ждем...

Лора и Миша. Из той незнакомой американской жизни. На

Лоре парик, элегантный, с проседью; да и сама она утонченно-

аристократична, с безразличным прищуром, увы, уже близору-

ких глаз. И не Лора она, а Лея...

О, как не похожа она на себя прежнюю озорную, смешли-

вую девчонку, с лукавыми глазами из-под летящей челки. В ней

что-то отрешенное, я не верю, что она счастлива. Хотя по эмиг-

рантским меркам работа по специальности в солидной фирме, свой дом в престижном районе Сан-Франциско, муж, работаю-

30

Бегство из рая

щий на TV. Миша хохмач и добряк, похожий на Пьера Безухо-

ва, превратился в холёного господина в кипе, степенно-самодо-

вольного. Где его приколы и шутки, заразительный смех? Отку-

да этот панцирь чопорности? Почему?

Рядом с ними худенький бледный юноша, почти подросток,

во всём черном, как и положено учащемуся ешивы. Когда они

уезжали, Сашеньке было три года. Он забыл русский, и ему от-

кровенно скучно с нами. Он никогда не прочтёт Толстого, Дос-

тоевского, Цветаеву. . Он будет жалеть, будет винить родите-

лей, но это всё будет потом... Я так думаю.

А была ли наша ВСТРЕЧА?

Было напряжение, дежурные фразы и улыбки и еще какие-то

слова, которыми заполняют вакуум человеческого общения. Был

еще хит нашей встречи фотографии в маленьком кожаном аль-

бомчике, как документальное свидетельство, что они в поряд-

ке: шикарные дорогие машины, бассейн с подогревом, продви-

нутый тренажерный зал и джакузи под стеклянной крышей 3-го

этажа с видом звёздного неба и еще, еще, еще... Они подробно

рассказывали, сколько стоила им вся эта техника, какие слож-

ности сейчас с этой чертовой недвижимостью и как рухнула

биржа, а вместе с ней вложенные ими акции.

Мы с мужем молчали. Нас не было на этой встрече, мы были

просто зрителями на чужой презентации. Были слушателями.

А ведь как ждали мы обмена информацией, энергетикой, чего

так не хватает нам всем в эмиграции! Как хотелось, как преж-

де, быть на одной волне понимания, ощущения не вышло!!!

Фотографии наших детей лежали у меня в сумочке, но почему-

то мне уже расхотелось продолжать этот спектакль.

О, да, они влюблены в Израиль, в Святую Землю всех евре-

ев. Это их настоящая Родина и конечная остановка. Они следят

за всеми событиями, происходящими в Израиле, так болеют за

эту «маленькую героическую страну»; ходят в еврейские клубы

31

Ирина Цыпина

и участвуют в работе международных форумов по израильской

тематике, они проводят акции поддержки и выступают против

отдачи территорий.

Миша: Мы не отвечаем на письма наших знакомых из Из-

раиля, в которых «стоны и вопли». Да, трудно, но ведь надо по-

нимать ситуацию шире...

Лора: Мы постоянно жертвуем средства на развитие ешив

в Израиле, для нас это свято! Ведь мы евреи.

Я: А может, лучше помочь конкретно кому-то, кто нужда-

ется в помощи, кто страдает, болеет, ведь это мицва?

Лора: Наша жизнь в служении Б-гу, в этом смысл нашего

существования, наш долг и предназначение.

Они говорили много, красиво и возвышенно, без пауз и воп-

росов. Вопросы были не нужны. Мы не интересовали их.

Для них важен был Израиль, как символ Вечности, символ

поклонения, и в этом поклонении проступали религиозная страсть

и почти языческий фанатизм. Нет, они не лгали, они были со-

бою.

Миша: Знаю, что в Израиле политический кризис, не вы-

держивает экономика, трудно. Но мы все должны страдать; в

этом совершенствуется и трудится наша душа.

Лора: Безнравственно на Святой Земле думать о себе.

Это счастье жить в Иерусалиме. Вам так повезло, ребята!

Миша: Террор? Об этом не надо думать. Человек привы-

кает...

