Бледный вдруг замолк, закрыл свои красные глаза, сморщил лоб.

И Иван увидал, как у него за спиной появился большеголовый скелет, облаченный в прозрачную синеватопросвечивающую плоть. Скелет подпрыгнул, бросился на Ивана, но рассыпался на кости, истек мутной жижей и исчез.

– Я его специально угробил, – пояснил бледный. – Я тут наловчился, с этими привидениями. Но такие не страшны, одна видимость только.

– Какие это такие? – переспросил Иван.

– А те, что из самого живого человека исходят.

Страшны другие – их тут не сосчитать! Вот скажем, у нас на Земле если кто помирает в страшенных муках, с дикой нервной и психической встряской, из него исходит невидимый там двойник, призрак. Осевое сразу его впитывает. Или кто-то сам доводит себя до такого завода, что дух из него выкипает – губка тут как тут… трудно на пальцах объяснить!

– И этот дух летит через всю Вселенную в Осевое?

– Да никуда он не летит! Ты забыл. Осевое везде и повсюду, оно и внутри и снаружи тебя! Он сразу уходит в него…

– А если человек гибнет страшной, лютой смертью в Космосе?

– Все равно! Осевое и в воде, и в камне, и в воздухе, и в живой плоти, и в пустоте, в абсолютном вакууме. Мы его просто не видим и не ощущаем, пока сами в него не попадем!

– Значит, везде!

Иван с щемящей болью поглядел на легкий женский силуэт над обрывом. Так вот как она попала сюда! Она мертва. Чтобы ни говорила она, какие бы теплые и нежные ни были у нее губы, она мертва. Но зачем тогда все это! Зачем такая изощренная и долгая пытка! А отец с матерью? Они ведь тоже погибли в пустоте? Они погибли страшно, люто! Значит, и их призраки бродят где-то здесь. Но ведь Осевое огромно. Так почему же она, Света, всегда оказывалась рядом с ним? И почему мать с отцом никогда не приходили? Это просто пытка!

Правитель подошел совсем близко, склонился над лежащим посреди серой камеры-палаты. Левая, с детства искривленная, рука Правителя неостановимо дрожала, и он не мог ничего с ней поделать. Почти в такт руке, но с большими перерывами подергивалась правая бровь – надо было лечиться, отдыхать, да Правитель боялся оставлять свой кабинет, он часто и ночевал в нем. Но сейчас заставил себя выбраться из привычного убежища, добраться в пневмокабине до Лубянки и спуститься вниз на целых восемьсот метров. Специальная психиатрическая больница для особо опасных узников была заложена под одной из центральных площадей еще в 1991 году, сразу после черного августа. Пользовались ею недолго, около десятилетия, но сгноили за это время в ее казематах не одну тысячу инакомыслящих. Потом забросили, и восстановили уже при нем, при нынешнем Правителе Великой России, всего семь лет назад. О ее существовании знали немногие – укромное было местечко.

– Света… уходи! – прохрипел лежащий. – Уходи!!!

Правитель отшатнулся.

– Что это с ним?

– Бредит. Все время бредит! – пояснил начальник охраны, плотный человек лет под шестьдесят с настороженным широкоскулым лицом и узкими щелками глаз.

Правитель отвел ногу и пнул лежащего вполсилы, чуть не упал сам. Но ничего не добился, узник не вышел из забытья.

– Вот ведь гад какой! – посочувствовал Правителю начальник охраны.

– Короче! – оборвал его тот. – Докладывайте!

– Слушаюсь! Субъект полиостью прослеживается.

Тридцать восемь лет, русский, место рождения – борт АСК-657-11-1004…

– Что?! – недовольно пробурчал Правитель. – А может, он родился на станции «Салют», или на каравелле «Санта-Мария», вы что порете, генерал?!

Начальник охраны ничуть не смутился.

