Но не проходит и пяти минут, как кот опять должен быть настороже. Он готов отдать все на свете, чтобы отделаться от этого мерзкого мышонка, к которому никто не должен был бы испытывать никаких симпатий. Ну почему бы ему не победить хоть разочек? Почему эта мелкая тварь всегда выходит сухой из воды? Коту к тому же доподлинно известно, что мыши вызывают отвращение у доброй половины человечества. Множество людей из всех тягот военных лет вспоминают с наибольшим ужасом (страх перед бомбами, разрывными пулями, бессонными ночами, голодом, длинными переходами, когда на ногах вместо башмаков какие-то обмотки, ни в какое сравнение не идет) нашествие крыс. Тогда почему же некоторые представители человеческого рода забывают о своем отвращении и становятся на сторону мышонка? Только потому, что он маленький?

Кот снова идет в атаку. Он клянется, что на этот раз мышонку несдобровать, и поджигает дом. Пожар уничтожает все, спасается только мышонок. Когда хозяин приходит с работы, он лупит кота шваброй, но тот не сдается и снова преследует мышонка. В конце концов ему удается изловить противника и бросить в бетономешалку, но когда он уже собирается включить ее, появляется пес. По какому-то столь же необъяснимому, сколь извечному закону пес всегда является другом мышей. У пса в лапах молот невероятной величины, которым он бьет кота по голове. Голова расплющивается и становится тонкой, как листок бумаги.

Однако кот немедленно приходит в себя, получает по почте посылку и радостно улыбается. Он насыпает порох в норку, где обычно прячется мышонок, и поджигает фитиль. Раздается взрыв, и именно в этот момент выясняется, что мышонка внутри не было — он наблюдает за происходящим с порога дома, и отвратительная усмешка играет на его губах. Всегда одно и то же.

Так продолжается до тех пор, пока однажды — много-много эпизодов спустя — кот наконец побеждает.

После погони по коридору (ничем не отличающейся от всех предыдущих) кот ловит мышонка. Это тоже случалось не раз, однако… Он уже неоднократно сжимал мышонка в кулаке точно так же, как сейчас, и грызуну удавалось смыться — поэтому сейчас самому коту до конца не верится, что в этот раз все будет взаправду. Он накалывает мышонка на вилку с тремя зубцами, и из каждой из трех ранок начинает бить фонтанчик крови. Кот зажигает на плите горелку и ставит на нее сковородку. Потом наливает туда растительное масло. Когда масло закипает, он погружает в него мышонка, и тот поджаривается там, издавая такие душераздирающие крики, что коту приходится вставить в уши пробки. Именно в этот момент он осознает: на этот раз случилось нечто невероятное. На этот раз все будет без обмана. Тельце мышонка твердеет, оно обугливается все больше и больше, испуская черный дым. Мышонок смотрит на своего мучителя глазами, взгляд которых тот никогда не забудет, и умирает. Кот продолжает жарить трупик. Потом снимает его со сковородки и держит над огнем, пока от врага не остается только черная сморщенная шкурка. Кот вынимает ее из огня, вертит у себя перед глазами и щупает пальцами: она рассыпается на десять тысяч пепельных хлопьев, которые ветер, кружа, разносит по всем четырем сторонам света. В этот миг его сердце переполняет безмерное счастье.

Сила воли

Упорный человек знает, что для достижения своей цели необходимо всего лишь иметь большую силу воли (и не сдаваться на протяжении некоторого времени). И никаких загадок и тайн в этом нет, все предельно просто. Он встает на колени, наклоняется вперед, пока его лицо не оказывается на расстоянии ладони от камня (серого, продолговатого и гладкого), и произносит четко и ясно:

— Па.

Некоторое время он смотрит пристально на камень, сверлит взглядом каждое углубление на его поверхности, стараясь охватить его весь целиком и установить с ним столь интенсивный контакт, чтобы булыжник стал продолжением — на расстоянии ладони — его самого. Солнце стоит почти в зените, но ветерок немного смягчает его палящие лучи. Упорный человек снова открывает рот и негромко произносит:

— Па.

