Кобелев, придвинувшись к нему, неожиданно серьезно сказал:

— Коля, ты из всех самый стоящий парень. Я тебе доверяю. Командуй ими. Ребята пойдут за тобой.

— Хоть в-в огонь и в-в воду, — заикаясь, ответил Коля, преданно глядя на тезку.

— Вот и я говорю, — Кобелев обнял широкие плечи подростка. — У нас должна быть своя компания, а в ней железные законы.

— Только железные!

— Ты будешь вожаком. Итак, первое, чтоб никто не знал, что мы делаем, — ни отец с матерью, ни другие пацаны. Мертво! Тайна! То же самое и о нашем договоре. Как проснутся, — Кобелев кивнул на троих раскинувшихся на траве мальчишек, — дай им задание: завтра после обеда сбор у озера. Пусть возьмут из дома по рублю. Сыграем.

Андриан Николаевич, конечно, помнил о своем намерении встретиться с Колей Логиным, поговорить с ним по душам, предупредить, чтобы подальше держался от Кобелева. Хотел приструнить и самого Кобелева. Но день за днем встречу приходилось откладывать из-за срочных заданий. Едва успевал выполнить одно, как получал другие. Не было свободного часа. Задерживался на работе допоздна.

Старший инспектор с особой остротой понял, что откладывать больше нельзя, когда начальник прочитал на оперативном совещании заявление гражданина Гуцая о таинственной пропаже из квартиры многих ценных вещей.

Несмотря на ряд незаконченных дел, требовавших от Трофимова максимума энергии, Андриан Николаевич все же попросил, чтобы разобраться с этим заявлением поручили ему.

Гуцай… Эта фамилия что-то говорила ему. Трофимов вспомнил, что недалеко от стола, где играли картежники, стоял, вытирая слезы, вихрастый подросток лет двенадцати. Увидев появившегося в калитке человека в милицейской форме, он убежал. А Коля вроде крикнул: «Куда ты, Гуцай?» Ну да, Гуцай! Тогда Андриан Николаевич не придал значения этому эпизоду. Теперь же он приобрел весьма скверный смысл. Гуцая, вероятно, обыграли в карты, и он ревел от досады. Трофимов решил немедленно разыскать мальчишку.

Дверь долго не открывали. Андриан Николаевич хотел было уже уходить, но услышал тяжелые, шаркающие шаги. Шаги замерли у самой двери. Трофимов понял, что его изучают через глазок. Он сказал:

— Я к вам из милиции по поводу вашего заявления.

Послышался звон цепочки, скрежет задвижек, поворот ключа. Дверь приоткрылась. Майор милиции увидел старую женщину в очках.

— Входите, пожалуйста, прошу вас, — тихо проговорила она, внимательно оглядывая Трофимова. — А почему вы не в форме? — спросила вдруг старая дама и взялась за дверную ручку.

Андриан Николаевич поспешно вынул из кармана удостоверение. Вид красной книжечки успокаивающе подействовал на хозяйку. Она повторила:

— Прошу вас. Извините, что не могу принять в комнатах. Пожалуйста, на кухню.

На кухне Трофимов сел на предложенную трехногую табуретку и вопросительно поглядел на старушку. Тихим, скорбным голосом она начала:

— И что же это получается? Трудились, недоедали, недосыпали, копили… Все запоры и замки сменила, а вещи пропадают.

— Простите, — перебил ее Трофимов, — вы одна живете?

— Что я теперь скажу Людмиле, Аркадию? — продолжала старушка. — Аркашин костюм, туфли, часы «Полет» на золотом браслете. На них три буквы АСГ — Аркадий Степанович Гуцай. Людочкина шубка, серьги, плащ — ничего не осталось.

— Людмила и Аркадий, кто они? — спросил Трофимов.

— Как кто? — удивилась старушка. — Дочь и зять.

— Где они сейчас?

— Отдыхать уехали.

— Стало быть, вы одни?

— С внуком, с Игорьком.

— Большой мальчик?

— Двенадцать лет.

— Ну что ж, бабуля, давайте посмотрим, откуда пропали вещи, проверим запоры на двери. Да, кстати, познакомимся. А то говорим уже скоро десять минут, а как звать друг друга, не знаем.

Хозяйка, назвавшись Надеждой Ивановной, повела сотрудника милиции по комнатам, рассказывая, в какой последовательности исчезали вещи.

