Камилла ничего не ответила. Она пошла вслед за бароном, слишком взволнованная, чтобы поблагодарить его. Когда они вошли в бальную залу, звуки музыки и гул разговоров оглушили ее, и она внезапно ощутила желание оказаться как можно дальше отсюда — перенестись на двадцать лет назад, в другую эпоху. Она рассеянно смотрела на сновавших вокруг лакеев, которые разносили прохладительные напитки и вино, зажигали канделябры в преддверии наступающей темноты и задергивали бархатные занавески на окнах.

В ушах ее вдруг прозвучал тихий голос, приглашавший на танец, и холодная рука обхватила запястье. Камилла машинально последовала за своим новым кавалером, ибо сейчас была не в силах отказаться. Имя этого человека было ей незнакомо, да и лицо его она видела впервые. Она совершала все необходимые движения механически, даже не сознавая, что танцует. Внезапно странный жест партнера вывел ее из задумчивого оцепенения — сначала она подумала, что это произошло случайно, но все повторилось, и никаких сомнений не осталось.

— Послушайте, сударь, — пролепетала Камилла, впервые подняв глаза на своего кавалера, — перестаньте щипать меня!

Бледный, худой мужчина с безгубым ртом и бегающим взглядом насмешливо оскалился в ответ:

— Вы смутились? Но ведь вам это наверняка нравится! Я сразу разгадал вас. Женщина-солдат! Как необычно и как соблазнительно!

— Быть может, однако…

— Вам нужен именно такой человек, как я. Вы сможете повелевать мною безраздельно, и я покорюсь вам с превеликим наслаждением. Все эти тупые вояки ничего не смыслят в женщинах. Давайте прогуляемся по саду… Я буду вашим рабом навеки!

— Да вы с ума сошли! Я не желаю вас слушать! — в негодовании воскликнула девушка, донельзя изумленная странными речами партнера.

На секунду у нее появилось искушение бросить его посреди залы, но она сдержалась — не следовало нарываться на скандал из-за такой малости. Она заметила, что Филипп украдкой следит за ней с лукавой усмешкой — нет, нельзя терять хладнокровия в подобный момент.

Желая скорее закончить танец, Камилла оступилась и подвернула щиколотку. Чуть не вскрикнув от боли, она мстительно вонзила острый каблук в ногу своего кавалера. К ее смятению, тот почти задохнулся от счастья:

— О, как это прекрасно! Еще, умоляю вас!

Тут музыка весьма кстати умолкла, и Зефирина устремилась на помощь к подруге, чтобы спасти ее от мерзкого извращенца:

— Боже мой, Камилла, как вы могли принять приглашение этого развратника? Вокруг столько блестящих благородных дворян, а вы ухитрились выбрать больного человека!

— Да я не… Сама не знаю, как это произошло. Я даже не видела его лица.

— Вероятно, вы просто слишком проголодались. Пойдемте, вам надо подкрепиться. Конечно, после таких треволнений вы ослабели! При дворе, знаете ли, кого только не встретишь…

Молодые женщины направились к столику с фруктами и сладостями. Немедленно два десятка рук протянулись к ним с угощением. Камилла теперь пристально смотрела на каждого, кто спешил услужить ей, не желая больше попасться какому-нибудь распутнику. Почувствовав чье-то прикосновение, она обернулась, и лицо ее озарила улыбка — это был Микаэль.

— Я больше ни на минуту не отойду от вас, чтобы оберегать от шевалье ди Кастелло-Тальмонди, Камилла. Разве вы не знаете, что это безжалостный покоритель женских сердец?

— Я мог бы вернуть вам комплимент, Ландрупсен, — возразил юноша приятной наружности с веселой, хотя и несколько натянутой улыбкой.

Оба повлекли девушку на террасу в сад. По дороге им встретилось несколько парочек, которые, пользуясь темнотой, искали убежища в беседках и за кустами. Двое же молодых дворян, словно бы ничего не замечая, состязались в остроумии, стремясь завоевать сердце юной принцессы.

Постепенно шуточки их стали фривольными, и Камилла сказала, что пора возвращаться в бальную залу.

