– Полагаю, это закаляет характер, – сказал я. – Но я не просил своего богатства. На самом деле, бывали времена, когда я ненавидел и его, и всё, связанное с моей семьёй. Пиво! Господи, какая социальная ответственность может быть в варке пива?

– Но вы сказали, что ваша семья подарила университету библиотеку.

– Ага. Купила себе бессмертие. Это…

Я замолк, и Карен выжидающе на меня посмотрела.

Через секунду я снова пожал плечами.

– Это как раз то, что только что сделал я, верно? – Я покачал головой. – Ну да ладно. Так или иначе, это иногда бьёт в голову – иметь много денег, когда ты молод. Я… гмм… в молодости я был не самым лучшим человеком на свете.

– Пэрис‑наследница, – сказала Карен.

– Кто?

– Пэрис Хилтон, внучка отельного магната. Вы, должно быть, ещё под стол ходили, когда она ненадолго прославилась. Она… ну, я думаю, она была типа вас – унаследовала состояние, в двадцать стала миллиардершей. Она вела, как это говорится у нас, писателей, разгульную жизнь.

– «Пэрис‑наследница», – повторил я. – Красиво звучит[72].

– А вы были бы Джейк‑гуляка.

Я засмеялся.

– Да, похоже. Вечеринки, девушки. Но…

– Что?

– Довольно тяжело определить, действительно ли ты нравишься девушке, когда ты богат.

– Вы мне будете рассказывать. Мой третий муж был как раз такой.

– Правда?

– Клянусь. Слава Богу, существуют брачные контракты. – Она произнесла это легко. Если она и испытывала по этому поводу горечь, прошло, должно быть, достаточно времени, чтобы она могла об этом шутить. – Вам следовало встречаться с женщинами, которые уже были богаты.

– Надо полагать. Но, знаете, даже… – Чёрт, я вовсе не собирался говорить это вслух.

– Что?

– Ну, никогда не знаешь о людях, что они на самом деле думают. Даже до того, как я стал богат, я… была одна девушка, её звали Триста, и я думал… я думал, мы…

Карен приподняла искусственную бровь, но ничего не сказала. Было понятно, что если я не хочу, то могу не продолжать.

А, к моему изумлению, хотел.

– Она будто бы была такая же, как я. И я влюбился в неё по уши. Мне было… да, где‑то около шестнадцати. Но когда я пригласил её на свидание, она лишь засмеялась. Фактически, расхохоталась мне в лицо.

Рука Карен на секунду коснулась моего запястья.

– Бедняжка, – сказала она. – А сейчас вы женаты?

– Нет.

– Были раньше?

– Нет.

– Так и не встретили подходящую?

– Э‑э… не совсем так.

– О?

И снова, к моему собственному удивлению, я продолжил говорить.

– То есть, была – собственно, есть – одна женщина. Ребекка Чонг. Но вы понимаете, в моём положении, я…

Карен сочувственно кивнула. Но потом, как мне показалось, решила немного разрядить обстановку.

– Впрочем, – сказала она, – вам не обязательно дожидаться, пока подходящая кандидатура появится на вашем горизонте. Если бы я так делала, то упустила бы своих первых трёх мужей.

Не уверен, взметнулись ли удивлённо мои искусственные брови, но если бы я был сейчас в моём старом теле, это бы несомненно произошло.

– Сколько раз вы были замужем?

– Четыре. Мой последний муж, Райан, умер два года назад.

– Простите.

Её голос был полон печали.

– Мне его не хватает.

– У вас есть дети?

– Э‑э… – Она помедлила. – Только один. – Снова пауза. – Только один жив сейчас.

– О, мне так жаль.

Она кивнула.

– А у вас, я так понимаю, детей нет?

Я покачал головой и указал на своё искусственное тело.

– Нет, и теперь уже, наверное, и не будет.

Карен улыбнулась.

– Уверена, что вы бы были замечательным отцом.

– Мы никогда не… – Чёрт бы побрал эти искусственные тела. Я подумал очевидную, проникнутую жалостью к самому себе мысль, но я вовсе не собирался произносить её вслух. Как и раньше, мне удалось её подавить лишь после того, как несколько слов уже оказались сказаны. – Спасибо, – сказал я. – Спасибо вам.

