Наконец, он отмечает оборонное значение утверждения России на Охотском море, так как в случае войны с китайцами «можно к ним от Охоцка морем до самой Кореи на галерах или иных судах подходить».

Являясь обер-секретарем сената, И. К. Кирилов руководит подготовкой экспедиции к отъезду. Особенно много И. К. Кирилов хлопотал в отношении сформирования и снабжения всем необходимым академической группы экспедиции (в составе Г. Миллера, И. Гмелина и др.). Можно предполагать, что идея посылки академической группы принадлежит ему. Мы уже упоминали о том, что Миллер считал И. К. Кирилова «главной пружиной» в проведении организационных мероприятий по подготовке Второй Камчатской экспедиции. По некоторым замечаниям Миллера можно судить, что академики обращались к И. К. Кирилову при всех своих затруднениях и недоразумениях, а Кирилову стоило не мало труда отправить, наконец, в путь медливших и пререкавшихся между собой академиков[26].

Подводя итоги участия И. К. Кирилова в Сибирских или Камчатских экспедициях, мы должны признать, что он много сделал в разработке задач этих экспедиций и оказал большую руководящую помощь по их практической организации.

С особым блеском развернулась деятельность И. К. Кирилова во время Оренбургской экспедиции, мысль о которой возникла у Петра, но в весьма общей форме. И. К. Кирилов почти один претворил эту идею в реальный и обоснованный план, отстоял ее во всех правительственных инстанциях, организовал экспедицию и сам поехал с ней в качестве руководителя.

Этой экспедиции он целиком отдал последние годы своей жизни.

«Оренбургская экспедиция». Записка И. К. Кирилова 1733 года, упоминавшаяся неоднократно в предыдущем разделе, содержит в себе не только историю и характеристику задач Второй Камчатской экспедиции, но и проект организации новой — Оренбургской. В этом и была главная цель ее составления. Записка начинается следующими словами: «…два дела великой и бессмертной не токмо славы, но и к расширению империи и к неисчерпаемому богатству открываются: первое известное — Сибирская и Камчатская экспедиции, второе еще не открытое — Киргиз-Кайсацкое и Кара-калпацкое и когда оные… к совершенству произведутся, то надежду подает, что ко многому еще многое владение российское и доходы ко облегчению поданных прибудут» (разрядка наша. — Л. И.).

Это «второе» осуществилось благодаря настойчивости и энергии И. К. Кирилова в 1734 году в виде «Оренбургской экспедиции» (в начале ее называли «Известной экспедицией»). Задача ее была — постройка крупного города на р. Орь (на месте современного Орска) и системы укреплений. С этим связывались, как мы увидим, далеко идущие планы распространения русского влияния в Среднюю Азию и установления торговых связей с Индией.

Центром связи России с Персией, Средней Азией и Индией была в то время Астрахань. Но положение Астрахани не представлялось по тому времени достаточно удобным. Плаванье по Каспийскому морю не привлекало купцов; к опасностям от разбоя, обычным тогда на суше и воде, прибавлялись еще неблагоприятные природные явления, особенно штормы. Судоходству препятствовало также засорение устьев Волги[27]. Грунтовый путь был длинен и неудобен по природным условиям (отсутствие леса и т. п.) и шел по особенно беспокойным в отношении грабежей местам.

Петр I, завоевав персидские провинции на южном берегу Каспийского моря, пытался Астрабад, лежащий в 15 км от юго-восточной оконечности Каспийского моря, сделать центром «для бухарских и индийских торгов»[28]. Это, однако, не удалось из-за сопротивления Хивинского ханства, на территории которого была уничтожена разведочная русская экспедиция князя Бековича (1717 г.). Эта неудача, повидимому, особенно укрепила мысль о необходимости пробиться в эти страны через казахстанские степи, построив опорный пункт на южной окраине Урала.

События развертывавшиеся в это время в Средней Азии, шли во многом навстречу желаниям русского правительства. С начала XVIII века казахов стали теснить их соседи. Особенно большая гроза шла с востока от зюнгорских калмыков (джунгар). Это заставило одного из наиболее дальновидных казахских ханов — хана Младшего жуза Абул-Хаира, — обратиться в 1731 году к России с просьбой о защите и покровительстве[29]. В Петербург были направлены два посла с просьбой принять Младший жуз в подданство России. Это и послужило началом для одного из крупнейших событий того времени — Оренбургского строительства. В Младший жуз был немедленно отправлен Тевкелев с подарками хану и для приведения к присяге казахов Младшего жуза.

В начале 1734 года в Петербург прибыло посольство казахских и кара-калпакских старшин (кара-калпаки присоединились к казахам Младшего жуза для ведения соответствующих переговоров). Посольству оказывалось всяческое внимание — казахов знакомили с «курьезными» вещами в Академии наук, показывали окрестности Петербурга, Кронштадта и т. п.

В связи с этими событиями И. К. Кирилов и начинает работать над планами новой экспедиции. В 1733 году он подает известную нам записку, а в 1734 году (видимо, в апреле) представляет в сенат свой окончательный доклад-проект «Изъяснение о Киргиз-Кайсацкой и Кара-калпакской ордах»[30].

Составление подобного проекта требовало серьезной научной подготовки. Из известной нам (весьма скудной) переписки И. К. Кирилова можно видеть, что он давно интересовался народностями Поволожья, Средней Азии и Ближнего Востока. Еще в октябре 1728 года И. К. Кирилов сообщает в Академию: «Здесь мне дал бог сына кресного из народа башкирского веры бывшей магометанской, которой прежде крещения будучи в Спасском училищном монастыре через два месяца по-русски писать и читать нарочито обучился, и надеюсь, что по принадлежности ево будет проводником с арапского, бухарского и турецкого языков: ибо он о историях тамошних азиатских народов довольно сведом и тех языков учился и показывал мне про книги, кои я современем буду доставать и вас уведомлять»[31].

Проект И. К. Кирилова обнаруживает большую осведомленность в области экономической географии среднеазиатских стран того времени и представляет весьма серьезный научный труд, интересный и сейчас с историко-географической точки зрения как показатель тогдашних представлений об этих странах в России.

И. К. Кирилов указывает в этом документе и политические мотивы необходимости в принятии подданства Младшего жуза и Кара-Калпакии, постройки города и укреплений границы на р. Яик. Эти мероприятия, по его мнению, помогут ликвидировать набеги на русскую границу и связанный с этим увод русских людей в плен, предупредят подчинение казахов и кара-калпаков зюнгорскими калмыками и т. д.

Далее И. К. Кирилов обосновывает необходимость постройки города «и для отворения свободного пути в Бухары, в Волокшан[32], в Балк и в Индию». Путь к новому городу будет, по мнению И. К. Кирилова, гораздо удобнее, чем путь к Астрахани, особенно если устроить еще пристань на Аральском море у впадения в него Сыр-дарьи.

Торговля со Средней Азией и Индией важна для России, так как оттуда, по мнению Кирилова, можно будет в изобилии получать благородные металлы и драгоценные камни.

И. К. Кирилов писал также, что Россия получит от этой торговли нужных для кавалерии лошадей, хлопчатобумажные ткани и т. д. И. К. Кирилов не жалеет красок на характеристику богатств этих стран (золото, серебро, ляпис-лазурь и т. д.), сильно их преувеличивая. Он соблазняет правящие круги России примером обогащения испанцев и португальцев в Америке, где они «счастье сыскали».

В XVIII веке золото и серебро представляли особую привлекательность и считались единственным видом богатства нации (идеи раннего меркантилизма). Между тем золота в России тогда не добывали из-за неразведанности месторождений.