Мы год делили с ней один кабинет на двоих. Спрашивается, вот почему я села у двери, оставив лучшее место, то что возле окна для Айлин? Впрочем, я как-то потом уже к ней привыкла. И к её всегда таким незначительным просьбам, воспринимаемым моим гегемоньим подсознанием, как приказ, и к её манере благодарить - словно одаривать шубой с плеча, и даже к её странному юмору - совсем английскому.

   - Фак! Я бы сдохла с этой сучкой сидеть весь день! - наша секретарша таращила подведённые синим глаза и ужасалась.

   - А... Ничо. Можно жить.

   У Айлин был муж - наполовину турок наполовину англичанин. Это был такой крепкий дядька, очень состоятельный, очень умный, очень воспитанный. Я так понимаю, этот полукровка никаким таким генеалогическим древом похвастаться не мог, поэтому Айлин у него вызывала те же чувства что и у нас. Он каждый день заезжал за ней в обед и они шли потреблять дары моря в близлежащий ресторан. Между собой они разговаривали тихо-тихо, обращаясь друг к другу на "вы".

   Меня это поражало. Меня это удивляло. Мне это было странно, чуждо. И еще было чуть обидно, что я вот такая вся плебейка, и ничего с этим поделать нельзя.

   У Айлин имелась лишь одна проблема - она не могла родить. Ну никак. Три экошки - увы. Поэтому иногда она замирала и начинала плакать всухую. Выть, реветь, истерить, как полагается нормальным бабам, Айлин просто не умела.

   Короче, тогда когда мы с ней стол в стол работали, она решилась на четвертое эко. ЭКО, насколько я понимаю, очень вредная и противная процедура. Очень. Главное, что она уже боялась сильно. У нее последнее ЭКО зацепилось, а на третьем месяце она детку скинула. И этот вот страх он прям в глазах читался ОГРОМНОЙ БЕГУЩЕЙ СТРОКОЙ.

   - Не ходи нафиг на работу. Лежи. Вынашивай, дура! - орала я на неё, когда она пришла в понедельник вся напряженная, прислушивающаяся к себе. - Можно подумать, тебе деньги нужны! Блин! Сука буржуйская! Иди блин и сиди в своей вилле, лежи на перинах...

   - Не могу. Не могу. Я понимаешь... Я должна быть сама чем-то. Не просто там дочь, жена... Я сама. Это очень важно.

   - Я сама, я сама. - Передразнивала я её. Дети важнее.

   - Ну я знаю. Но понимаешь, если я сейчас дома лягу. Всё! Буду как мама. Всегда при ком-то. Не хочу. Я осторожненько. Я буду сидеть всё-время.

   Муж Айлин подкараулил меня у проходной. Он умолял не давать ей ходить, таскать что-нибудь тяжелее бумажки формата А-4, нервничать и т.п. Он пихал мне свой номер телефона и требовал, чтобы я звонила если мне даже на полсекунды покажется что что-то не так. "Она гордая. Она не скажет. Она будет терпеть. Пожалуйста", - он почти плакал. Я, разумеется, пообещала.

   И выполнила обещание. Да я даже в туалет с ней ходила. На третьем месяце, кажется, открылось кровотечение. Она почувствовала и ведь (мужик прав оказался) промолчала. Начала сама звонить врачу, втихушку от всех. Ну, я вычислила. Пришлось её уложить прям на кресла в переговорной, потом позвонить охреневшему от ужаса супругу, потом еще ехать с ней в больницу. Обошлось да.

   Родила она девчонок. Толстую и ещё толще :). В роддоме от цветов невозможно было дышать. А она такая вся лежала довольная, уставшая, но всё равно королева. Матушка, батюшка, какие то высокопоставленные родственники крутились вокруг. И отец двойняшек там сидел на краешке, как будто в гостях, и радовался сам по себе. Мы с ним потом пошли в буфет и выпили за здоровье девчонок чаю.

 После родов Айлин на работу не вышла, хотя клялась что ни за что!!! что никогда!!! что не для этого все эти БА и МБА!!!

   А потом тоже  было любопытно. Знаете, что произошло? Там в Турции в 2000м году что ли влупил кризис, похлеще нашего, и муж Айлин разорился вчистую. Просто в ноль! На какие-то остатки денег вместе с ещё одним горе-бизнесменом открыл кодаковскую лавчонку. Так вот наша королева ходила по улицам с лотком на шее и распространяла рекламу этого салончика. Больше некому было. Ничего. Поднялись снова. Антикварный шопик у них в центре Стамбула. Она там за хозяйку. Девочки рядом бегают.

Королева и инфанты.   

Устам уста устее всех устов

В чеховском "о.Сахалине" где-то в самом начале есть замечательный эпизод про кузнеца. С идеальной точностью, с любованием и восторгом пишет автор о Мастере. О том, кто дело свое знает, любит и умением своим гордится. Не без рисовки, не без чуть потешной, но красивой... ах какой же красивой демонстрации профессионализма. Но ведь право имеет. Имеет чертяка право!

Я этот эпизод перечитывала раз надцать. Вслух тоже. Мне, знаете, невероятно нравится, когда люди работают с любовью и когда ремесло для них - искусство. Когда они не просто изо дня в день одно и то же по привычным лекалам, а чтобы как на сцене и в главной роли. Много труда, много знания, много опыта... каждый жест, каждое слово отточены и на своем месте, но всё равно всякий раз это блестящая импровизация.

Но я же не о том вовсе. Я о шортах.

Перед отпуском. Точнее даже уже перед самым автобусом, что через минут десять должен был стартовать, чтобы отвезти нас на тихий турецкий курорт у Мраморного моря, надумали свекрови моей турецкой купить шорты. Память у нее, вишь ли, девичья, поэтому всё-всё собрала... а шорты забыла. Обычные льняные желтенькие шорты до колена. Она у меня человек пожилой, несовременный, поэтому бикини или даже закрытый купальник носить отказывается. Точнее, носит закрытый, но вдобавок непременно натягивает шорты. Первые три курортных дня ))).

А затем, наглядевшись на смелых ровесниц, что бойко носят стринги на обвислых попах, машет рукой на предрассудки и шорты убирает подальше в чемодан. Между прочим, она –красавица и всем им своей ладной фигуркой фору даёт, но время… нужно время, чтобы рискнуть.

Но это позже... А сперва необходимо пройти через два дня воинствующего целомудрия и осуждающих взглядов в сторону "распущенных и бесстыжих богатых старух", потом через день внутренней борьбы, метаний и сомнений, потом в течение часа выяснять, не будет ли она выглядеть с голыми ногами как "распущенная и бесстыжая старуха", потом еще полчаса то снимать, то надевать шорты...

Так вот, в тот раз она шорты свои забыла. "Уфф", - выдохнула я про себя, - "наконец-то опустим этот дурацкий регламент и сразу перейдем ко второй, менее благочестивой главе нашего отпуска. Можно будет прямо с первого дня пиво хлестать на пляже из нормальных бокалов, а не переливая заранее Эфес в банки из под колы. Ура! Да здравствует немедленные разврат и пьянство!".

Увы, увы. Напрасны были мои облегченные вздохи и надежды.

- Вах вах вах! Что ж я старая балда натворила -то? Шорты я зачем забыла-то? Какой вах вах вах нехороший кошмар-то вышел! Катастрофа! - она сокрушалась так громко и так искренне, что мне пришлось выдать ей тридцать турецких рублей и в быстром темпе направить в ближайший лабаз за какими-нибудь шортами.

Я, конечно, еще та стерва. Поэтому очень даже допускаю, что "забывчивость" свекрови была вызвана желанием заиметь новые и красивые шорты. Но прямо попросить она меня не могла - мешала вовсе не скромность, как можно предположить, но природная турецкая хитрость. То есть, если в случае с прямой просьбой радость от обновки была бы однобока и быстротечна, то в случае с невинным обманом к обновко-радости добавилась еще и хохотливое удовольствие от "обманули дурачка". Ну и ладно. Ей приятно, мне не трудно. А тридцать турецких лир за какие-нибудь шорты для любимой, хоть и бывшей, свекрови - чепуха.

Какие-нибудь шорты приобрелись быстро, и старушка моя уже минуты через три с шуршащим пакетом в руке семенила обратно, чтобы успеть на рейсовый автобус "Стамбул - Курорт". Успели.

Именно там на Курорте я впервые была представлена шортам, а шорты мне.

- Лярис, это вот шорты, - сказала свекровь, извлекая из пакета нечто розовое в перламутрово-серых разводах.