Дремавшая до сих пор Урсула с неожиданным проворством перегнулась через Соломона и схватила трубку.

Гурион нахмурился. Он догадывался, что у женщины есть сутенер. Такой же большой и сильный, как и сама Урсула. Ему было неприятно, что тот не смог дождаться его отъезда и трезвонит среди ночи.

Однако Урсула с удивленным видом передала трубку Соломону:

— Спрашивают тебя…

Заслышав в трубке женский голос, Гурион отшатнулся и чуть не выронил ее. «Неужели Рахиль обнаружила, где я прячусь?» — пронеслась паническая мысль.

Однако последующие слова женщины убедили Соломона в том, что его страхи напрасны.

— Я хочу открыть вам глаза на то, что произошло с вами и с вашей карьерой, — заявила незнакомка. — Вы потеряли свой пост потому, что Шимон Перец заплатил работавшему по контракту с ЦРУ бывшему русскому разведчику Олегу Смирнову миллион шекелей, он завалил расследование обстоятельств похищения ядерных боеголовок и в докладе президенту США и членам израильского кабинета изобразил дело так, как будто в этом виноваты непосредственно вы.

Соломон Гурион отодвинул трубку от уха на несколько сантиметров и стал лихорадочно соображать. Просчитав все возможные варианты, решил — слова незнакомки похожи на правду.

— А сейчас на полученные от Переца денежки Олег Смирнов собирается устроить роскошную свадьбу в Швейцарии, в городке Понтрезина.

Судя по голосу, собеседница Гуриона испытывала к Смирнову самую жгучую ненависть.

— Или вы считаете, что Талмуд запрещает месть?

Соломон хотел ответить, но в трубке послышались гудки отбоя. То ли прервалась связь, то ли его неведомая собеседница поспешила прервать разговор.

Генерал Гурион бросил трубку на рычаг и быстро юркнул обратно на большую теплую грудь Урсулы. Его почему-то стало знобить.

Швейцария (Понтрезина)

Олег не хотел вместе с Мартой ехать в Кур за подвенечным платьем. «Я вполне доверяю твоему вкусу, — сказал он. — Выбери то, что тебе по душе».

После некоторых логических сопоставлений и консультаций с ЦРУ, Интерполом и швейцарской Федеральной полицией он уже не сомневался в том, что в церкви Святой Марии была Лукреция, любовница Майкла Робсона.

Олег разгадал несложный ребус, сообразив, что Лукреция за спиной Робсона прибрала к рукам ниточки, с помощью которых осуществлялось управление его преступной империей. В результате все золото выкупа оказалось у нее в руках.

Олег оповестил швейцарскую полицию о том, что Лукреция находится в стране. Через Интерпол о преступнице были предупреждены таможенники и пограничники всех стран мира. Ее фотографии были разосланы по глобальной системе связи Интерпола. Их вызубрили все те, кто мог столкнуться с Лукрецией в аэропортах, морских портах, на вокзалах.

Но пока ее никто не видел. Из чего Олег и швейцарские полицейские сделали вывод, что если мулатка жива, то она не пересекла еще границы страны.

Во всех кантонах начались усиленные поиски Лукреции. Пока они не увенчались успехом. Но полицейские обнаружили ее следы на вилле в глухом местечке кантона Граубюнден, в подвале которой находился застенок.

Впрочем, женщина словно сквозь землю провалилась. Олег все время ощущал беспокойство. Он чувствовал, что от Лукреции можно ждать любых неприятностей.

Когда Марта вернулась в гостиницу, выяснилось, что она успела не только купить подвенечное платье, но и переговорить со священником. Отец Вильгельм, которому предстояло совершить обряд венчания, посоветовал Марте отложить его на семь часов вечера.

— Он сказал, что в это время в Понтрезине начнется традиционный ежегодный фестиваль, — ворковала Марта, прижимаясь щекой к щеке Олега. Смирнов не захотел побриться в это утро, и его щеки были колючими. — Устроят грандиозный фейерверк и иллюминацию, будут пускать в небо ракеты. Отец Вильгельм сказал, что если мы приурочим начало венчания к карнавалу, то у всех создастся впечатление, будто весь этот фейерверк, иллюминация и ракеты — в честь нашей свадьбы.

