Среди всех этих размышлений по-настоящему проникнуться осознанием собственной глупости мешал лишь один факт. Милена искренне не понимала, как в той ситуации она могла поступить иначе? Пусть в боях на первый взгляд и не было смысла, но ей они были необходимы. Ведь сейчас, только сейчас девушка поняла, что именно в минуты битв она училась доверять своим инстинктам, начинала воспринимать свою звериную сущность, как нечто само собой разумеющееся. Она узнала, что это такое, использовать на всю катушку обострённые чувства и возросшую силу. Возможно, что не представься ей возможность сразиться с таким противником, против которого, зачастую, и улучшенных качеств не всегда хватало, то она конечно бы разобралась с собственным организмом, но происходило бы это гораздо дольше. И сейчас оборотень лишь сожалела, что человеческое сознание не смогло взять контроль в минуту опасности. Оборотень никак не могла представить, что она могла сделать с окружающими людьми, если бы в голову не пришла мысль о хранящейся в холодильнике еде. Врывалась бы в дома и людоедствовала бы? Хотя, в конечном счёте — это тоже часть её сущности, так что грех жаловаться. Ведь в итоге всё закончилось хорошо.

Она вздохнула. Как себя не убеждай, всё равно обмануть собственный разум невозможно. Сейчас оборотень легко могла представить картину кровавой резни, устроенную ею ради добычи недостающей для полного восстановления материи. И дело даже не в том, что это жестоко или неправильно, или в том, что все люди братья, или прочей ерунды. Если бы возникла такая необходимость, она легко бы пожертвовала парочкой окружающих. Таков закон, не съешь ты, съедят тебя, и иногда в прямом смысле. Однако делать что-то, не имея возможности контролировать своё поведение, вот это уже было, сточки зрения оборотня, до ужаса омерзительно. Если уж ей пришлось бы совершить поступок, за который могут потребовать ответ, то Милене искренне хотелось знать, что она сама приняла это решение, руководствуясь, пусть даже, чувствами, а не логикой, но не просто тупым желанием пожрать. За свои поступки она привыкла отдавать отчёт, хотя и только себе.

Когда со сборами было покончено, Милена с досадой отметила, что даже прибудь они сейчас в институт, то всё равно там никого не застанут. Денис на это только пожал плечами, сказав, что у неё ещё завтра будет полно времени со всем разобраться. Девушка согласилась, однако, уже выходя из квартиры, вспомнила об ещё одной детали, которую не плохо было бы забрать с собой. Так им пришлось, кроме одежды, перетаскивать в машину ещё и компьютер.

Милена ещё дивилась тому обстоятельству, что, оказывается, пока она собирала вещи, Денис по новой прикрутил петли и кое-как навесил входную дверь. Преградой она по-прежнему не являлась, но теперь хотя бы не стояла, просто привалившись к косяку, что само по себе являлось несомненным плюсом. Милена ещё напомнила брату, что он обещал кому-то позвонить, чтобы разобраться с этой проблемой. Денис ответил что помнит.

По пути они заехали подкрепиться в любимый Денисом японский ресторанчик. Там, кстати, оборотню не понравилось. Порции были настолько мелкие, а цены такие большие, что получить удовольствие от трапезы она так и не смогла. А тут ещё и братец отказался оплачивать её заказ, заявив, что он по миру пойдёт, если возьмёт на себя заботу о её пропитании. Тем более, неожиданно вспомнилось, что Милена и скоро сама выходит на работу, да и сейчас не нищенствует, так что пусть свои аппетиты оплачивает самостоятельно.

Вечерело, на улицах уже во всю горели фонари, Денис же потирал слипающиеся глаза. Она с удивлением отметила, что спать ей, конечно, хочется, но как таковой усталости нет, хотя, если вспоминать события прошедших суток, это, мягко говоря, странно.

Уже на подходах к дому двоюродного брата, Милена заметила горящую вывеску круглосуточного магазина. Ведь и завтра ей придётся чем-то питаться, а у Дениса, наверняка, последняя мышь в холодильнике повесилась. Данное предположение было высказано в слух, и поскрипывающий зубами от усталости парень вынужден был согласиться на очередное оттягивание встречи с любимой кроваткой.