Он выбрал слог «па», потому что дети, как ему говорили, произносят его в первую очередь, поражая этим взрывом своих родителей. С этого слога легче всего развивать навыки говорения.

— Па.

Камень по-прежнему безмолвствует. Упорный человек улыбается, не желая сдаваться так просто перед лицом трудностей. Он принял решение научить камень говорить, сознавая, что задача будет непростой. Ему известно, что на протяжении долгих веков человечество с пренебрежением относилось к ораторским способностям представителей царства минералов; именно поэтому, вероятно, впервые за долгие годы человек в здравом уме стоит лицом к лицу с камнем и пробует вызвать его на разговор. Если ко всему сказанному выше мы добавим традиционную нерадивость всех учеников, сложность задачи становится еще более явной.

— Па, — настаивает упорный человек.

Камень молчит. Учитель на мгновение откидывает голову назад, а потом опять приближает лицо к камню на расстояние десяти сантиметров;

— Па-па-па-па. Па!

Никакого ответа. Человек снова улыбается, поглаживает подбородок, встает на ноги, достает из кармана пачку сигарет, берет одну и закуривает. Пуская дым, он разглядывает камень. Как следует устанавливать с ним контакт? Как сообщить ему о своих намерениях? Одним щелчком экспериментатор выстреливает окурок в стоящее рядом дерево и (подобно борцу на ринге, который набрасывается на противника) наскакивает на камень с криком:

— ПААА!

Видимое равнодушие булыжника берет его за душу. Человек проводит по поверхности камня кончиками пальцев. На сей раз он говорит с ним вкрадчивым голосом:

— Камешек. Здравствуй, камешек. Камень? Камень. Камень…

Упорный человек непрерывно ласкает его, сменяя быстрые движения медленными. Он гладит булыжник то тихо и нежно, то с бешеной скоростью.

— Ну, давай же. Скажи: па.

Камень ничего не говорит. Упорный человек целует его.

— Я же знаю, что ты способен если не услышать меня, то хотя бы понять. Ты меня понимаешь? Можешь уловить мои мысли? Я уверен, что ты можешь произнести этот слог. Я знаю, что тебе ничего не стоит сказать «па». Мне совершенно точно известно, что ты умеешь говорить, ну хотя бы чуть-чуть. Я понимаю, как тебе трудно: может быть, потому, что никто и никогда с тобой не разговаривал и не просил тебя заговорить, а поначалу и с непривычки это всем дается с трудом. Я это все имею в виду, поэтому отношусь к тебе с пониманием и не прошу у тебя ничего невозможного. Стоит тебе приложить небольшое усилие, и все получится. Сейчас я повторю слог еще раз, и ты сразу повторишь его вслед за мной. Ладно? Ну, вперед. Это довольно-таки трудно, но все же возможно. Давай, скажи «па». Па. Па.

Он прикладывает ухо к поверхности камня, чтобы убедиться в том, что его усилия превратились в какой-нибудь звук, хотя бы шепот. Но не тут-то было: булыжник молчит. Молчит, и точка. Упорный человек набирает полные легкие воздуха и снова берется за дело. Он приводит камню новые доводы, объясняет ему, в чем причина его затруднений в области говорения и как ему преодолеть их. Когда наступает ночь, он берет булыжник на руки и очищает от грязи ту его часть, которая касалась земли. Потом экспериментатор относит камень домой и кладет на обеденный стол, стараясь устроить его поудобнее. На протяжении ночи он не беспокоит гостя. На следующее утро хозяин дома желает ему доброго утра, аккуратно умывает под краном теплой водой: не слишком горячей и не слишком холодной. Потом он выносит булыжник на балкон. С балкона видна вся долина, по которой разбросаны домики дачников, краешек озера и вдали — огни автострады. Упорный человек кладет камень на стол и садится рядом на стул.

— Давай, скажи «па».

Через три дня упорный человек делает вид, что рассердился:

— Вот и хорошо. Не хочешь, и не говори ничего. Ты думаешь, я не понимаю, что своим молчанием ты выражаешь свое презрение ко мне? Чтобы пренебрежение стало явным, слова не нужны. Только хочу тебя предупредить: я никому не позволю над собой издеваться.