Колхитида Меде я

Осторожно, бабушка!

Утро для меня началось со стука в мою дверь. Причем, не деликатного, а самого что ни на есть бесцеремонного грохота. Стучали кулаком, а пару раз мне показалось, что даже пинали закрытую дверь. Вслед за грохотом раздался вопль моего хозяина и работодателя: -- Верена, вставай! Давай живее!

Приподняв голову над подушкой, я спросила:

-- Что случилось? Зачем кричать? - затем посмотрела в окно. Через щель между занавесками можно было видеть, что рассвет только занимался. В голове всплыл законный вопрос. - Ты что, с ума сошел, в такую рань будить!

-- Вставай! У нас аврал. Мне твоя помощь нужна.

-- Да ты можешь хоть объяснить, что случилось!

-- Ревизия. Завтра проверяющие приезжают. Будут проверять аптеку на предмет торговли запрещенными эликсирами.

-- Ну а нам то что. Мы же не торгуем.

-- А ты это им объясни. Чего доброго, еще кошачью мяту наркотическим веществом признают. Давай, вставай. Сегодня аптеку закроем, будем инвентаризацию проводить. Чтобы ни к чему не придрались. Потом я бумаги в порядок приведу. Еще деньги надо приготовить на взятки, без них никак. В общем, работы много.

-- А как же мой выходной.

-- Слушай, давай, я лучше потом целых два тебе дам, сам постою за прилавком.

-- Ладно, встаю.

Убедившись, что я окончательно проснулась, он перестал стучать и, судя по шагам, спустился на первый этаж.

Вставать в такую рань абсолютно не хотелось. Я жила в квартирке над аптекой. Когда-то считала такое положение вещей удачей. Никогда на работу не опоздаешь, мама отдельно с отчимом живет. Самостоятельность, не надо ни перед кем отчитываться, где и с кем была. Платить за жилье не надо. Но со временем мои восторги поумерились. Оказалось, что частенько вместо выходного приходится работать, потому что надо подменить хозяина, а ему позарез нужно срочно уехать. За два года моей работы я ни разу не была в отпуске, да и выходные можно пересчитать по пальцам.

Нет, я не жалуюсь. Хозяин аптеки очень добрый и щедрый человек. За переработку платил не скупясь. Я, честно говоря, сама не особо рвалась отдыхать. Мне просто нравится моя работа и моя жизнь, такая спокойная и размеренная, без неожиданностей, не то, что у некоторых представителей моей семьи.

Полежав еще несколько минут, я все-таки встала и начала одеваться. Особо много времени на одевание по утрам я не затрачиваю: во-первых, не принцесса - гардероб, прямо скажем, не богатый, а во-вторых, снять с вешалки платье и скоренько влезть в удобные туфли на низком каблуке много времени не занимает. А мне, зато, так удобно лазать по полкам и грязи можно не бояться.

Наскоро ополоснув лицо и почистив зубы, я пару раз провела расческой по волосам. Заплела косу, перетянула ее шнурком. Ну вот, можно идти вниз.

Внизу меня уже ждал горячий чай и пара бутербродов. Я расплылась в улыбке, - какой заботливый у меня хозяин.

-- Давай, перекуси, и начнем. Я тут инвентаризационный список составил.

Чай был вкусный, свежезаваренный, с мятой, как я любила. Огромные бутерброды с ветчиной заставили на время меня забыть о предстоящем кошмаре. Правда, ненадолго. Время дорого, а работы непочатый край.

-- С какой полки начнем, - спросила я. Чем раньше начнем, тем быстрее кончим.

-- С дальней. Ты выгребай с полок все, потом говори, что нашла, а я буду со списком сравнивать. Когда устанешь, поменяемся.

Так началась наша каторжная работа. Несколько часов были слышны лишь названия препаратов и числительные, изредка прерываемые спорами по количеству найденного:

-- Сирень, настоянная на спирту. Две бутылочки.

-- Три.

-- Две.

-- А должно быть три.

-- Две.

-- Посмотри хорошенько, может быть где-нибудь в сторонке стоит.

-- Больше здесь нет. Две.

-- Ладно, пишу две. Завтра надо еще поставить настаиваться. Мало осталось.

-- Поехали дальше. Согревающая мазь на змеином яде.

-- Четыре коробочки.

