Из полного оцепенения их вывел звонок телефона. Гор машинально протянул руку и снял трубку. Это был Фредди.

— Привет.

— Привет, — ответил гангстер.

— Слушай, а почему ты еще там?

— Где?

— Дома. Ты должен был заехать за нами двадцать минут назад. У нас же концерт. Ахтэ уже по потолку бегает.

— Да, понял. Через полчаса буду.

— Стой, подожди, ты, случайно, не знаешь, где Тейлор? Я его никак найти не могу.

— С ним все в порядке, он у меня, — Гор протянул руку и вслепую нашарил колено валявшегося в полной прострации ударника. Сжал его рукой, словно проверяя, тут он еще или испарился, как сладкое видение. — Мы скоро будем.

В машине Тейлор вдруг заснул, привалившись к гангстеру. И все сорок минут, пока джип пробивался по Манхэттену, забитому машинами в час пик, Гортхауэр таял от блаженства, ощущая на своем плече тяжелую голову ударника. Он не представлял, будет ли продолжение всему этому, но чувствовал себя безмерно счастливым. Он слушал тихое сонное дыхание Роджера, от его мягких волос пахло каким-то травяным шампунем и совсем слабо — дымом, ударник спал безмятежно и доверчиво, как ребенок.

Когда они приехали, Гор издали увидел, что вся группа «Куин» вместе с Ахтэ стоит у подъезда Фреддиного дома и с надеждой всматривается в даль. Он потряс Роджера за плечо, понимая, что тот скорее всего смутится, если его застанут в такой позе.

— А? Что, приехали? — ударник разлепил сонные, ставшие почему-то темно-серыми глаза.

— Да, вон они стоят, видишь?

— Ага, — он поглядел на Гора и улыбнулся, смущенно и кокетливо. — Ты только… — начал он.

— Не беспокойся, — Гортхауэр улыбнулся в ответ. — Никто ничего не узнает.

— Да нет, я не об этом. Все равно, по-честному, надо Фредди бутылку отдать. Я просто хотел попросить тебя не уходить с концерта.

— Я и не собирался, — удивился Гор. — А что?

— Да ничего. Просто, знаешь, — улыбка Тейлора стала такой нежной и сияющей, что Гору показалось, как в этот серый и дождливый день всюду вспыхивает солнце, — я буду играть для тебя сегодня. Ты слушай и знай, что это тебе.

Обалдевший от счастья Гортхауэр хотел сказать что-нибудь особенно проникновенное, но они уже подъехали и в машину лез вездесущий Фредди.

— Привет, парни. Ты чего, Роджер, кирял всю ночь? Что у тебя морда опухшая?

— Отвали, — коротко ответствовал ударник. Фредди послушно замолчал. И не потому, что раскаивался в своем хамстве. Просто он обнаружил нечто куда более интересное, чем опухшая морда Тейлора. Под волосами на шее Роджера он увидел отчетливое темное пятно, как две капли воды похожее на те, которые он изредка видел в зеркале на своих шее и плечах. Фредди ухмыльнулся и перевел взгляд на Гортхауэра, который вел машину, и его лицо в темных очках отлично просматривалось с места Фредди в зеркальце заднего вида. Итальянец был спокоен, как дохлый лев. Однако чуткий Фредди уловил, что тот куда более расслаблен и доволен, чем обычно. Солист обычно очень хорошо ощущал подобные штуки. В машине пахло сексом, это был совсем слабый запах, но он его чувствовал.

«Интересно, это сукин сын принесет мне бутылку?» — подумал он.

Концерт прошел на «ура». Гортхауэр только успевал отвечать на различные деловые предложения, сыпавшиеся со всех сторон.

Когда измотанные и довольные музыканты ушли со сцены и в гримерной около них уже суетился Ахтэ с помощниками, Гор зашел к ним. Дикон лежал на кушетке полураздетый, закрыв глаза, в руке у него был стакан с вставленной в него трубочкой, к которой он периодически прикладывался. Брайан сидел на стуле верхом, положив руки на стол, голову на руки, и Ахтэ с сосредоточенным лицом разминал ему шею и плечи. Роджер в полном отпаде валялся в кресле, а невысокая девушка, помощница дизайнера делала тоже самое с ним. Ручки у нее были слабые, и промассировать закаменевшие от напряжения плечи ударника ей не удавалось. Она сама это понимала, и на ее круглом личике уже явственно отражалось отчаяние. Фредди не было, он ушел в душ. Гортхауэр подошел к Тейлору и ласково сказал девушке:

— Давай я, тебе же тяжело.