Она встала и рассеянно взглянула на обнявшуюся пару, которая появилась на темной аллее. Легкая улыбка появилась у нее на губах, когда она увидела, с какой пылкостью мужчина целует свою пассию. Но тут луч света упал на лицо влюбленного, и она похолодела от ужаса. Это был шевалье д’Амбремон!

Внезапно ее охватило бешенство, причину которого она не смогла бы объяснить. Филипп! Как смел он так себя вести? Он просто не имел на это права! Пусть другие предаются разврату, но не он. Не он!

Оба воздыхателя заметили, как исказилось ее лицо.

— Что с вами? Вам плохо? — обеспокоенно спросил Микаэль.

— Ничего страшного, не стоит тревожиться, — с трудом выговорила она. — У меня выдался тяжелый день. Думаю, мне надо ехать домой.

— Следует предупредить графиню де Ферриньи.

— Вовсе нет. Пусть она веселится. Я попрощаюсь с королем и незаметно ускользну.

— Позвольте нам проводить вас!

— Нет, нет! Оставьте меня, прошу вас.

Молодые люди неохотно подчинились. Камилла подошла к барону де Бассампьеру и шепнула, что хочет вернуться к себе. Оба попросили у короля разрешения удалиться и покинули дворец. Их сопровождал Пьер, который заявил, что никогда еще не получал такого удовольствия.

В карете Камилла большей частью молчала, предоставив карлику и барону обсуждать перипетии знаменательного события. Те несколько удивлялись подавленному виду девушки, но не решились расспрашивать ее — в конце концов, день оказался таким насыщенным, что она имела право утомиться!

Оказавшись наконец в своей комнате, Камилла бросилась на постель. Ей хотелось плакать, и она чувствовала себя преданной. Но почему, собственно? Филипп свободен и может ухаживать за кем угодно — у него нет никаких обязательств перед принцессой, поскольку король поручил ему только обучить ее военному делу и познакомить с устройством своей армии. Отчего же она вообразила, будто между ними возникли какие-то отношения? Да и что могло бы свидетельствовать об этом? Легкая дрожь и горящие взгляды? Какая безделица!

Но тщетно Камилла уговаривала себя, обзывала романтичной дурой, проклинала за малодушие — ей никак не удавалось смириться с его мерзким поведением. Он обнимал и пылко целовал другую женщину — это чудовищно, противоестественно!

В спальню вошла горничная, чтобы помочь молодой женщине снять придворный наряд. На жадные расспросы о бале Камилла отвечала сквозь зубы — ей не терпелось остаться одной, чтобы снова погрузиться в мрачные раздумья.

В конечном счете она пришла к выводу, что Филипп просто посмеялся над ней — использовал свое колдовское очарование и опыт в обращении с женщинами, чтобы пробудить страстное чувство в наивной девушке. Эта мысль оскорбила Камиллу до глубины души — было невыносимо сознавать, что она стала жертвой вульгарного обольстителя. И она заснула, заклеймив всех дамских угодников мира, которые готовы были уловить в свои сети даже такое целомудренное создание, как Диана-Аделаида Савойская.

34

В последующие дни Камилла избегала встреч с шевалье д’Амбремоном. Она поднималась на заре и седлала Черного Дьявола, чтобы промчаться галопом по еще пустынным аллеям. При дворе она появлялась лишь на несколько минут — приседала в почтительном реверансе перед королем и исчезала, едва лишь объявляли о приходе молодого офицера. Тренироваться она ходила в скромный фехтовальный зал, где без всякого энтузиазма вступала в схватку с весьма посредственными мастерами шпаги. Днем расхаживала по Турину в офицерском мундире, надеясь встретиться с Тибором, который все не появлялся. Барон де Бассампьер не торопился уезжать в свое поместье, и она часто делилась с ним тревогами по поводу странного исчезновения оруженосца.

— Почему он не даст о себе знать?

— Он виделся с Пьером, — успокаивал ее старый дворянин. — Нам известно, что у него все в порядке, — этого вполне достаточно. Вероятно, он полагает, что у вас появилось много новых забот, и не хочет беспокоить вас по пустякам.

— Гм! Возможно, вы и правы…

— Кстати, Камилла, все удивляются тому, что вы редко бываете при дворе. О вас спрашивают постоянно, и я не могу привести разумных доводов, объясняющих ваше отсутствие.