— А вот мыши у меня все кормленные. — Удержаться от язвительного замечания он всё же не смог.

— Откуда у тебя мыши-то? — В свою очередь удивилась сестрёнка.

— У соседа, — сказал Денис довольный произведённым эффектом. — Только у него не мыши, а крысы. Домашние, две белых, и одна рыжая. Он их мне отдаёт временами, когда в командировку уезжает. А так как мотается он частенько, поэтому они фактически у меня прописаны. Надеюсь, ты крыс не боишься, а то если будет выбор от кого отказаться, я предпочту жизнь с пусть такими же пушистыми, но мелкими друзьями человека.

У Мелены глаза на лоб полезли.

— Какие нафиг соседские крысы? Почему я об этом в первый раз слышу? Ты что же это предпочтёшь общество грызунов, чем родную сестрёнку?

Разумеется, — в свою очередь поразился парень, — мы с ними прекрасно ладим, а ты меня уже съесть пыталась, так что нет тебе доверия в этой жизни.

Девушка даже не нашлась что ответить.

Правда, когда парочка добралась до квартиры, Милена ещё раз, теперь уже плотно поужинала, и ей указали на отведенное место, никаких крыс или иных представителей животного мира, кроме уже практически завядшего кактуса на подоконнике в гостиной, найдено не было. Вероятно, сегодня сосед был дома, и живность свою держал при себе. Хотя, по правде сказать, девушку это расстроило не сильно. Зато на этот раз она по настоящему выспалась, и никакие крысы ей не мешали.

Утро началось до неприличия поздно, Денис ушёл из квартиры часам к семи утра, стараясь не шуметь, но оборотень его всё равно засекла, хотя и никак не прореагировала. И ещё, до половины первого она провалялась в постели. Пускай спать и не хотелось, но вот просто понежиться под тёплым одеялом, когда за окнами началась метель, было необыкновенно приятно. Теперь, когда над ней не нависала проблема вражды с государственными структурами, оборотень подсознательно расслабилась и стала позволять себя небольшие вольности, от которых раньше, не отдавая себе в этом отчёт — отказывалась. Не смотря на то, что последние месяцы, она, понукаемая звериной сущностью, предпочитала вести чрезмерно активный образ жизни, но по натуре своей Милена была лентяйкой. И сейчас это стало особенно хорошо заметно. В конце, встать её тоже заставило не чувство ответственности, что нужно ехать в институт и переводиться на другое отделение, а элементарный голод.

Готовить желания не возникло, так что она просто уничтожила всю колбасу и весь хлеб, что вчера купили. Между прочим, по два батона каждого. На мгновение в душе даже проснулась совесть, или что-то её отдалённо напоминающее, оборотню внезапно вспомнилось, что эту колбасу брат брал себе, однако самобичевания продлились недолго. На ум пришло высказывание в их семье повторяемое из раза в раз: «в большой семье клювом не щёлкают». Вот уж воистину, Милена кивнула головой, в такт своим мыслям, и вгрызлась в очередной бутерброд.

К двум часам дня, Милена добросовестно проходилась по коридором даже в каникулы не пустующего института и искала дверь с нужным номером, по крайней мере, послали её именно в этом направлении. Хотя сама студентка не была уверена, что назван был правильный адрес. Администрация вечно переезжали из одного конца института в другой, так что учащиеся, да и сами преподаватели вечно путались.

Этот этаж «принадлежал» другим факультетам, так что здесь Милене ещё бывать не приходилось. Она вертела головой по сторонам и пыталась понять порядок нумерации аудиторий. Однако получалось у неё не слишком. В конечном итоге, отчаявшись, она решила спросить дорогу у первого встречного, но по закону падающего бутерброда, именно в этот момент коридор оказался абсолютно пуст. Скрипнув от безысходности клыками, девушка стремительным шагом выскочила на лестничную клетку, где послышались лёгкие шаги. И заметив невысокую фигурку, тихонько ойкнула, и поспешила ретироваться. Сделать ей этого конечно не удалось, что и не удивительно, так как она едва не сбила проходящего мимо с ног, но попробовать определённо стоило.