– Так точно, борты АСК – модель начала XXII века, не используется свыше двухсот лет. Но это так. Субъект родился на борту АСК двести сорок пять лет назад. При невыясненных обстоятельствах родители субъекта погибли вместе с АСК в периферийном квадрате Арагона55 – Рочерс-12. Ребенок был погружен в анабиоз ботакапсулы, два века с лишним капсула блуждала в пространстве, до тех пор, пока не была обнаружена патрульными сторожевиками. Дата выведения из анабиосна была принята за дату рождения младенца. Далее – специнтериат, практика вне Земли, Общая Школа Дальнего Поиска, практика на геизируемых объектах, Высшие спецкурсы боевой группы особого назначения, работа в закрытых секторах Пространства, факультет СМ-1, биоперестройка, закладка полных объемов системы «альфа», психокоррекция, два года практики с наращиванием боевыносливости и мнемокодирования, особая рота космоспецназа, седьмой взвод десантников-смертников экстракласса, группа «черный шлем», звание – полковник с 2474 года, выполняет исключительно индивидуальные задания с 2469 года, входит в десятку лучших десантников-смертников России и Федерации, с 2478 года в регенерационном отпуске. Двести пятьдесят шесть боевых и разведвылетов, двадцать четыре спецпрограммы по особому разделу, эпизодическое участие в двенадцати метагалактических войнах, сорок семь ранений, четырнадцать выводов из. клинической смерти, полная регенерация, тонус-альфа, сбой – 2478 год. Внеплановое проникновение в дельта-коллапсар УБО-1800, мания преследования…

Правитель резко топнул ногой, скривился.

– Вы мне бросьте это, – прошипел он, – мания преследования… я вам не девочка из видеоинформа. Что там было!

– Проникновение в Систему – игровая цепь, минимум информации!

– Ясно! Что еще!

– Внеплановый проход в сектор смерти…

– Что-о?!

– По наводке второй ложи Синклита. Они его вели.

– Черт возьми! Этот парень был везде, и еще не сдох?! Вам не кажется это странным?!

Правитель трижды ударил стоптанным мыском бурого штиблета в лицо лежащему. Но тот только передернулся. Потом с нескрываемой злостью уставился на узкоглазого.

– И это все?!

– Так точно, все.

– А ликвидация Анатолия Реброва?!

Начальник охраны побагровел. Однако голос его не дрогнул:

– Причастность субъекта к убийству Реброва не доказана…

– Плевать мне на ваши доказательства! Он там был?

– Нет!

– Я вышвырну тебя отсюда, понял?! – заорал пуще прежнего Правитель. – Ты знаешь, куда вышвыривают отсюда?!

– Знаю, – покорно проговорил узкоглазый, – на тот свет.

– Верно мыслишь, молодой человек! – Правитель отвернулся от начальника охраны. Ткнул пальцем в угол камеры. – А это еще что?

В углу темнела уродливая, еле различимая головастая тень карлика-нечеловека.

– Фантом.

– Что?!

– Фантомное изображение… так бывает при сильных потрясениях. Когда этот тип придет в себя, фантом исчезнет.

– Ты хочешь, чтобы он пришел в себя?!

Узкоглазый растерянно развел руками.

– Сколько времени потребуется на полную мнемоскопию?

– От силы полторы недели!

– Так вот, чтобы через полторы недели вопрос с этим смертником, – Правитель снова пнул ногой безвольное тело, – был решен, ясно?!

– Так точно!

– И никаких фантомов! – Правитель поднес кулак к носу начальника охраны. – Ты думаешь, это у меня от усталости в глазах мельтешит?! Думаешь, сдает старик?!

Ошибаешься! Убрать!

Узкоглазый ринулся в угол. С налета ударил ногой тень в голову. Но нога прошла насквозь, сапог врезался в серый упругий синтокон. Тогда начальник охраны выхватил из кобуры лазерный пистолет тройного боя и принялся исступленно расстреливать притихшую головастую тень. Камера превратилась в нечто кошмарное, напоминающее металлургические плавильные цеха древности, запахло горелым.

– Прекрати! – в ярости заорал Правитель. – Болван!

Узкоглазый бросил пустое занятие. С недоумением поглядел на бесполезный пистолет, сунул его в кобуру.

– Я только хотел показать, что с ней ничего невозможно сделать, – начал оправдываться он.

Но Правитель уже повернулся к выходу.

– Осевое везде… – неожиданно прохрипел в бреду узник.

Начальник охраны в сердцах ударил его сапогом под ребра. И истово заверил шефа:

– Через полторы недели все будет в норме!

Туман поднимался все выше, он уже скрывал колени, вырывающимися молочно-белыми языками лизал кисти рук. Иван поглядывал в сторону скалы – надо бы пересесть повыше.