Блез уже перестал удивляться присутствию сестры в Шаван-ла-Туре. То, что Анна отдала Рене свои кольца и эмблему Тюдоров для подкупа палача, объясняло многое. Несомненно, Анна свела в монастыре Сен-Пьер знакомство с мадам де Лальер и с Рене и как-то сумела подружиться с ними. За помощь во время подготовки побега они, конечно, были ей глубоко благодарны. То, что между нею и Рене возникла горячая привязанность, прекрасно видно по их разговору. Понятно, почему Анна пожелала взять молодую девушку с собой в Шаван.

Шагая взад-вперед по галерее, он раздумывал, можно ли откровенно рассказать Рене о его и Пьера миссии во дворце. В конце концов он решил, что не нужно ничего скрывать. Большая удача, что Рене здесь: она может быть и союзником, и источником сведений.

Он не спеша расхаживал по галерее, не слишком удаляясь от лестницы, и несколько раз прошел по одному и тому же участку галереи в промежутке между двумя окнами. Не сразу он осознал какую-то странность, на которой в конце концов сосредоточилось его внимание.

Почему в одном месте пол слегка пружинит под ногами? Эта податливость едва уловима, однако, заметив её раз, не приходилось уже сомневаться. По всей галерее паркет был тверд, как камень, и только в этом месте чувствовалась некая упругость, которая указывала на отсутствие опоры снизу.

Вначале он рассеянно отметил эту необычность, а потом, когда она наконец привлекла его внимание, начал осторожно проверять пол: пробовал то здесь, то там, основательно наступая на него, пока не убедился окончательно, что «мягкий» участок, если его так назвать, представляет собой квадрат со стороной примерно в два с половиной фута. Иными словами — размер небольшого люка. И одна сторона квадрата подступала вплотную к наружной стене.

Во время вчерашнего осмотра дворца Блез не переставал удивляться необыкновенной толщине стен не только в дверных проемах, но и в оконных нишах. Вполне могло быть, что этот квадрат паркета скрывает потайной ход, проложенный в толще стены. А стена эта шла по наружной стороне главных спальных покоев второго этажа: спальни де Норвиля (предназначенной для короля), комнат Анны, де Люпе и нескольких других.

То и дело поглядывая в сторону лестницы, Блез вытащил кинжал, присел на корточки и внимательно рассмотрел пол. Паркет, везде отлично пригнанный, в этом месте, казалось, был уложен чуть менее плотно. Между полом и стеной тянулась щель, в которую Блез с некоторым усилием просунул кинжал по самую рукоятку; однако клинок ни во что не упирался. Как ни старался, он не смог приподнять этот квадрат паркета и пришел к выводу, что люк открывается только снизу, если, конечно, потайной ход действительно существует. Следовательно, это не вход, а выход.

Он обдумывал свою догадку и ужасался выводам, которые из неё следовали.

Здесь, на галерее, люк может скрывать выход узкой лестницы, которая поднимается со второго этажа. Это, в свою очередь, указывает, что вдоль наружной стороны здания идет горизонтальный туннель с выходами в спальни, конечно, искусно укрытыми за панелями обшивки или гобеленами…

Разве этим нельзя объяснить таинственную смерть первой жены де Норвиля, не взваливая вину на призрак Ричарда де Шавана? И не этим ли объясняются зловещие шаги?

Теперь у Блеза созрело подозрение, что прошлой ночью он слышал Шарля Бертрана, дворецкого, который, судя по всему, пользуется полным доверием де Норвиля. Маловероятно, чтобы кому-то ещё из теперешних обитателей Шавана был известен секрет потайного хода.

Однако самое главное — какое значение это все имеет для возможного заговора. Если существует такой ход, защитить короля очень трудно. Совершенно бесполезно расставлять повсюду стражу, когда де Норвиль в любую минуту может тайно проникнуть в спальню короля и в комнаты его дворян. Кроме того, более чем вероятно, что потайной туннель в стене имеет лестницу вниз, на первый этаж, к скрытому входу, который де Норвиль может использовать для ввода подкрепления или для иных целей…

Ну что ж, по крайней мере, кто предупрежден, тот вооружен. Теперь у Блеза есть кое-какие интересные темы для обсуждения с ла Палисом, когда тот «случайно» прибудет сюда завтра вечером, вслед за королем.

Самое щекотливое во всем этом деле — что неизбежно придется допустить и даже поощрить покушение на короля (хотя и пресечь его в самый последний момент), дабы убедить Франциска в предательстве де Норвиля. Этого осложнения Луиза Савойская не предусмотрела…

Внимание Блеза привлекли легкие шаги на лестнице, ведущей на галерею, а минуту спустя показалась торопливо идущая к нему Рене.

Когда иссяк поток первых поспешных вопросов, оказалось, что Блез достаточно полно представил себе причины, которые привели его сестру в Шаван.

— Все началось с Клерона и Кукареку, — объясняла Рене. — Миледи Руссель занимала в монастыре Сен-Пьер целый дом с небольшим садиком. И собаки туда забрели. Когда я пришла их искать, мы встретились; она спросила, как меня зовут. «А вы случайно не родственница некоему дворянину по имени Блез де Лальер?» — спросила она. Конечно, мы уже знали от Пьера, как она тебя перехитрила и навлекла немилость короля, так что я была с нею более чем холодна. Но, узнав, что я твоя сестра, она так ласково взглянула на меня, ты бы видел! «Тогда вы очень дороги мне, — сказала она, — очень дороги, мой друг». Ну, я не стала сдерживаться и выложила ей прямо в глаза все, что знала. «Да, — ответила она, — но если б я могла спасти вашего брата, то сделала бы все». И она в самом деле тебя спасла, хотя и заставила меня пообещать, что я не скажу Пьеру… ведь это были её кольца и золотая роза, которые я ему дала. Ну вот, теперь ты все знаешь… и ты не должен её ненавидеть, Блез…

Он покачал головой — и предпочел этим ограничиться.

— Это не её вина, — продолжала Рене, — что она на стороне Англии и герцога.

— Не её, — согласился он.

— И не её вина, что в неё влюбился король — этот великий государь, и что она помолвлена с таким человеком, как де Норвиль.

— Не её, — повторил он, хотя уже с большим сомнением. И, не удержавшись, добавил: — А обо мне она когда-нибудь говорит?