Та обрадовалась и уступила ему место.

Почувствовав, как сильные пальцы разминают мышцы, перебирают их по мускулу, расслабляют, и по всему телу разливается блаженство, Тейлор аж застонал от удовольствия. Гортхауэр делал ему массаж и думал, что даже если сегодня Тейлор не поедет к нему, если он решил, что все кончено, все равно, хоть не гонит от себя. Роджер побалдел немного под руками гангстера и вдруг сказал ему негромко, пользуясь тем, что все заняты своим:

— Сделаешь мне сегодня массажик, Гор, когда приедем?

— Конечно, — Гор наклонился к нему и поцеловал в затылок. — Все, что захочешь. — От счастья он готов был закричать.

Дома Гор исполнил обещание. Когда Тейлор вернулся из душа, гангстер разложил ударника на кровати и сделал все в лучшем виде. У него был немалый опыт, он не раз массировал Мелькора после утомительных тренировок, которые устраивал им Джимми. Девизом возлюбленного Ангела было: «Настоящий итальянский мафиози не прячется за плечами охранников. Он все делает сам». А уж разобрать по косточкам мальчишеское тело Роджера было куда легче, чем накачанного Мела. Он трудился над ним минут сорок, не жалея рук и с трудом сдерживая острое возбуждение, терзавшее его все сильнее с каждой минутой. Наконец он закончил, и Тейлор с удовольствием потянулся всем телом. Гора поражало, насколько мальчишка не стесняется своей наготы, насколько свободно и раскованно он ведет себя в постели.

— Как новенький, — Тейлор закинул руки за голову и посмотрел на гангстера из-под полуопущенных ресниц. — Гор, а чего ты не умеешь делать? Мне уже интересно.

— Я все умею, — Гор прилег рядом и провел пальцами по гладкой груди Роджера. — Чего бы тебе хотелось?

— Сам знаешь, — засмеялся тот и, прильнув к Гортхауэру всем телом, обвил его руками и ногами и спрятал лицо у него на плече. Итальянец тут же поплыл. А Тейлор вдруг зашептал ему на ухо:

— Знаешь, я, наверное, чокнулся от непрерывного общения с Фредди. Предохранитель в башке соскочил, не иначе. Мне так нравится, когда ты это со мной делаешь. Я просто с ума схожу. Сделаешь это еще разочек?

— Угу, — Гор зарылся носом в его мягкие волосы и возбужденно дышал. — Сколько захочешь. Но ты это тоже делаешь не хуже.

— Сначала ты. Я уже совсем готов.

— Любовь моя, — хрипло проговорил Гор, уже окончательно потерявший всякий контроль. — Я тебя обожаю, я люблю тебя больше жизни, мальчик мой, счастье мое, иди ко мне, я не могу больше терпеть…

От этого задыхающегося шепота Тейлор горел, как в лихорадке, он быстро извернулся в железных объятиях гангстера и лег на бок. Роджер взял Гора за запястья и соединил его руки на своей груди. Нагнул голову и стал целовать его пальцы, отчего Гортхауэр вздрогнул и, продолжая шептать какие-то горячечные признания, быстро овладел возлюбленным. «У нас вся ночь впереди, — подумал он вдруг, и горячая волна прошла по его телу, — вся ночь, и я смогу делать с ним, что захочу». А потом думать он перестал.

Наутро Гор отдал Тейлору бутылку коллекционного шампанского, стоившего в то время полторы тысячи баксов.

— Отнесешь Фредди.

— Ты что, спятил, я ее сам выпью.

— У меня есть еще. А эту отнеси ему.

— Ладно, — и бурча под нос, что эту свинью только еще и поить вином за полторы штуки, сунул бутылку в сумку, с которой ходил на репетицию.

После репетиции Тейлор решил провести эксперимент. Он отправился в стриптиз-бар. Ему было очень интересно, как он отреагирует на девушек после этой безумной ночи, которую провел с Гортхауэром. У ударника было смутное ощущение, что его сексуальная ориентация здорово сдвинулась в сторону. Он заводился от одного прикосновения рук итальянца, от одного взгляда на него. Утром они договорились, что когда Гор закончит свои дела, он приедет к Роджеру. Тейлор почему-то не хотел встречаться в доме Анджелини. Приходя туда, он ощущал себя какой-то потаскушкой.