— Юра, тебя, — позвала жена.

На пороге рослый парнишка. Смущенно протягивает часы в желтом корпусе:

— Вот возьмите, Юрий Александрович.

— Да погоди ты с часами-то… Проходи, поговорим, — улыбаясь пригласил Юрий. Он так обрадовался, что не знал, где и усадить парня. И не столько оттого, что нашел помощника в раскрытии кражи, сколько потому, что не ошибся в парне, не зря поверил. Не пропадет теперь человек.

Вскоре опасный преступник, вор-гастролер «дядя Витя» был взят с поличным. Преступление было раскрыто. На очной ставке преступник, глядя исподлобья на Сергея, проворчал: «Чего тебе не хватало? Мало я тебе давал…» Он не мог понять, что человеческое доверие, вера людская не имеет цены, что Корнеев поделился с парнем куда щедрее всех его денег и подачек.

Так служил Юрий. Его успехи неоднократно отмечались руководством. Частенько его ставили в пример другим. Через год он стал «Отличником милиции», был назначен старшим уполномоченным уголовного розыска. Ему досрочно присвоили звание старшего лейтенанта. Он стал слушателем заочного отделения Высшей школы МВД СССР.

В жизни каждого человека бывает день, когда он, задумываясь над прожитым, как бы подводит первый итог. Он заметно взрослеет в этот день. Как будто переступает какую-то условную возрастную грань. Был такой день и у Юрия Корнеева: его принимали в партию. К этому событию он готовился тщательно и очень волновался.

— Собрались в приемной, — вспоминал Юрий, — бригадир с завода, известный на весь город, знатная доярка из совхоза, директор школы… Переговариваются, своими трудовыми успехами делятся. А что, думаю, я скажу, И рассказал про Сережку. Приняли! Все проголосовали «за».

В этот день Юрий был весел по-праздничному.

В жаркий июльский день Корнеев вместе с участковым Николаем Девяткиным и шофером-милиционером Иваном Зварчуком дежурили при отделении милиции. Сегодня они оперативная группа и должны по первому сигналу спешить туда, где людям нужна помощь, туда, где нарушается порядок… И ничего, что сегодня воскресенье: милиция и по воскресеньям работает. Дежурство было спокойным. Видимо, из-за жары. Люди с утра разъехались на речку, в лес.

Лишь несколько раз группе пришлось выезжать на мелкие происшествия. В поселке Константиново рабочий местной фабрики устроил пьяный дебош в доме: перебил посуду, до мебели добирался. Хотели было задержать дебошира для принятия административных мер, да жена не позволила.

— Я ведь и вызвала вас, чтобы припугнуть его немного. Он сейчас успокоится да будет спать, — причитала женщина.

И хозяин дома, надо сказать, при виде милиции заметно отрезвел и заверил, что действительно ложится спать, шуметь больше не будет.

— Вот люди, — возмущался на обратном пути Юрий. — «Попугать вызвала», а тем временем, может быть, где-то преступление совершается!

Во второй половине дня дежурный по отделению Кичин принял по телефону сообщение: на берегу речки Рожайки драка. И желто-синий милицейский «газик», свернув с шоссе на проселок, поднимая клубы душной пыли, спешит к месту происшествия.

Владимир Родкин и его друзья пришли на речку с утра. Они заранее позаботились об «отдыхе», закупив еще в Москве спиртного. Купались, загорали и… пили.

Рожайка близ Домодедова — речка неширокая, но чистая, и берега хорошие — зеленые, живописные. Потому народу здесь собирается в теплые дни немало. Приходят местные жители из прилегающих деревень, идут и из Домодедова, приезжают из Москвы.

Четверо молодых людей, напившись, пошли по берегу. Им уже не хотелось купаться, их тянуло туда, где играют в волейбол, где загорают девушки. И везде, где появлялась эта четверка, слышались плоские хамские шутки, брань. Когда кто-то из местных попытался унять парней, Родкин наскочил на него:

— Ну ты, деловой… Тебе что, больше всех надо?

Друзья кое-как успокоили его. И снова пили… А Родкин, пьянея, все повторял: «Проучу делового!..»

«Газик» резко затормозил у самого берега. Выйдя из машины, Корнеев и Девяткин быстро разделись и поплыли на другой берег. Еще подъезжая, они видели, что дерутся там. Юрий пытался успокоить, а Николай тем временем выяснял, что произошло. Оказалось, что москвичи (Родкин с друзьями) пытаются избить двоих местных парней.

— Вам придется проехать с нами в отделение. Машина на том берегу, — предложил Юрий, беря за руку Родкин а.

— Как бы не так! — злобно процедил в ответ хулиган.

И тут произошло непоправимое. В руках Родкина блеснул нож, который до того был предусмотрительно спрятан в плавках. Все произошло мгновенно.

«Сейчас ударит, — успел подумать Юрий. — Не дать, успеть перехватить…»

Поздно. Бандит нанес коварный удар в живот и бросился в речку. У Юрия хватило сил преследовать. Трусость всегда жестока. Озверев от страха, уже в воде Родкин, пытаясь вырваться, ударил раненого Корнеева еще и еще раз. Только бы сбежать сейчас, а там будь что будет… Лишь потеряв сознание, выпустил Юра руку бандита.

Был ранен и подоспевший Девяткин, но все же с помощью Ивана Зварчука он сумел задержать одного из четверки.

Когда Юрий в больнице пришел в себя, рассказывают, что он пытался уступить место на операционном столе Николаю Девяткину. Даже в таком положении он остался человеком большого благородства, умел думать, заботиться о ближнем. А положение его было тяжелым. Три раны в живот, большая потеря крови. Человеком необычайной воли, большого мужества показал себя Юрий.

В дни, когда ему становилось лучше, в его палате собирались друзья, приносили новости, делились радостями. Юрий был, как всегда, внимательным, ему хотелось все знать о жизни отделения.

Однажды раньше других пришел Николай Девяткин.

— Смотри, Юра, нас наградили медалями «За отвагу», — он протянул газету с текстом указа.

А через несколько дней начали приходить письма. Узнав из газет о подвиге милиционеров, люди восхищались их мужеством, выказывали гордость за нашу народную милицию, поздравляли, желали скорейшего выздоровления. Писем много. Из самых разных городов: Тбилиси и Таллина, Ленинграда и Ташкента, Иркутска и Днепропетровска… Писали школьники и многоопытные ветераны милиции, писали по одному и коллективно.

Более трех месяцев боролись врачи за жизнь героя, все это время он мужественно помогал им. И все же силы оказались неравными. 24 сентября Юрия Корнеева не стало.

Давно отгремел прощальный салют на могиле героя, но Юрий Корнеев не забыт.

Время, неумолимо наслаивая одно событие на другое, бессильно перед благодарной памятью людской. Люди свято помнят своих защитников. Юрий не думал о подвиге, он не мог поступить иначе, он защищал людей.

Не сразу вошла беда в маленький домик на окраине Домодедова. Входила постепенно, основательно. А оттого была еще тяжелей и горше. И все же Александр Федорович и Глафира Сергеевна не сдались, не согнулись. Помогли выстоять люди. Писали, поддерживали, ободряли, успокаивали. Вот выдержки из письма учеников 3-го «А» класса 28-й восьмилетней школы из Сызрани:

А в далеком Куйбышеве к секретарю горкома комсомола пришел суворовец-выпускник Борис Горбачев: