— Быть того не может! — воскликнула, не выдержав, Камилла. — Там должен быть второй выход…

Тибор отрицательно покачал головой. Оставалось лишь продолжить наблюдение.

Микаэль тихо подошел к девушке и с упреком прошептал ей на ухо:

— Почему на балу, который состоится сегодня вечером, вашим кавалером будет Фабрицио? Как бы мне хотелось, чтобы вы выбрали своим кавалером меня!

— Фабрицио? Но я ему ничего не обещала!

— Он утверждает обратное и хвастается этим повсюду. Если вы в самом деле отдаете ему предпочтение, скажите прямо и не терзайте меня напрасными надеждами…

— Так знайте, что я вовсе не отдаю ему предпочтения. Более того, он всерьез начинает меня раздражать! И я никогда… Если только это не случилось в тот день, в оружейном зале, когда он, победив меня в поединке на шпагах, вырвал у меня это обещание.

— Он сумел победить вас? Я не знал, что он такой блестящий фехтовальщик!

— Вовсе нет, просто в тот день у меня было легкое недомогание… точнее… легкое ранение! — объяснила Камилла, украдкой бросив взор в сторону Филиппа, прекрасно знавшего, о чем шла речь. Затем она вновь перенесла свое внимание на улицу. — Смотрите! — воскликнула она. — Они уходят!

Четверо товарищей тотчас бросились вон из комнаты и выскользнули на улицу, приняв массу предосторожностей, чтобы остаться незамеченными; среди бела дня слежка — дело весьма деликатное. Группа, за которой они следили, разделилась на две части — одни пошли по улице, другие свернули за угол.

Филипп и Камилла ускорили шаг, преследуя одну из групп, в то время как Микаэль и Тибор отправились следом за второй.

Первая группа совершенно очевидно направлялась за пределы города. Д’Амбремон опасался, как бы преследуемые вновь не разделились и не вынудили его разлучиться с Камиллой, но пятеро мужчин продолжали идти вместе. Казалось, они ходили по кругу, что вполне могло свидетельствовать как о том, что они заметили своих преследователей, так и о том, что подобные маневры являлись их обычной манерой действовать. Несколько раз они прошли по одним и тем же улочкам и площадям и наконец выбрались из Турина. Преследователи шли за ними вот уже более часа, и шевалье спросил, не устала ли она.

— Если хотите, мы можем прекратить слежку. Похоже, эти люди движутся наугад, и я не верю, что они приведут нас в какое-нибудь заслуживающее внимания место. У Тибора и Микаэля наверняка больше шансов.

— И речи быть не может, чтобы прекратить преследование, — резко ответила Камилла. — Вы можете повернуть обратно, если вам так хочется, но я пойду до конца!

— В таком случае я иду с вами.

Группа мужчин уходила все дальше и дальше от города. Обоим офицерам все труднее становилось оставаться незамеченными. Иногда они были вынуждены передвигаться ползком, что было особенно утомительно, принимая во внимание удушающий полуденный зной.

Камилла умирала от жажды и очень сожалела, что не позаботилась взять воды, но не жаловалась. Она хотела разоблачить наконец предателя, повинного во множестве кровавых преступлений.

Очевидно, заговорщики направлялись к старому полуразрушенному замку, одиноко стоящему на холме в окружении редких кипарисов. Пекло солнце, воздух был тих, тишину нарушало только пение птиц, стрекотание кузнечиков и журчание ручья.

Ручей! Камилле так хотелось припасть К прохладным струям, да и шевалье приходилось не легче. Чтобы сохранить силы, им надо напиться и освежиться. Ни перекинуться словом, ни тем более поговорить не было никакой возможности, ибо малейший звук тут же раскатисто звенел над высохшей степью. Молодая девушка знаками показала, что намеревается отправиться к ручью.

Но до ручья еще предстояло добраться: приближаться к нему было рискованно! Пришлось подождать, пока пятеро мужчин не исчезли в замке. С гибкостью кошки Камилла скользнула к воде, подавая пример своему товарищу, и оба быстро освежились, а затем вместе устремились к заброшенному строению.

Сейчас их предприятие становилось по-настоящему опасным, и надлежало удвоить осторожность. Филипп удержал девушку за руку, так как она уже собралась врываться во двор замка.

— Подождите, — прошептал он. — Этот проход слишком хорошо просматривается — там стоит часовой. Лучше поищем другой путь.

