Но тут же успокоился. Это был сьер Франсуа-Ведун, который во время недавнего краткого визита Пьера помог ему пару раз увидеться с Рене в близлежащем лесу. Вот уж действительно, ни одну золотую крону не потратил Пьер с такой выгодой, как ту, которую он дал сьеру Франсуа при первой их встрече, в утро перед боем у брода. С тех пор старый шарлатан, рвение которого усилила ещё одна дотация, использовал все свое колдовское искусство, чтобы успешно продвигать дела молодого мецената.

— Черт побери, милейший сьер! — воскликнул Пьер. — С чего это ты вздумал подкрадываться к человеку, словно призрак! Ты меня до полусмерти напугал… Однако я рад видеть здесь хоть что-то живое. Как ты попал сюда?

Франсуа снял широкополую шляпу и поклонился так низко, что спутанные волосы повисли вдоль щек.

— Да хранит вас Бог, монсеньор. Весьма сожалею, что застал вас врасплох. Увидев, как вы проехали через деревню, я последовал за вами и вошел через калитку за конюшней. Надеюсь, у вашей милости все благополучно?

Пьер вскинул руки вверх:

— «Благополучно»? — повторил он. — Ну и вопрос, клянусь скорбящей Богоматерью! Где мадемуазель Рене? Где мадам?

Ведун покачал головой:

— Да, с тех пор, как ваша милость были здесь в последний раз, тут многое переменилось.

— Хватит! — оборвал его Пьер. — Перемены я и сам вижу. Но где дамы?

К его огромному облегчению, Франсуа ответил:

— Терпение, монсеньор. Они неподалеку отсюда. Я взял на себя труд найти для них жилище, когда их вышвырнули из замка и когда никто другой не набрался смелости приютить несчастных. Я даже понес некоторые затраты на их нужды из собственного моего кошелька, в сумме девяти ливров и восьми денье. Можете мне поверить, они ни в чем не терпят нужды.

— Молодец! — сказал Пьер. — Большое спасибо! Затраты будут возмещены вдвойне… Что же это за жилище?

— Честно говоря, — признал Франсуа, — это всего лишь хижина в лесу, ну, какая-никакая, а все-таки крыша над головой. В этих краях все так боятся короля и господина де Норвиля, что семьям, замешанным в измене, нечего рассчитывать на помощь даже родственников. А кроме того, этим дамам куда лучше пока скрываться.

— Но, как я понимаю, они одни… А в этих местах полно бродячих шаек.

— У них есть Клерон, — возразил собеседник. И гордо прибавил: — И ещё они под моей защитой. Я поставил кругом свои знаки: черных кур и волчью голову. Тут мало найдется смельчаков, что не побоятся моего заклятия.

— Я должен немедленно идти к ним. Но сначала расскажи мне, что случилось, когда замок был захвачен.

Франсуа поведал, как прибыли люди короля, как арестовали Антуана де Лальера и увезли сперва в Тарар, а потом, по слухам, в Лош, как вынесли из дома все до последнего лоскутка, до последней курицы. Как у дам отобрали даже пустяковые безделушки и вытолкали вон, позволив унести только одежду в узелках.

— Ты что-то говорил насчет де Норвиля? — спросил Пьер.

Ведун ответил, что обвинения де Норвиля ударили по многим людям в округе. Каждый, даже последний бедняк, живет теперь в страхе перед арестом.

— Однако же, сударь, — продолжал Франсуа, — я удивляюсь, что господин Блез и добрый маркиз де Воль, который так близок к королю, ничего не сделали, чтобы заступиться за мадам и мадемуазель. И я знаю, что эти дамы так же удивлены. Возможно, раз господин Блез был в Савойе, эти вести до него не дошли. Но теперь он возьмется за дело…

— Увы! — горестно воскликнул Пьер.

Скрывать, что произошло, не имело смысла, и он коротко рассказал главное.

— Так что, как видишь, друг мой, скорее мадам сейчас поможет господину Блезу, чем он ей. Однако я сомневаюсь, будет ли толк из всего, что она может сделать. И тогда останется последнее средство…

Бесцветные волчьи глаза сьера Франсуа мигнули. Он потер большой и указательный палец друг о друга.

Пьер кивнул:

— Ну да… если я смогу свести знакомство с кем-нибудь в тюремном замке. Но это не так просто.

Франсуа-Ведун снова подмигнул и проговорил на удивление уверенно:

— А это предоставьте мне.

— Тебе?!

— Если ваша милость возьмет меня с собой в Лион, то, может, я окажусь полезен…

— Чем? Я не понимаю.

— Это дела секретные, монсеньор, но вам я скажу. Гильдия колдунов — крепко спаянное братство. Мы все стоим друг за друга и находим, что это выгодно. Я знаю в Лионе мэтра Фому-Бродягу, самого главного члена нашего братства… Тюрьмы поставляют нам определенные ингредиенты, которые нужны для колдовства, а это значит, что если каждый надзиратель в замке не является верным собутыльником мэтра Фомы, то я готов съесть свой посох.

Это был нежданный луч света во тьме. Пьер вздохнул с облегчением.

— Черт побери, дружище, если ты поможешь это провернуть, я наполню твой кошелек до отказа.

Мэтр Франсуа скромно отмахнулся:

— Об этом поговорим, когда снимем с медведя шкуру, монсеньор.

— Согласен! — сказал Пьер. — А теперь проводи меня к дамам. Я надеюсь, что они смогут выехать ещё сегодня. Ты сумеешь договориться насчет почтовых лошадей?

— Наверняка, — поклонился Франсуа. — Но если вашей милости будет угодно послушать моего совета, не сваливайтесь на дам, как снег на голову. Им может быть неприятно, если их застанут врасплох… Это их смутит.

Пьер понял.

— Так что ты предлагаешь?

— Почему бы вам не встретиться с мадемуазель Рене на Монашьем Дворе, как ваша милость сделали в последний раз? Домишко отсюда близко, и я сразу подам ей весть. Разве это не устроит вашу милость?

Знание человеческой природы было гораздо более сильным оружием ведуна, чем его заклинания. Пьеру не приходило в голову, что на этот раз он сможет встретиться с Рене наедине. Но теперь, спасибо мудрецу, такая встреча казалась вполне естественной.

Он просиял:

— В самый раз. Ты настоящий друг, сьер Франсуа. Я встречусь с нею на Монашьем Дворе. А потом мы вместе нанесем визит мадам.

Никто не знал, когда был построен разрушенный ныне монастырь, называемый Монашьим Двором, никому не было известно, когда он опустел. Время его расцвета относилось к далекому прошлому, с тех пор прошли сотни лет. Может быть, его разорила война или случился какой-то мор; а возможно, монахи просто ушли в другую обитель…