широкоплечего юношу. Каранни испытующе поглядел на него, позволил пасть на

колени и облобызать ему ноги. Подумалось: «Хоть и в трауре этот дикий

кабаненок, но рад, что родитель отошел в мир иной».

— Печально! — произнес он вслух. — Бог смерти забрал твоего отца

волею грозной Цовинар. Ничего не поделаешь. Твое имя Урси Айрук!..

— Это имя моего отца, государь, — проговорил распростертый у ног

властителя юноша.

— И твое тоже. По праву любви, которую я питал к твоему отцу, и по

своей воле я передаю тебе отары его овец, все его стада и пастбища, его

жен. Отныне зовись его именем, бери в руки его посох, правь его родом,

племенем и всею землею. Отныне ты должен быть решителен. Наделенный

властью, ты должен править и своими братьями, указывать им.

Новоявленный родоначальник снова облобызал ноги властителя.

— Благодарение богам! О благодетель наш! О всемогущий!..

По распоряжению Каранни собрались все мелкие родоначальники

Тавруберана, старшины, все братья нового Урси Айрука, все военачальники.

Пригласил престолонаследник, правда, без особого желания, также и жрецов и

при всех объявил о том, что назначает юного Урси Айрука родоначальником

Тавруберана. В церемонии участвовал и полк царского двора в полном

вооружении, что привело жрецов в замешательство.

Оставшись один на один с Урси Айруком, Каранни сказал:

— Избавься от страха, не думай, что твой отец живым лежит в могиле.

— Да, да, божественный. Отец мой мертв. Я сам видел, висок у него был

пробит. Удар у Цовинар крепкий.

— Вот так-то. Ветер дует с юга, родоначальник Урси Айрук.

Каранни отпустил юношу, велев, чтобы готовился ехать с ним в

Васпуракан. Намерений своих царевич не открыл, не сказал, что решил пройти

южным берегом моря Наири, а затем свернуть на восток и вступить в

Айраратскую землю.

Каш Бихуни получил приказ распорядиться, чтобы верховный жрец

Дзюнкерта принес буйвола в жертву владыке подземелий богу Вишапу, дабы тот

вел себя спокойно и не сотворил землетрясения...

Итак, это Тавруберан, земля отца, часть его царства. Легенды

повествуют о том, что здесь был вскормлен прародитель армян Гайк. Гайк,

который не внял богам пустыни, отказался остаться здесь и, взбунтовавшись,

отправился на поклонение к морю Наири. Он еще не достиг берегов моря,

когда с небес вдруг сошел бог Орион и голосом грома и молнии изрек: «О

сотворенный из моих жил, из моего семени, преславный Гайк, я для тебя, для

армянина, приготовил большое и плодородное обиталище, где ты к тому же

обретешь богоданную воду. Спеши туда с детьми своими и женами, со всеми

домочадцами. И призови меня в гости, чтобы я сам приложил твою длань к

тамошней земле и к хлебу, ко всему, что я уготовил тебе во владение...»

Такая легенда передается из уст в уста среди здешних армян. И еще

рассказывают, что Орион нарек главным божеством Тавруберана Ваагна

Драконоборца. (Мари-Луйс настаивает на том, что бога Ваагна тоже надо

низвергнуть. Но жалко. Очень он тут для всех привычный.) Орион сказал

родоначальнику Гайку: «Если Ашшур, бог-покровитель города Ашшура, нашлет

на тебя своего злонравного сподвижника бога Бела, присоединись к Ваагну

Драконоборцу и без страха смело выступи против Ашшура».

И почти то же самое сказала Каранни супруга: «Не страшись, смело

сразись в поединке с вором Мурсилисом. Мой дух, что дан мне от бога, будет

в помощь тебе, и ты одолеешь нашего врага».

Убив злого Бела, сыновья Гайка провозгласили отца своего богом, и так

всеми считается и по сей день. Мари-Луйс тоже мечтает провозгласить со

временем богом своего Каранни.