— Тогда давайте разделимся. Если одного из нас схватят, другой всегда сумеет выпутаться!

Шевалье был не в восторге от этой мысли, но сам он не мог предложить ничего лучшего. Он указал Камилле на неприметную боковую дверцу в стене:

— Попробуйте войти здесь; я же обойду укрепления.

На цыпочках она добежала до двери и через нее проникла в длинный, наполовину обрушившийся коридор. Издалека до ее ушей долетели звуки голосов. Она на правильном пути!

Решительно зашагав по коридору, она достигла подземного зала со сводчатым потолком. По сравнению с жарой наверху, здесь было промозгло, и Камилла застучала зубами от холода.

Ее окружала полная темнота, она почти ничего не видела, двигалась на звук голосов, стараясь ненароком не провалиться в какой-нибудь колодец или дыру.

Зал оканчивался двумя уходящими вглубь коридорами.

Остановившись в нерешительности, девушка прислушалась, а затем решила пойти по левому коридору. В конце его пологого ската маячил свет, отчего она предположила, что уходящий вверх туннель приведет ее к выходу из подземелья. Шум голосов усилился, подтверждая, что она по-прежнему на правильном пути… Она начала различать отдельные слова: «…предосторожности… французы… король…».

Она так внимательно прислушивалась, пытаясь уловить смысл фраз, что споткнулась о груду камней и ободрала себе ладони. С трудом подавив вскрик, она осторожно двинулась дальше. Наконец она подобралась к выступу, нависавшему над квадратной комнатой; похоже, эта часть замка являла собой донжон. Камилле приходилось быть особенно внимательной, так как края карниза, где она устроилась, уже частично обрушились.

Внизу под собой Камилла заметила пятерых мужчин, которых они выслеживали, и еще троих, которых она видела впервые. Все слушали того, кто держал речь; однако именно его девушка и не могла разглядеть, ибо он находился как раз под карнизом, где она скрючилась, словно курица на насесте. Мужчина говорил сдержанно, но голос его звучал вкрадчиво и убедительно; без сомнения, оратор говорил на условном языке, и хотя Камилла улавливала имена людей и названия селений, она плохо понимала смысл его слов.

Ей просто необходимо увидеть его лицо! С бесконечными предосторожностями она подползла к самому краю и разглядела оратора.

Это был человек невысокого роста и с небольшим брюшком. Надо было еще немного наклониться, чтобы разглядеть лицо опасного заговорщика.

Сердце Камиллы забилось; она содрогалась от одной только мысли, что кто-нибудь из заговорщиков случайно поднимет голову и обнаружит ее. Но все внимание собравшихся внизу было приковано к словам предводителя. Никто из них даже не подозревал, что за ними могли следить. Девушка сделала последнее усилие, продвинулась еще на несколько сантиметров… Имена эти сантиметры оказались роковыми: карниз рухнул, и только чудом ей удалось удержаться, вцепившись руками в камни. Раздались крики, проклятия: «Это она! Хватайте ее!» Камилла их почти не слышала; она отчаянно цеплялась, чтобы не рухнуть в пустоту. Она увидела, как трое мужчин устремились к узкой каменной лестнице, выбитой в стене и до сих пор ею не замеченной. И вот уже заговорщики грубо схватили ее. Она яростно сопротивлялась, собираясь дорого отдать свою жизнь. Камилла прыгнула в пустоту и, пролетев два метра, опустилась прямо на голову одного из бандитов. Выхватив пистолет, она выстрелила в ближайшего проходимца; затем выхватила шпагу и грозно взмахнула ей, угрожая тем, кто хотел ее схватить. Но врагов было слишком много: они навалились на нее и обезоружили.

Ее схватили! А главарь воспользовался этим и ускользнул. Теперь ее единственная надежда — Филипп!

Обходя укрепления и подсчитывая количество часовых, молодой дворянин обнаружил второй вход. Он уже был возле самого донжона, когда до него донесся выстрел. Поняв, что Камилла попала в переделку, он выхватил пистолет и рванулся вперед. Ворвавшись в квадратный зал, он увидел, как несколько разбойников навалились на Камиллу, пытаясь ее связать, а та отбивалась, словно сам дьявол, пытаясь укусить своих противников, оскорбляя их и называя трусами. Нападавших было шестеро: двоих Камилла уже вывела из строя!