его ближайшего окружения хоть малейшие сомнения.

Раскрытием органами НКВД во второй половине 30-х годов так называемой антисоветской троцкистской военной организации явилось полной неожиданностью для советских людей, привыкших видеть в М.Н. Тухачевском, И.Д. Якире, И.П. Уборевиче и других крупных военачальниках прославленных полководцев Красной Армии, чьи имена были известны каждому. Большинство военных различных рангов и положений, объявленных врагами народа, имели большие заслуги перед Советской страной и Коммунистической партнер! Многие из них являлись участниками революции, борцами за Советскую власть, защищали ее в годы иностранной военной интервенции и гражданской войны, сражаясь в рядах Красной гвардии и Красной Армии с момента ее создания.

Большинство из них прошли путь от организаторов и командиров отдельных частей и соединений до командующих армиями и фронтами, выросли в крупных политических и штабных работников, стали гордостью Советских Вооруженных Сил.

Им были присвоены высшие воинские звания: Тухачевскому - Маршала Советского Союза, Уборевичу и Якиру - командарма 1-го ранга. А. И. Корку - командарма 2-го ранга, Р. П. Эйдеману, Б. М. Фельдману, В. М. Примакову, В. К. Путне - комкора. Я. Б. Гамарник был армейским комиссаром 1-го ранга.

Они неоднократно награждались орденами Красного Знамени, а Тухачевский и Гамарник - и орденами Ленина. Тухачевский, Гамарник, Уборевич, Якир избирались в состав Центрального Комитета ВКП(б), а также Корк, Эйдеман, Примаков являлись членами ЦИК СССР.

Тухачевский был заместителем наркома обороны СССР. Якир и Уборевич командовали Особыми военными округами - Киевским и Белорусским.

Всем этим военачальникам были свойственны широкое политическое мышление и дальновидный творческий ум. Они уделяли исключительное внимание новым видам вооружения. Тухачевский, Якир, Уборевич и их соратники придавали большое значение развитию военно-теоретической мысли и сами внесли большой вклад в развитие советской военной науки как выдающиеся практики и авторы ряда крупных военно-теоретических работ. И вот эти люди предстали перед судом как злейшие враги народа и Советской власти, предатели Родины, агенты иностранных разведок

Стране было объявлено о существовании в Красной Армии конспиративной антисоветской троцкистской военной организации.

Следует сказать, что репрессии и до этого не раз потрясали Красную Армию, но прежде они не задевали военачальников столь высокого ранга. В середине 20-х годов была проведена чистка командного состава и политических работников, подозреваемых в сочувствии троцкистской оппозиции.

Спустя несколько лет - в конце 20-х - начале 30-х годов - были осуществлены мероприятия по чистке РККА от бывших офицеров старой армии. Дело не ограничилось только увольнением их из Вооруженных Сил. По фальсифицированным обвинениям были сфабрикованы дела о заговоре бывших офицеров. По ним было осуждено более трех тысяч командиров Красной Армии.

А всего за 20-е и первую половину 30-х годов, по словам Ворошилова, было уволено из армии 47 тысяч человек, в том числе 5 тысяч бывших оппозиционеров.

Со второй половины 1936 года вновь возобновились аресты среди командного состава Красной Армии.

Под руководством и при прямом участии Ежова органы НКВД начали активно собирать различные провокационные показания против ряда военачальников.

Так, у арестованных заместителя директора челябинского завода “Магнезит” ЕА Дрейцера, начальника строительства железной дороги Караганда - Балхаш Мрачковского, начальника хлопкового управления Южного Казахстана И.И. Рейнгольда и других будущих участников параллельного троцкистского центра были добыты показания о суще-ствоэании в армии военно-троцкистской организации. В нее, судя по этим показаниям, входили, в частности, заместитель командующего войсками Ленинградского военного округа Примаков и военный атташе при полпредстве СССР в Великобритании В.К Путна,

Все эти показания - весьма противоречивые и не внушающие доверия - были получены незаконными методами.

14 августа 1936 года органами НКВД в Ленинграде был арестован и доставлен в Москву Примаков, а 20 августа в Москве арестовали Путну. Обоим предъявили обвинение в участии в боевой группе троцкистско-зиновьевской организации.

Путна обвинялся также в связях с Троцким, от которого якобы получал директивы о терроре.

На всех допросах вплоть до мая 1937 года Примаков категорически отрицал свое участие в какой-либо контрреволюционной деятельности. 29 августа 1936 года в заявлении на имя заместителя наркома внутренних дел Агранова он писал: