Все было ясно и без слов. Я знала, чего она от меня ждала, и была счастлива наконец прикоснуться к ней!
Осторожно, с нежностью я сняла туфельку с ее ножки и робко подняла глаза. Настя одобрительно улыбнулась, сделав еще один глоток вина. Ее взгляд выражал удовольствие и позволял продолжить.
Прикрыв глаза от счастья, я с удовольствием, едва касаясь, погладила эту изящную ножку, склонилась ближе и коснулась губами кончиков ее пальцев. И уже не смогла остановиться! Я целовала ее пальцы, обхватывая их губами и с трудом удерживаясь от того, чтобы не прикусить их, покрывала нежными поцелуями ее ступню и подъем. И пусть я делала это неагрессивно и неторопливо, но все же страсть начала прорываться наружу!
Однако подниматься выше я не смела, изредка обращая на Настю свой затуманенный взор из-под полуопущенных век. Я видела, что дыхание ее участилось, и она тоже немного прикрыла глаза. Бокал с остатками вина Настя отставила на столик, расстегнула боди, обнажая грудь, и освободившимися руками сейчас гладила и ласкала ее, запрокинув голову от наслаждения.
В какой-то момент Настя высвободила ногу из моих рук, и я немедленно прекратила ласки, ожидая пока она не протянет ко мне другую свою ножку. И все повторилось снова!
Лишь спустя несколько долгих минут она позволила мне подняться повыше и целовать ее колени и бедра, после чего Настя, сместившись на самый край сиденья и вцепившись пальцами в бортики кресла, развела ноги в стороны, демонстрируя свою великолепную растяжку.
Это было самым прямым и недвусмысленным приглашением, и потому я, послушно пододвинувшись ближе и коснулась ладонями ее бедер, в то время как она легким движением пальцев расстегнула боди у себя между ног. Я закрыла глаза. Они мне больше не требовались. А Настя положила свои ноги мне на плечи, скрестила их и заставила податься еще ближе.
О, как сладко и соблазнительно она выдохнула, что больше походило на тихий стон, когда я прикоснулась губами к ее разгоряченной и влажной нежности! А погрузив туда язычок, я ощутила, как Настя запускает пальцы в мои волосы! О, она становится агрессивной… Как же она прекрасна!
Видеть и чувствовать ее наслаждение было для меня почти тем же, что и получать наслаждение самой. Прикосновения к любимой, и яркий эффект от них, сводили с ума ничуть не меньше, чем если бы она прикасалась ко мне сама! Я была с ней единым целым! Чувствовала ее, как себя саму. И это было восхитительно!
За все последнее время та близость, что была у нас сейчас, оказалась самой чувственной и прекрасной, и я подумала о том, что наши отношения с Настей переживают второе рождение. И пусть это второе рождение началось в муках и страданиях. Это лишь крепче связало нас вместе! И эта связь больше не разорвется.
Чувствовалось, что Настя была уже на грани. Я и сама ощущала, что несколько секунд ласки, и я взлечу к звездам в безумном, ураганном оргазме и растворюсь там, среди них!
А еще через несколько мгновений я ощутила ее трепетные конвульсии! С пленительным для моего слуха стоном она вдруг отняла меня от себя, сползла с кресла на пол, встав на колени и выпрямив спину. Ее веки были полуопущены, а губы приоткрыты, лицо частично скрывалось за растрепанными темными волосами. Она схватила меня за волосы, заставляя чуть приподняться, и быстрым, сильным движением свободной руки скользнула у меня между ног и ввела в меня два своих пальчика, сдавливая ладонью клитор, при этом впившись в мои губы уже не скрывающим никакой страсти, агрессивным поцелуем.
Я закричала. Или может мне только показалось? Да нет, точно закричала. Просто не услышала собственного крика, потому что меня накрыло почти сразу. Перед глазами замерцали колкие искорки и в одно мгновение разбежались по всему телу, подобно мощному электрическому разряду! В сладкой и яркой судороге, охватившей мое тело и сознание, я растянулась на полу, инстинктивно сжимаясь в клубочек. Сознание готово было покинуть меня в любую секунду!..
Прошло какое-то время, прежде чем сердце немножко успокоилось, а дыхание чуть-чуть восстановилось. Нехотя и с трудом, борясь с пленившей меня сладкой истомой, я приоткрыла глаза и постаралась приподнять голову.