Олег рассмеялся. Наивность Марты развеселила его.

А Марта, увидев это, обиженно надула губы и отодвинулась.

Смирнов ласково погладил невесту по спине:

— Мы все сделаем так, как предлагает отец Вильгельм…

Дитрих Штромбергер прошмыгнул в подъезд, огляделся и стал быстро взбираться по винтовой каменной лестнице.

Когда он вышел на площадку шестого этажа, сердце его билось в два раза быстрее обычного. Лицо было мокрым от пота. Дыхание замирало. Годы все-таки сказывались.

Штромбергер несколько минут переводил дыхание. Воровато оглянувшись, он пригнулся и быстро одолел последний пролет. Теперь он стоял перед дверью, ведущей на чердак.

Она была закрыта на обыкновенную щеколду. Штромбергер открыл ее, вздрагивая от скрипа старинных проржавевших петель, и ступил под своды пропахшего пылью чердака. Обернувшись, он осторожно стал подтягивать к себе дверь до тех пор, пока она не закрылась. Для страховки слегка подергал ее взад-вперед. Дверь прочно стояла на месте.

Балансируя руками, на цыпочках он осторожно прокрался к слуховому окошку. Старые створки раскрылись на удивление легко. Столяры прошлого века любили свое дело. Сделанные ими рамы были как новенькие.

Штромбергер стал осторожно вылезать на крышу. Наступал самый ответственный момент. Если сейчас под его ногой обломится и полетит вниз хотя бы одна черепица или жильцы верхних этажей всполошатся, услышав подозрительные звуки, то тщательно продуманный им план мести полетит к черту.

А самого Дитриха могут притянуть к суду. Разве станет честный человек залезать на крышу с обтянутым материей цилиндрическим предметом, похожим на обрезок толстой трубы, в котором спрятаны охотничье ружье и несколько патронов. Все это он нашел в доставленной к нему накануне каким-то неизвестным посылке.

Но никто не заметил Дитриха. Ни один кусок черепицы не отвалился.

Через несколько минут он увидел всю небольшую площадь перед фасадом церкви Святой Марии.

Отодрав кусок материи в основании трубы, Дитрих выбил дно и вытащил ружье. Вставил в стволы по патрону. Они были предназначены для охоты на медведя. Если он сможет попасть точно в цель, выстрелив дважды, жертва будет убита наповал.

Дитрих поудобнее устроился на животе и навел на вход в церковь портативный бинокль. Теперь он видел все до мельчайших деталей. Даже окурок на крыльце рядом с высокими дверьми лежал словно в полутора метрах от него.

Если бы церемония бракосочетания затянулась, Дитрих включил бы вмонтированное в бинокль устройство ночного видения.

Впрочем, он слишком хорошо знал свою цель, чтобы не увидеть ее.

Коричневая кожаная куртка и такие же брюки делали Дитриха неразличимым на фоне красночерепичной крыши. К семи часам над Понтрезиной начнут сгущаться сумерки, и его не сможет заметить даже самый зоркий наблюдатель.

Ливан (Бейрут)

Вартан Акопян сидел у телефона и ждал звонка. Офисы его компании давно опустели. Кроме него, в помещении остались лишь два охранника и шофер.

Шофер взбодрил себя уже не одной чашечкой кофе, но бессмысленное ожидание все равно давало о себе знать. Он клевал носом, а в глазах застыло выражение безграничной скуки.

Наконец телефон зазвонил.

Акопян мгновенно сорвал трубку.

— Все в порядке, босс, — услышал он.

Но эти три коротких слова значили для Вартана куда больше, чем пространные речи. «Все в порядке» означало, что в черный «мерседес», на котором Олег и Марта поедут из церкви в отель, заложено несколько мощных зарядов взрывчатки. Когда они покинут машину и войдут в церковь, взрыватель будет приведен по радио в боевое положение.

Он сработает, когда нагрузка на оси «мерседеса» возрастет на сто сорок килограммов. Восемьдесят килограммов весил Олег, шестьдесят — Марта Циммерман. «Мерседес» должен был взлететь на воздух, как только новобрачные сядут в него.