— Сначала часы Аркашины с Людочкиными серьгами пропали. Они на видном месте в хельге лежали. Я сразу же — к Игорю: куда девал вещи? Игорек целыми днями в городском пионерском лагере пропадает. Он расплакался. Я, говорит, бабуля, не брал. Игорек у нас — кристальная душа. Он, конечно, не возьмет. Значит, в квартире побывали чужие. Наверно, подобрали ключи. Выследили, когда квартира остается пустой…

— У вас на кого-нибудь подозрения?

— Нет. Не возьму греха на душу. Я сразу же вызвала слесаря, сменила замок…

«М-да, странно получается, Надежда Ивановна, — размышлял по дороге в городской пионерский лагерь Андриан Николаевич, — замки и запоры вы поставили новые, а шубка и костюм уплыли. Очень странно. Уж не ваш ли кристально чистый внук здесь поработал? Но не будем спешить с выводами, товарищ майор. Вы ничего не знаете, кроме того, что вещи пропали. Надо найти вора. Задача с одним неизвестным».

В пионерском лагере Трофимова ждала неудача. Большая группа ребят, среди которых был Игорь Гуцай, ушла в трехдневный туристический поход. Начальник лагеря, военный в отставке, показал на карте маршрут похода.

— Вот в этих пунктах у них будут ночевки… Но педагогично ли будет вам, работнику милиции, появляться ни с того ни с сего среди туристов-школьников, о чем-то беседовать наедине с мальчиком? Пойдут разговоры, перешептывания. Мальчик будет психически травмирован. Через три дня он вернется. Вы без помех сможете поговорить с ним, и никто об этом не узнает.

С начальником лагеря нельзя было не согласиться.

Уходя, Андриан Николаевич спросил, как вел себя Гуцай.

— Ничего предосудительного. Правда, часто отлучался из расположения лагеря. Но у него уважительная причина. Бабушка прихварывает. Он в магазин бегает, помогает по дому.

— А вы не слыхали, Игорь никому не говорил, что у них из квартиры пропадают вещи?

— Нет, этого я не слыхал.

Трофимов решил посоветоваться с начальником Жуковского горотдела В. И. Тарабриным. Многое тревожило его в поведении Гуцая: и то, что он часто отлучался из лагеря, и то, что говорил неправду о болезни бабушки, — Надежда Ивановна на здоровье не жаловалась и по магазинам ходила сама.

Подозрение, что Игорь Гуцай имеет отношение к пропаже вещей, укрепилось помимо воли Андриана Николаевича. А если он виноват, его надо немедленно разыскать и допросить. Ждать, когда он вернется из похода, нецелесообразно. Усложнится поиск вещей. Дело может запутаться.

С таким решением майор милиции вошел в кабинет начальника горотдела полковника Тарабрина.

В кабинете полковника была женщина, которая то и дело прикладывала платок к глазам, и худощавый парнишка лет тринадцати-четырнадцати.

— Поступила жалоба. Надо срочно разобраться, — сказал начальник. И вкратце изложил суть дела: группа хулиганов зверски избила подростка.

Андриан Николаевич бросил взгляд в сторону паренька. Тот еще ниже опустил голову, но все же майор успел заметить багровые подтеки на его лице.

— Разрешите приступить?

— Да. Вот Анастасия Ивановна Кацаева и ее сын сообщат вам подробности.

— Ну рассказывай, Володя, как все это получилось? — предложил старший инспектор, усадив их в своем кабинете.

— Иду я это вечером, уже темнело. На меня трое с кулаками. Избили ни за что ни про что.

— Так уж и ни за что?

— Ни за что.

— Ну а кто бил?

— Темно, не разглядел.

— Так и не разглядел?

— Уж и не разглядел! Дружки твои, кто ж еще! В карты он играет, товарищ Трофимов, — Анастасия Ивановна заплакала. — Деньги стал воровать.

— Проигрался? — спросил Трофимов. — Денег нет, а с тебя требуют. Потом встретили и избили. Так, что ли?

Володя отрицательно затряс головой.

— Анастасия Ивановна, кто у него приятели?

— В лицо я их не знаю. Слышала только, одного Пузырем зовут.

— Колька Пузырь? — живо спросил Трофимов у Володи.

Тот пожал плечами: мол, первый раз слышу.

Пузырь — была кличка Коли Логина. Его прозвали так за вздорный характер. «Неужели это он расправился с Кацаевым? — думал Трофимов. — Вполне возможно. Логина обыграл в карты Кобелев, а тот, в свою очередь, Володьку. У Володьки денег нет. Ну и излупил. Кацаев — мышонок по сравнению с Логиным».