Совсем рядом, почти надо мной я увидела Настю. Она сидела на полу, согнув ноги и опираясь чуть дрожащими руками о пол. Ее дыхание тоже понемногу успокаивалось, но глаза все еще были закрыты.
Глядя на то, как она постепенно приходила в себя, любуясь прекрасным изгибом ее тела, я тихонечко прошептала:
- Настя…
Это будто бы ускорило ее возвращение в реальность. Она сделала носом глубокий вдох, а на выдохе открыла глаза и взглянула на меня.
С минуту мы молчали, не отрывая глаз друг от друга, и лишь потом она произнесла негромко:
- Надеюсь, ты понимаешь, милая Ксюша, что все это только лишь начало.
И Настя подарила мне свою улыбку, которую я так любила, от которой все во мне начинало трепетать – сдержанную улыбку краешком губ.
Шум прибоя и шелест ветра в рощице, окаймлявшей просторный песчаный пляж, дарили чувство покоя и умиротворения, убаюкивая и без того не слишком активные размышления. С удобством расположившись на шезлонге, Настя отдала свое тело ласкающим, теплым, но еще не палящим лучам утреннего солнца. В ее ладони был бокал, и она неторопливо потягивала освежающий коктейль через трубочку. Ну а свободной рукой она с нежностью гладила и играла с моими волосами, раскинувшимися на ее бедрах. Я полулежала рядышком с Настей, прямо на песке, возле ее шезлонга, положив голову ей на колени, и поглядывала в сторону моря, наслаждаясь ласковыми прикосновениями своей очаровательной Хозяйки. Мне приходилось сдерживать себя от желания прикасаться губами к ее нежной коже. Пляж был совсем не многолюдным, но все же… Ну а правее, на расстоянии не более полукилометра, возле пирса стояла наша «Принцесса». Мы прибыли в Карибское море спустя неделю после отплытия из порта Марселя. Раньше мне уже приходилось бывать в местах широтах на отдыхе, но живописный остров Гаити открылся мне впервые. Уютная лагуна, ставшая местом непродолжительной остановки, располагалась на той стороне острова, что являлась территорией Доминиканской республики. И в этом небольшом поселении, раскинувшемся неподалеку от Санто-Доминго, главного города этого маленького островного государства, мы с Настей провели уже почти два дня.
За это время «Принцесса» пополнила запасы топлива, пресной воды и продуктов, и вечером мы должны были покинуть это прекрасное и гостеприимное местечко, чтобы продолжить свой путь, взяв курс на юг. Предполагалось приблизиться к Южноамериканскому континенту и, повернув на запад, пройти вдоль побережья Венесуэлы и Колумбии к панамскому перешейку, откуда для нас через знаменитый одноименный канал открывался выход в Тихий океан.
Настя пошевелилась, и тогда я, приподняв и повернув к ней голову, увидела, что она, отставив бокал на маленький столик, стягивает бретельки купальника с плеч. Встретившись со мной взглядом, она улыбнулась и сказала:
- А я думала, ты уснула!
При этих словах она подняла солнечные очки и, мило склонив голову, продолжала смотреть на меня. Залюбовавшись искрящейся зеленью в ее глазах, я ответила не сразу:
- Была близка к этому… Ты меня почти убаюкала…
Настя нежно провела кончиками пальцем по моей щеке и перевела взгляд куда-то вдаль, а я снова опустила голову ей на колени.
- У меня возникла одна идея, Ксюш, – произнесла Настя, немного помолчав. – Вернее, предложение.
- Поднять над «Принцессой» черный флаг? – спросила я, бросив на нее озорной взгляд.
Настя рассмеялась и, снова посмотрев на меня, покачала головой:
- Нет, Ксюша. По крайней мере не сейчас.
- В таком случае, что же это за предложение?
Взгляд Насти стал более серьезным, а голос обрел оттенок проникновенности.
- Уже больше года мы с тобой вместе, Ксюша, – сказала она. – За это время много всякого происходило. И хорошего, и не очень… Так вот, плыть нам с тобой еще долго, и потому я хотела бы, чтобы ты записала все свои переживания, все, что терзало тебя и мучило твои нервы. Напиши прямо на бумаге, любыми словами! Я не стану этого читать. А потом мы с тобой поднимемся на верхнюю палубу и сожжем все это, развеяв пепел по ветру. Пусть останется лишь добрая память о том, что ценно и важно помнить… Ну а остальное – боль, страдания, страх и все ошибки, останутся где-нибудь посреди океана, покинув тебя навсегда.