случае. Я говорил о господине Редигере и Мене, об их теории

интеграции иудаизма в православие. Сионисты сделали Меня

русским святым великомучеником. А патриарх? Он кто таков?

- Патриарха избрал поместный собор русской

православной церкви, - напомнил епископ и добавил: - Между

прочим, на альтернативной основе.

55

- Ельцина тоже избрали на альтернативной основе, -

небрежно поморщился генерал: - А теперь его избиратели

положили зубы на полку и стыдливо раскаиваются. А иные и

публично обзывают себя дураками. Я вот в связи с Менем

задаю себе и вам вопрос: вы можете представить, чтоб в

синагоге в должности раввина - русского, а в мечети в

должности муллы - украинца или белоруса? Может быть такой

анекдот? - Он сделал торжествующую паузу, переводя озорной

взгляд с епископа на Иванова. Епископ вежливо улыбнулся, а

Алексей Петрович ответил:

- Едва ли?

- А в православной церкви - пожалуйста, сколько угодно

евреев в православных алтарях в должности не только

рядовых попов, но, мне говорили, и архиереев.

- Принявшие православие. И это не возбраняется, -

почтительно уточнил епископ. - Вы тоже можете принять

иудаистскую веру или ислам, если пожелаете.

- Возможно, веру могу поменять, но должность раввина

или муллы я не получу, это уже точно. Такое возможно только в

русской православной церкви.

- Наша церковь самая терпимая, а учение Христа мы

понимаем и воспринимаем, как символ добра, - не повышая

голоса продолжал епископ, стараясь увести генерала со

скользкой дорожки. - В основе всех религий, исключая разве

что иудаизм, заложены нравственные и духовные принципы,

призыв к добру и созиданию, всечеловеческой любви, будь то

христианство, ислам или буддизм.

- А иудаизм вы исключаете? - спросил Иванов. - Почему?

- Иудаизм - это все-таки своего рода кодекс

эгоистического высокомерия, проповедь национальной

исключительности, человеконенавистничества, - ответил как-то

вяло, словно походя епископ, очевидно, опасаясь новой атаки

генерала и не желая ее принимать. А Якубенко и в самом деле

не упустил случая.

- Так почему же патриарх ратует за интеграцию

православия с иудаизмом? Где тут логика и здравый смысл? -

Решительные, возбужденные слова срывались с его губ.

- У нас общие исторические корни, общие пророки.

Наши апостолы были евреями. Возьмите Библию - "Ветхий

Завет", он иудейского происхождения. Бог един. И если хотите,

то и сама Библия - есть уже, как вы выразились, интеграция:

"Ветхий Завет" и Евангелие, - начал епископ весьма вяло и

неохотно, роняя спокойные слова.

56

- Я не специалист в вашем деле и не могу судить о

Библии, с которой я не знаком, - угрюмо проговорил Якубенко. -

В этой части Алексей Петрович может быть вашим

оппонентом.

- С Алексеем Петровичем мы находим общий язык, -

дружественно и благодушно улыбнулся владыка.

- Не всегда, владыка, и не во всем, - возразил Иванов и

тоже улыбнулся мимолетной вежливой улыбкой. - Я, к примеру,

не считаю "Ветхий Завет" священной книгой. Вот вы, владыко,

совершенно справедливо определили иудаизм, как кодекс

эгоистического высокомерия и человеконенавистничества. Я

читал некоторые работы советских авторов о сущности

иудаизма и могу по ним иметь свое мнение. Но ведь этот

цинизм и жестокость, то есть человеконенавистничество

содержится в "Ветхом Завете". Совсем другое - Евангелие. Это

действительно нравственный кодекс, проповедь добра и

неприятие зла. Не случайно многие высказывания апостолов

из Евангелия вошли в нашу речь и жизнь крылатыми

выражениями. Десять Божьих заповедей: не убий, не укради,

чти отца своего и мать, не лжесвидетельствуй, люби ближнего

своего как самого себя.

- Возлюби правду и ненавидь беззаконие, - вставил

епископ, воспользовавшись паузой. - Кто возвышает себя, тот

унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится.

- Это уже непосредственно по адресу Хрущева и

Брежнева, - не утерпел генерал и улыбнулся со злорадством.

- Так ведь учение Христа и его апостолов не имеет

пределов ни во времени, ни в пространстве. Потому оно и

бессмертно, - сказал епископ. - Разве не современно звучат

слова Иоанна: "Дети! Последнее время. И как вы слышали,

что придет Антихрист, и теперь появилось много антихристов,

то мы и познаем из того, что последнее время. Они вышли от

нас, но не были наши: ибо если б они были наши, то остались

бы с нами, но они вышли, и через то открылось, что не все

наши".Владыка процитировал дословно по памяти, умолк и

устремил умный почтительный взгляд в сторону старинной

иконы на стене. Генерал подумал о нем: " Умен и хитер, хотя и

противоречив этот владыка. Но противоречивость его,

пожалуй, преднамеренная, показная. Он не откровенен до

конца". Сказал вслух:

- Применительно к нашим дням я понимаю, что

антихристы, о которых говорит Иоанн, уже явились к нам в

57

образе оборотней, вроде Горбачева, Ельцина, Яковлева и

других. Ведь в самом деле: они же вышли от нас, но никогда

не были наши, а только прикидывались нашими. А теперь все

открылось: и двуликость, и предательство.

Владыко удовлетворительно заулыбался, но большие

глаза его под нависшими нехмуренными бровями были

печальны.

- Как сказано в священном писании, "предаст же брат

брата на смерть, и отец сына и восстанут дети на родителей, и

умертвят их". Вот чего я боюсь, друзья мои, - сказал епископ и

горестно вздохнул. - Будем уповать на Господа Бога нашего, да

услышит наши молитвы и не допустит. . - И вдруг умолк,

торопливо взглянул на часы, поднялся, высокий,

монументальный, поправил панагию и сказал:

- Однако же, друзья, мне пора и честь знать. Мне было

приятно с вами, и коль мы вели речь об Евангелие и

апостолах, то позвольте мне на прощание напомнить вам

слова проповеди богослова Иоанна: "Возлюбленные! Будем

любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий

любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не

познал Бога, потому что Бог есть любовь... Пребывающий в

любви пребывает в Боге и Бог в нем... В любви нет страха, но

совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть

мучение. Боящийся не совершенен в любви".

- Владыка, на дорожку чаю или кофе? Я сейчас сделаю,

- предложил Иванов и торопливо встал из-за стола.

- Благодарствую, Алексей Петрович, меня ждут.

Иванов проводил епископа Хрисанфа до прихожей.

Одеваясь, владыка вполголоса обронил по адресу генерала:

- Симпатичный ваш друг, откровенный и с убеждениями.

А душа его страдает и болит, и боль его понятна и объяснима.

Ведь разрушено и растоптано все, чему он жизнь отдал. Идеал

растоптан и вера. Но Россия не погибнет, она воскреснет. Вы

ему внушите эту мысль. Я был искренне рад познакомиться с

Дмитрием Михеевичем. Надеюсь, что эта первая встреча не

будет последней: нам есть о чем поговорить.

Епископ достал из своего "дипломата" папку для бумаг и

подал Иванову:

- Здесь обещанное: статья Льва Николаевича Толстого.

- Благодарю вас, владыка, звоните и заходите. Всегда

рад вас видеть.

3

58

- Ну что ты скажешь о владыке? - спросил Алексей

Петрович Дмитрия Михеевича, когда они остались вдвоем.

- Он свое дело знает: видал, как шпарит по памяти

целые главы из Евангелия. Памятью его Бог не обидел, да и

умом тоже. Об антихристах - это довольно метко сказано. И в