«Так будет легче противостоять злым силам и злонамеренным богам и

объединить всех армян, сделать Страну Хайасу большой, сильной и единой

страной единого народа!» — утверждает прекрасная жена Каранни.

Каш Бихуни, когда речь заходит об этом, воздев руки к небесам, знай

твердит:

— Да свершится!..

* * *

Каждое утро с рассветом хеттские жрецы во главе со своим верховным

жрецом Кама Варашем являлись к царице с визитом, с богатыми приношениями.

Потом они пили с ней освященное вино, без устали вознося хвалу. Кама Вараш

все воспевал бога-покровителя Нерика Шанта и как бы между прочим внушал

ей, чтобы позволила принести человека в жертву этому самому Шанту.

— Он грозен и неистов, благословенная царица. Это ведь и ваш бог, бог

армян. Ежегодно в определенный день мы приносим Шанту в жертву человека,

чтобы он своим бичом не извел вконец все человечество. Разреши нам, о диво

небесное!..

Царица, милостиво улыбаясь, тем не менее очень упорно отказывала

жрецам в их просьбе. А однажды утром она вдруг попросила:

— Кама Вараш, приведи ко мне вывезенную из города Хаттушаша хеттскую

девушку, хочу узнать у нее, какова воля богов.

Делать было нечего, пришлось Кама Варашу отдать царице хеттскую

девушку, которой он уготовил участь жертвы.

* * *

Обосновавшись в Нерике, Мари-Луйс почти каждую неделю отправляла

лазутчика в пределы владений хеттов. Ей надо было знать обо всем, что там

делается.

Но, увы, все эти лазутчики исчезали бесследно. Между тем вокруг

носились все более и более тревожные слухи. И хотя по ее личному

распоряжению единственный въезд в Нерик охранялся преданными людьми, в

городе заметно прибавилось и хеттских жрецов, и разного сброда, якобы

пришедшего на поклонение в храм бога Шанта.

В тревоге пребывал и чудом обретший свободу Арбок Перч. Он осмелился

посоветовать царице изгнать из Норика хеттских жрецов и всех явившихся на

поклонение.

Мари-Луйс, однако, уклонялась от прямых столкновений с хеттами в

пределах границ их владений. Каранни со своим войском далеко. Царь Уганна

стар и немощен. Что она может сделать одна с немногочисленным полком своей

охраны? В иные моменты думалось: уж не отдать ли Кама Варашу хеттскую

девушку, почти подростка, которую она взяла под свое покровительство? Но

это было бы поражением. К тому же и материнский инстинкт не позволял ей

обречь на гибель безвинное существо. Она стала догадываться, что хетты

озабочены вовсе не тем, чтобы принести человека в жертву богу Шанту. Цель

у них иная: захватить Нерик — вот о чем они мечтают. Эта догадка, отрезвив

царицу, прибавила ей решимости. Она послала Таги-Усака к старейшине

медников города, к вольному человеку Минаю, разведать, можно ли на него

понадеяться, сумеет ли он в нужный час помочь им, собрать отряд

ополченцев. У Миная несколько сотен мастеровых, они тоже могли бы быть

полезны в случае опасности...

Царице доложили, что с визитом к ней пожаловал верховный жрец Арванд

Бихуни.

— Тревоги твои напрасны, божественная, — склонившись в почтительном

приветствии, начал он. — Ты выставила у въездных ворот Нерика охрану с

приказом не впускать в город хеттов. К чему это?

— А тебя не беспокоят толпы хеттов, кишмя кишащие в нашем городе?

— Нисколько! — уверенно ответил верховный жрец. — Это абсолютно

безопасный, мирный люд. Они приходят сюда на поклонение. Не сомневайся,

великая царица. Храм бога Шанта — святилище их идола. Это и приводит их

сюда. Не подозревай в дурном невинных людей, божественная...

Арванд Бихуни всячески пытался заверить царицу, что никакая опасность

не грозит ни ей, ни городу. И Мари-Луйс отчасти успокоилась, но охраны у

ворот не сняла. И более того, снова отправила Таги-Усака к старейшине

нерикских медников, чтобы тот еще раз подтвердил свое намерение быть им