32

Бегство из рая

Разговор о политике не получился, весь аспект нашей нелег-

кой действительности в сущности их не интересует, ведь это не

им выпало божественное счастье жить на Святой Земле. Изра-

ильская культура? Иврит? Нет, они американцы, увы, а к сво-

им корням долгий путь... Возможно, когда-нибудь...

Что читают?

Миша: Только на английском, в Америке по-русски читают

неудачники.

Лора: Да и времени на чтение нет, надо всё успеть.

Не получилась и обеденная трапеза: наша еда оказалась

недостаточно кошерной. А я так готовилась, составляла меню, накупила целую гору экзотических продуктов, полдня колдовала

на кухне, украшала стол.

А назавтра в Восточном Иерусалиме был совершен терро-

ристический акт, и они поспешно уехали, забыв попрощаться.

Непонятные и чужие люди. Вот и все. После этой встречи я

твердо знаю: с друзьями из своей прошлой жизни я не буду встре-

чаться, «нет меня и тех, кто жил при мне...»

33

Ирина Цыпина

ОСТРОВ ЭМИГРАЦИЯ

По шкале стрессов эмиграция, как и смерть близких,

приравнивается к сотне, самому высшему баллу.

(из справочной литературы по

психологии)

Сперва были эйфория и восторг от долгожданной свободы.

Потом наступила полоса разочарований охи, стоны, слёзы,

лингвистические муки и шок первых впечатлений, нечеловечес-

кая усталость и наконец осознание, желание сформулировать, до конца осмыслить, ответить себе на такой, казалось бы, три-

виальный вопрос: «Так что же такое эмиграция?»

Эмиграция последней волны, не очень идейная и где-то даже

«колбасная», непривычно интернациональная, постсоветская и

по-российски безоглядно-бесшабашная, в основном безденеж-

ная и униженная, спасающаяся от экономических дефолтов и от

бесконечных локальных национальных конфликтов, что стало с

тобой за эти последние 15 лет?

Растворилась, сгинула в чужом краю или стала новым явле-

нием, новым культурным островом зарубежья? Что успела, для

чего отдала столько молодости, энергии, таланта, надежд и жиз-

ненных сил?

Еще не пришло время статистических расчетов, еще впере-

ди витийствования интеллектуалов и культурологов, но уже есть

огромный архив нашего опыта, чувств, наших мыслей, наблю-

дений, наших ответов и наших вопросов.

«Эмиграция это особый жанр и особые правила выжива-

ния», когда-то давно записала я в свой дневник, обозначив

тему Дневник эмигранта. Этот литературный жанр обладает

потрясающей особенностью, он написан самой жизнью, судьба-

ми тысяч людей, оказавшихся в эмиграции. На страницах этого

живого документа нет придуманных сюжетов, нет лихо закру-

ченных интриг, ведь эта живая литература создавалась не в ком-

34

Бегство из рая

фортных писательских кабинетах, не в элитарных домах твор-

чества, не на переделкинских дачах, не в уединении приморских

вилл на сверкающем Лазурном берегу.

Бег от себя. Бег от судьбы. Бег от страны. Жестко, прозаично

и страшно. Почти как в итальянском черно-белом неореализме.

«...А потом были поезда, холодные и злые. Одержимость

и безразличие растворяли лица людей, превращая их в се-

рое размытое пятно. Я выпил бутылку водки, время сжа-

лось, а потом исчезло. Оно вернулось поздним вечером, ког-

да я открыл глаза и увидел Её. Она смотрела на меня пьяно-

го и отупевшего, и плакала

Потом тоже была жизнь, которой я буду стыдиться и

гордиться поровну»

Так мощно и жутко описывает начало своей дороги в эмиг-

рацию Владимир Ободзинский в рассказе «Чужая жизнь».

Помните, у Бориса Пастернака «Февраль... Достать чернил

и плакать. Писать о феврале навзрыд...»?

Убеждена, что новая волна эмигрантской литературы 90-х,

написанная кровью и обнаженными нервами, трагедиями и не-

имоверной волей, высотой человеческого духа и азартом побе-