-- Все верно. Сбор почечный.

-- Шесть.

-- Точно? Должно быть четыре.

-- Шесть.

-- Значит так, четыре оставь на полке, а две отложи пока. Потом посмотрим, как поступить.

К полудню я была уже вымотавшаяся. Хорошо еще, что проверять осталось уже меньше половины. Одежда порядком покрылась пылью, на голове - гнездо, которому бы позавидовала любая ворона.

Интересно, я ведь каждый день вытираю полки влажной тряпкой и мою полы. Так откуда берется столько пыли? Правильно говорят, есть два неразрешимых вопроса: откуда берется пыль, и куда деваются деньги.

Я жалобно попросила пощады:

-- Дядя Лука, может, передохнем? А?

-- Уже устала?

-- Ага.

-- Хорошо. Сходи, поставь чайник. Ты права, нужно передохнуть, - он с трудом разогнулся, держась за спину.

Я схватила чайник и метнулась на кухню, пока хозяин не передумал. Налила ковшиком из ведра воды, разожгла огонь в печи и поставила чайник. Пока ждали, когда закипит вода в чайнике, я соорудила небольшую горку бутербродов. Конечно, следовало что-нибудь приготовить, но совершенно не хотелось после такой каторжной работы еще и едой заниматься.

После так называемого обеда мы продолжили инвентаризацию. Пару часов напряженной работы, и вот, наконец, этот кошмар кончился. Со вздохом облегчения мы внесли последние данные.

-- Уф, наконец-то! Я уж думал, что мы еще долго будем возиться, - сказал дядя Лука. Пробежал глазами по записям и радостно отметил: - А мы молодцы, почти все сходится. Верена, я сейчас пойду документы проверять, а ты, давай, открывай аптеку.

Я посмотрела на часы. Он прав, еще много времени оставалось до вечера. Взмахнув еще пару раз тряпкой напоследок, я убрала уборочный инвентарь и пошла к себе. Поднявшись в свою комнату, я посмотрела на себя в зеркало. Вид был такой, что поставь меня вместо чучела на поле, у ворон был бы разрыв сердца от ужаса. Хмыкнув, я стала старательно уничтожать следы аврала.

Если бы я могла себе позволить принять ванну, как мечтала, и навести красоту, то времени ушло бы гора-аздо больше. Но, увы, работа не терпит. Хозяин, кстати, тоже. Пришлось ограничиться сокращенным вариантом гигиенических процедур.

Через час я уже открывала аптеку.

Правильно говорят, если утро началось с неприятностей, то продолжение дня будет еще хуже. Не успела я приступить к работе, как нелегкая принесла в аптеку Богдана, младшего сына мельника.

С тех пор как ему взбрело в голову, что я должна стать его женой, он не дает мне прохода. Матушка, например, считает его подарком Судьбы для меня. В мои двадцать три года, когда средний возраст невест достигает шестнадцати, я считаюсь перестарком. По ее словам, в этом возрасте нужно любого парня, не горбатого, не хромого, не урода, благодарить за сватовство. И, правда, парень довольно красив, только для меня это не главное. Важнее, чтобы с ним не страшно было даже в чаще леса, да и поговорить по душам или посмеяться вместе, не объясняя, можно было. К Богдану это не относится. Он глуп как пробка и труслив. В этой семейке только один человек вызывает у меня симпатию - помощник мельника по прозвищу Кот. Бедняга, тяжело ему приходится, из неприятностей постоянно вытаскивать Богдана.

Ну и сейчас, вошел и встал в дверях поперек порога.

-- Добрый день. Заходи... те. Вы что-то желаете? - сверкаю я всеми тридцатью двумя зубами. А как же, с покупателями надо быть вежливой.

-- Я, эта... пришел, - от непривычного обращения Богдан, похоже, совсем растерялся. Городок наш маленький, все друг друга по именам знают, а тут к нему, как к чужому.

-- Я вижу. Так что вы хотели?

Он робко сделал несколько шагов вперед:

-- Мне... эта... - и замолчал. Мда, похоже, надолго. Вдруг он вскинул голову, как будто вспомнил, - нужно... - и опять замолчал.

Я готова была его прибить за молчание, но мама мне этого никогда не простит.

-- Так что тебе... вам, нужно? - я попробовала добиться от него ответа, продолжая усиленно улыбаться.