Под какими лозунгами он поднимал своих бойцов — офицеров Румынского фронта и города Ростова-на-Дону, солдат — фронтовиков-самурцев и бывших пленных красноармейцев, кубанских казаков-повстанцев?

Верил ли Михаил Гордеевич Дроздовский, георгиевский кавалер из Великой мировой войны, в конечную победу армии белых добровольцев?

Его слова дошли до наших дней в мемуарных воспоминаниях белоэмигрантов, которые за границей издавались мизерными тиражами в десятки и сотни экземпляров. За редким исключением в них столько слов любви и признательности к покинутой России. В Отечестве же мемуары белогвардейцев десятилетиями были «вне закона».

Эти воспоминания и донесли до нас те слова, что их авторы слышали из уст легендарного в Белом движении Дроздовского.

— Россия сегодня на голгофе, и только мы способны очистить Отечество от захлестнувшей ее скверны… Мы погибнем, но Россия спасется от большевизма… Надо взять станицу — это наш шаг к Москве… Мы белые. Наше дело чистое. Наше дело праведное… За Россию!..

…Воспринимались ли такие высокие слова добровольцами? Безусловно. Патриотизм белых бойцов, несших свои жизни во имя «единой и неделимой России», аналогов в конце XX века не имеет.

«Дрозды» сражались за эту российскую державность, но во имя романовского единовластия со свободными выборами в Учредительное собрание. Они были за конституционную монархию, иллюзия которой витала в обществе едва ли не целое столетие, но так и не сбылась.

Глава 7 Праведник Гражданской войны. Смерть и шаг в Белое бессмертие

Такой запутанности военных событий в Гражданской войне, какие происходили на Северном Кавказе осенью 1918 года, пожалуй, найти трудно. Вкратце их можно изложить так, как это сделал Валерий Клавинг, капитан дальнего плавания советского мореходства, который сумел за свою жизнь в самых разных местах познакомиться с белоэмигрантскими и отечественными архивами. Сделав это, он стал историком Гражданской войны.

Книга В. Клавинга «Гражданская война в России: белые армии» поражает своим лаконизмом, умением схватить узловые повороты тех событий начала XX столетия, когда Россия оказалась на историческом изломе, непредвзятостью оценок. Автор так описывает события на северокавказском Юге:

«…B это время (25.09.1918) умер генерал Алексеев — Верховный руководитель Добровольческой армии, и генерал-лейтенант Деникин принял пост Главнокомандующего Добровольческой армией.

Генерал Деникин был недоволен руководством боевыми действиями у Армавира и Михайловки командира 3-й пехотной дивизии полковника Дроздовского и предложил генералу Врангелю, командиру 1-й конной дивизии (с целью добиться, наконец, успеха), начать наступление на станицу Уруп. Левее, у станиц Попутная — Отрадная, генерал Покровский также получил приказ усилить натиск на войска Сорокина.

В это время между Сорокиным и Матвеевым шел спор: какого плана далее придерживаться, ведя борьбу с наступающими войсками Деникина. Сорокин предлагал ударить в направлении станицы Кавказской, с последующим ударом по Тихорецкой и Екатеринодару. Матвеев предлагал сосредоточить удар в направлении Ставрополя, с последующим соединением с войсками Астраханского региона.

Мнение Сорокина победило (и вскоре „за невыполнение приказа“ Матвеев был расстрелян 07.10.1918 — так Сорокин освободился от своего преуспевающего конкурента). Таманская армия, переформированная в две дивизии, по приказу Сорокина (двумя колоннами) была двинута 23.10.1918 на Ставрополь, через станицы Барсуковская и Темнолесская.

25.10.1918 левая колонна Сорокина после упорного боя захватила Барсуковскую и 30.10.1918 ночной атакой ворвалась в Ставрополь. Однако успехи войск Сорокина оказались временными. В этих заключительных боях на Северном Кавказе вновь отличились войска Добровольческой армии.

Интерес представляет также один из заключительных боев на Северном Кавказе. Как было уже сказано, к 30.10.1918 основные силы Таманской армии подошли к Ставрополю и объединились с войсками прежней армии Сорокина.

