никогда не покупаю больших тюбиков зубной пасты, беру

только маленькие. Зачем тратить деньги, когда

пришельцы могут приземлиться в любую минуту?»

В 50-х годах, ожидая скорого вторжения

инопланетян, супружеская чета Вюрцбах в ФРГ превратила свое

жилище в бункер. Гул пролетающих самолетов казался

им звуками, издаваемыми «летающими тарелками» с

Венеры. В конце концов супруги Вюрцбах покончили с

собой. А сколько людей, поддавшихся массовому

психозу, связанному с «летающими тарелками», стало

пациентами психиатрических больниц! Статьи и книги,

посвященные встречам с пришельцами и

«документированные» фотографиями НЛО, памятников древних

цивилизаций и произведений искусства, воспринимаются

миллионами образованных читателей вовсе не как

собрание анекдотов, а как изложение чуть ли не последних

достижений научной мысли. Однако было бы

неправильно объявлять всех, кто верует в мифы XX столетия,

апологетами новой религии, «космическими сектантами»,

стремящимися доказать правоту «священных писаний»

с помощью этих мифов. Большинство людей, считающих,

что Землю посещали инопланетяне, что в Бермудском

треугольнике происходят чудеса и т. д., не меняет из-за

этого ни своего поведения, ни своих этических

убеждений и не поклоняется пришельцам или атлантам. Ибо

для них рассказы о пришельцах и таинственном

«треугольнике»— это не мифы, формирующие

мировоззрение и определяющие поведение, а скорее нечто среднее

между правдой и фантастикой: то ли было, то ли не

было, а если было, то давно и, скорее всего, не у нас. В

общем, что-то вроде сказки, смешанной с правдой.

Нет, мы вовсе не хотим сказать, что звездных

«братьев по разуму» не существует, что Землю не могли

посетить пришельцы с других планет, что все причины

исчезновений судов и самолетов объяснены и все законы и

явления природы познаны, что не могли дожить до

наших дней в морских глубинах потомки динозавров, а в

глухих районах суши сохраниться деградировавшие

потомки неандертальцев или питекантропов. Все это с той

или иной степенью вероятности может быть. Но речь

идет не о вероятности их существования. Речь идет о

вере в то, что все это существует где-то рядом.

Уровень знаний человека наших дней многократно

превосходит уровень знаний не только людей палеолита,

но и совсем недавно живших поколений, не видевших

обратной стороны Луны, не знавших

микрокалькуляторов, телевизоров, роботов и т. п. Но это не значит, что

мы познали в природе все. И дело ведь не в объеме

знаний, тем более что всего не знает никто, а в

существовании незнаемого. За каждой раскрытой тайной

появляется новая, а то и несколько новых.

Первобытному человеку «всем миром» казался

ограниченный район его обитания. Многие тысячелетия люди

верили, что Солнце вращается вокруг Земли. В эпоху

Коперника центром мироздания считалось Солнце,

затем стало ясно, что наше Солнце — одна из скромных

звезд в Галактике, а еще позже — и сама Галактика

превратилась в одну из многих миллиардов звездных

систем Метагалактики. Зона знания о мире неимоверно

расширилась, но вместе с тем протяженнее стала и

граница с незнаемым. Гипотезы современных космологов и

космогонистов с их «черными дырами», сверхплотным

веществом, замедлением времени и свертыванием

пространства выглядят фантастичнее любых мифов

древности о сотворении и строении мира, хотя, в отличие от

мифов, они опираются на гораздо большее количество

фактов, своей точностью на много порядков

превосходящих точность наблюдений явлений природы

первобытными людьми. Так, видимо, будет всегда, и граница

между познанным и непознанным будет постоянно

отодвигаться, но не исчезать. Стало быть, еще долго будут

существовать и социальные корни мифологии. В

первобытном обществе с помощью мифов старались объяснить

большинство явлений, происходящих в мире, поскольку

непонятно было все или почти все. В современном

обществе с его огромным запасом знаний и множеством

культур сосуществуют различные модели мира, различные

мировоззрения — от верований аборигенов Австралии в

тотемных предков, сотворивших Вселенную, до картины

этой Вселенной, которую рисуют новейшие открытия

ученых. Современные мифы дают фантастическое

объяснение не всей Вселенной в целом, а отдельным

явлениям, не объясненным (а иногда и объясненным) наукой,

и создаются эти мифы не всеми и не для всех.

Мы отличаемся от наших предков не только общим

объемом знаний, но и тем, что в первобытном

обществе круг сведений о мире был примерно одинаков у всех

членов коллектива, а посему в мифы верили все его

члены, в то время как в современном обществе разница

в знаниях между отдельными людьми может быть

огромной. Но при этом специалисты, обладающие

большим запасом знаний в одной области, могут быть

полными профанами в других. Недаром незабвенный

Козьма Прутков говорил, что «специалист подобен флюсу»,

а Бернард Шоу иронизировал, что узкий специалист

узнает все больше и больше о все меньшем и меньшем,

пока, наконец, не будет знать все... ни о чем! Очень

часто бывает так, что для знающего человека проблема

или загадка представляется сложной, однако

разрешимой и не требующей каких-либо фантастических

предположений, а для других людей она оказывается за

гранью знаемого и попадает в область мифов. Там, где

силы природы поняты, мифы не возникают. После того

как была выяснена природа молнии и грома, изучено

строение Солнечной системы, никому и в голову не

придет объявлять молнию стрелой бога, а планеты живыми

существами, Мы не только познали природу многих

явлений, но и практически используем свои знания, строя

электростанции и ставя громоотводы, запуская

межпланетные станции. Но «белых пятен» в наших знаниях еще

достаточно. Например, не выяснена по сей день

природа шаровой молнии, и появляются гипотезы, согласно

которым это явление природы также связывается с

визитом инбпланетян. А неполная изученность животного

мира порождает мифы о живых динозаврах,

обитающих в озерах, где, вне всякого сомнения, не может

выжить популяция крупных рептилий.

Итак, мы выяснили, что незнаемое есть, и,

следовательно, старые социальные корни возникновения мифов

существуют и в наши дни.

Жажда чуда

Академик И. П. Павлов в свое время выдвинул

положение, согласно которому те особенности работы коры

больших полушарий мозга, то есть психики, которые уже

возникли, в дальнейшем не переделываются. Новое же

наслаивается на старое. В самом деле, разве могли

исчезнуть у людей такие фундаментальные психические

механизмы, как исследовательский инстинкт и инстинкт

самосохранения, а также сопровождающие их эмоции —

любопытство, страх? Разумеется, нет, ибо

формировались они по меньшей мере сотнями миллионов лет и

нужны нам по-прежнему. Не исчезло у нас и

воображение— чудесный дар природы, лежащий в основе всех

творческих процессов, породивший науку и искусство.

Сохранилась и потребность в объяснении непонятного —

человек остается существом общественным, разумным и

объясняющим. Психические механизмы, связанные с

процессом познания и обеспечивающие мифотворчество,

действуют и поныне.

Наши современники, которым доводилось наблюдать

нечто совершенно непонятное (и, возможно, опасное!) и