Пара сотрудников «Иммортекс» вошла в комнату отдыха – белая женщина и мужчина‑азиат. Они удивились, обнаружив нас здесь.

– Не будем вам мешать, – сказала им Карен, поднимаясь на ноги. – Мы уже уходим. – Она протянула мне руку, чтобы помочь встать. Я машинально взялся за неё и в ту же секунду оказался на ногах – Карен подняла меня без видимого усилия.

– У нас был долгий день, – сказала мне Карен. – Уверена, что вам хочется вернуться в свою комнату. – Она запнулась, словно сообразив, что я, разумеется, никак не мог устать, и добавила: – Ну, чтобы во что‑нибудь переодеться и всё такое.

Вот он – прекрасный повод; предлог, который я безуспешно искал раньше, для того, чтобы вежливо удалиться, не нарушая приличий, предлог, которого отсутствие потребности в еде, сне и отдыхе меня лишило. Но я больше не хотел уходить.

– Вообще‑то, – сказал я, глядя на неё, – я бы хотел ещё потренироваться в ходьбе, если вы, конечно, не откажетесь мне помочь.

Карен улыбнулась так широко, что у неё, наверное, заболело бы лицо, будь оно из плоти и крови.

– С удовольствием, – сказала она.

– Здорово, – ответил я, и мы двинулись к выходу в коридор. – Заодно ещё поболтаем.

9

Космоплан всё ещё поднимался. Я думал, что постоянное ускорение будет неприятно, но всё было нормально. За окном я видел отблески Атлантического океана далеко внизу. Я повернул голову, чтобы посмотреть внутрь салона, и предположительно рыжеволосый парень, сидящий рядом со мной, воспользовался шансом завязать разговор.

– Так кем вы работаете?

Я взглянул на него. На самом‑то деле я не работал, но у меня был достаточно правдивый ответ.

– Я по части управления состоянием.

Он наморщил свой веснушчатый лоб.

– «Иммортексу» потребовался на Луне управляющий состоянием?

Тут я понял, что его так озадачило.

– Я не сотрудник «Иммортекс», – сказал я. – Я клиент.

Его светлые глаза изумлённо расширились.

– О! Простите.

– Да не за что, – ответил я.

– Просто вы самый молодой клиент из всех, что я видел.

Я улыбнулся, постаравшись, чтобы улыбка не выглядела приглашением к дальнейшему разговору.

– Всегда был торопыгой.

– Ясно, – сказал он. Потом протянул руку, такую же веснушчатую, как и его лицо. – Квентин Эшберн.

Я пожал её.

– Джейк Салливан. – Мне не хотелось больше говорить о себе, поэтому я спросил: – А вы, Квентин, чем занимаетесь?

– Обслуживаю лунобус.

– Лунобус?

– Это такой транспорт для дальних поездок, – объяснил Квентин. – Ну, не совсем поездок; на самом деле он летает на малой высоте. На Луне это лучший способ быстро покрывать большие расстояния. Вы поедете на таком, когда мы прибудем на Луну; корабль с Земли довезёт нас только до видимой стороны.

– Да, – сказал я, – я вроде читал об этом.

– О, лунобусы – это такая интересная штука, – сказал Квентин.

– Не сомневаюсь.

– На Луне нельзя летать на самолётах, потому что…

– Потому что там нет воздуха, – сказал я.

Квентин, явно немного задетый тем, что его песне наступили на горло, тем не менее, продолжил:

– Поэтому вам нужен другой способ добираться из точки A в точку B.

– Надо полагать, – сказал я.

– Так вот, лунобус – он ракетный, понимаете? Что характерно, вместо того, чтобы отравлять атмосферу, мы даём Луне атмосферу – неуловимо тонкую, разумеется – состоящую из ракетных выхлопов. Сейчас на Луне используется моногидразин…

Я понял, что путешествие обещает быть очень долгим.

С помощью Карен Бесарян я постепенно овладевал премудростью ходьбы на новых ногах. Я всегда был нетерпелив; полагаю, что мысль о том, что у меня не так много времени, этому способствовала. Конечно, Карен, в её восемьдесят с лишним, также, должно быть, чувствовала, что её дни сочтены. Но она, по‑видимому, практически сразу свыклась с мыслью о том, что стала более или менее бессмертной, тогда как я пока не избавился от чувства, что время не ждёт.