Но, как оказалось, вся эта группа войск в конце концов попала под удары всей Добровольческой армии — 2-я (генерал Боровский) и 3-я (генерал Дроздовский) пехотные дивизии сжимали кольцо вокруг Ставрополя по линии Кавказская-Ставрополь, подходя с северо-запада; с запада усиливала давление 1-я конная дивизия (генерал Врангель); вдоль линии Армавир — Ставрополь, с юга шла 1-я пехотная дивизия (генерал Казанович); западнее наступала 1-я Кубанская дивизия (генерал Покровский) и, замыкая окружение с севера от ветки дороги Ставрополь — Петровское, наступала 2-я Кубанская дивизия (полковник Улагай).

01.11.1918 сопротивление красных войск было сломлено, и первыми в Ставрополь ворвались кавалеристы Топоркова (из дивизии Врангеля и Бабиева). Основная часть Северного Кавказа оказалась в руках Добровольческой армии, хотя частям Красной армии все же удалось прорваться сквозь кольцо окружения, и их основная масса, отступая, направилась в направлении Петровского и Чечни…

Так победоносно для армии Деникина закончился „2-й Кубанский поход“ — Кубань и весь Северный Кавказ оказались в руках Добровольческой армии.

Этот успех и победы на Кубани и Северном Кавказе дорого стоили Добровольческой армии… Добровольческая армия потеряла таких генералов, как Корнилов, Марков, Дроздовский, Станкевич и других, не говоря уже о раненых. Гибель стольких генералов за полгода боев дает возможность оценить общие потери добровольцев: они — огромны!

Естественно, что и красные войска понесли значительные потери. В проигранных сражениях армии Автономова, Матвеева, Сорокина были разгромлены, а сами командующие (все трое) погибли.

Но война еще только начинала принимать гиперболические масштабы: почти вся Россия опоясалась фронтами противоборства — от Днепра до Тихого океана и от Мурманска до Крыма и Кавказа…»

Добровольческая армия продолжала вести наступательные операции, на этот раз поставив перед собой ближайшей задачей овладение губернским городом Ставрополем. Генерал-лейтенант Деникин с начальником армейского штаба Романовским рассудили так, водя карандашами по карте Северного Кавказа.

— Город надо брать без промедления, иначе красные, разбитые нами в последних боях, проведут переформирование своих войск. Как ваше мнение, Иван Павлович?

— Полностью согласен, Антон Иванович. Кого поставим для главного удара — Боровского, Врангеля или Дроздовского?

— Наступать надо главными силами армии. Идти на Ставрополь вдоль линии железной дороги от станции Кавказская.

— Значит, главный удар наносят дивизии Боровского и Дроздовского. Так?

— Так. Но этих сил для овладения Ставрополем мало. С запада удар наносит конная дивизия барона Врангеля. Если он отличится, то утвердим его начальство над дивизией.

— А кто пойдет на Ставрополь от Армавира, Антон Иванович: Казанович или Покровский?

— Поручим Казановичу. Покровскому же сподручнее вести наступление в казачьих местах, южнее. С севера Ставрополь закрыть дивизией кубанцев полковника Улагая.

— Какие будут приказания командирам дивизий?

— Первое. Полковнику Дроздовскому — передать в 1-ю конную дивизию Врангеля свою 2-ю пехотную бригаду генерала Чекотовского. Иметь обязательно в атакующем строю Самурский полк, его бойцы из ставропольских крестьян…

— Но, Антон Иванович, смею заметить, 3-я дивизия в таком случае лишится почти половины своих штыков.

— Ничего. Верится, что «дрозды» после неудачи у станицы Михайловской первыми войдут в Ставрополь. Им грехи надо замаливать боем А самурцам надо повидать семьи.

— Значит, Дроздовский все поставит в бою на карту?

— Все. Лишь бы себя он сберег для Белого дела, Иван Павлович. Все норовит быть впереди, среди атакующих «дроздов».

— Я уже говорил ему об этом, Антон Иванович. Место командира целой дивизии не под пулеметными очередями.

— Так все это. Но кто-то же должен из нас вести за собой добровольцев в атаки…