Ковильян был верным слугой своего короля. Он воочию увидел, как итальянские города наживаются и богатеют на торговле с Индией и как ревниво они оберегают свою монополию, и он, более чем когда бы то ни было раньше, оценил величие планов и стремлений короля Жуана. Он решил сделать все, что было в его силах, чтобы отнять могущество у гордых итальянских городов и возвысить вместо них свою любимую родину. Прошло немного лет, и эта цель была достигнута, но бедняге Ковильяну этого не суждено было уже увидеть.

От Каликута на маленьком каботажном судне Ковильяя приплыл в другой важнейший морской порт — на остров Гоа. Это был уже не индусский город с мавританской колонией, а территория самостоятельного мусульманского государства — Биджапура[153], выделившегося из Делийской империи в результате войн; в 1488 году оно управлялось шахом Махмудом Бальмахи II. Хотя Ковильян не мог знать, что и этот остров и тяготеющий к нему район Индостана через немного лет станут оплотом великой Португальской империи на Востоке, он осознал его первостепенное значение в индийской торговле. Будущая столица Португальской Индии была уже тогда оживленным городом, ведущим торговлю с Востоком, Аравией и Персией, в частности с Ормузом, находящимся у выхода из Персидского залива. Гоа и тогда, как и двумя столетиями раньше, при Марко Поло, сообщившем об этом, был главным поставщиком лошадей для Индии. Сюда привозили лошадей из Аравии и перепродавали их властителям и знати всей Индии. В индийском климате лошади росли плохо, и за коней, привозившихся на открытых судах, поверх всего остального груза, из Адена, Эш-Шихра, Сохара, Калата, Маската[154] и Ормуза, платили самые высокие цены. Из Гоа лошадей на судах развозили вдоль всего побережья, и там их раскупали и уводили во все места полуострова. Когда Албукерки захватил Гоа, он нашел в городе 120 великолепных арабских лошадей.

Изучив как следует торговлю Гоа, Ковильян полностью выполнил свою миссию в Индии. Муссон переменился, арабские корабли готовились к переходу на запад, и португальский разведчик отплыл вместе с ними. В феврале или марте 1489 года судно, на котором ехал Ковильян, взяло курс на Ормуз[155]. Оно было доверху нагружено перцем, имбирем, корицей, кардамоном, миробаланом, тамариндом, ревенем, алоэ[156], фарфором, тонкими хлопчатобумажными тканями (миткалем) и особо дорогими пакетами с мускусом, янтарем и драгоценными камнями, которые находились под бдительной охраной капитана. На этот раз при попутном ветре плавание было не столь долгим и утомительным, как тогда, когда плыли с запада на восток, и прошло без всяких инцидентов, о которых сообщали бы нам источники.

Мы располагаем лишь самыми неопределенными сведениями относительно того, где побывал Ковильян, после того как отправился из Ормуза в Каир. Весьма вероятно, что он был и в восточно-африканском порту Софала, где находилась арабская колония, ведшая прибыльную торговлю золотом, добываемым туземцами внутренних областей материка. Хотя Алвариш лишь вскользь говорит о пребывании Ковильяна в Софале[157], итальянская версия Рамузио гласит:

Поскольку и многие другие источники говорят, что Ковильян действительно побывал в Софале, вполне возможно, что свои познания об этом порте Васко да Гама прямым или косвенным образом получил из доклада Котзильяна. Во всяком случае, совершить такую поездку было не очень трудно. Арабы восточного побережья Африки славились как искусные мореходы. Они тщательно изучили это побережье, острова, рифы, ориентиры, мели, ветры, течения и их смену.

Следующие определенные сведения о Ковильяне относятся уже к его прибытию в Каир в конце 1490 или в начале 1491 года. Скитаясь на чужбине уже больше трех лет, он хотел поскорее встретиться с Пайвой и возвратиться с ним в Португалию, вновь увидеть жену и семью. Но после долгого ожидания и безрезультатных расспросов он, к своему ужасу, узнал, что его несчастный спутник и товарищ погиб, вероятно при попытке проникнуть в Эфиопию[158]. Как, когда, где — мы этого не знаем, как не знаем пути, проделанного Пайвой, стран, в которых он побывал, народов, которые он видел, и того, какие сведения он собрал для своего повелителя.

Ковильян с успехом выполнил доверенную ему миссию. Его труды принесли большую пользу и дали множество новых сведений. Он выполнил данные ему инструкции быстро и точно, не останавливаясь на своем пути ни перед какими препятствиями. Он проплыл через восточные моря, побывал на западном побережье Индии и возвратился оттуда с подробными и точными сведениями обо всем виденном. Теперь он устал, был опечален и думал, что своими трудами на пользу короля Жуана вполне заслужил отдых. Но увидеть свою родину ему было не суждено.

В то время как путешественник одиноко сидел в своей комнате, размышляя, куда ему двинуться дальше, к нему явились два незнакомца и приветствовали его на португальском языке — за все эти годы Ковильян, должно быть, совсем отвык от него.

Незнакомцы сказали, что они посланы из Португалии, показали свои письменные полномочия и заявили, что их направил в Каир король, зная, что на это время здесь назначена встреча Ковиль-яна и Пайвы.

Один из этих незнакомцев был рабби Авраам из Бежи, другой — Иосиф из Ламегу[159], еврей-сапожник[160]. Раввин ездил раньше в Ормуз (впрочем, по этому поводу источники противоречивы) и по возвращении дал королю большой отчет о своем путешествии. Иосиф из Ламегу, как ни скромна, по-видимому, была его профессия, не раз путешествовал по Востоку, был и в Багдаде, и в Басре, и в Ормузе. Он, как и ученый раввин, тоже по возвращении в Лиссабон докладывал о своем путешествии королю. Ввиду того, что уже больше трех лет о Ковильяне и Пайве не было никаких известий, дон Жуан тайным образом послал их сюда, в Каир, на поиски пропавших эмиссаров. Он дал им соответствующие полномочия и денег, а также письмо для вручения Ковильяну и Пайве вместе или по отдельности, если их удастся обнаружить[161].

Агенты португальского короля благополучно прибыли в Каир, но разыскать своего соотечественника в столь многолюдном городе им было чрезвычайно трудно, тем более, что им приходилось скрывать, кто они такие и зачем приехали. Наконец, проявив величайшую осмотрительность, ловкость и терпение, они открыли местонахождение Ковильяна. Убедившись, что Пайва погиб, они, согласно инструкции, передали Ковильяну письмо, на котором была королевская печать и которое они, соблюдая тайну, с такой осторожностью провезли из Лиссабона в Египет.

С замирающим сердцем читал Ковильян послание короля. Он был утомлен и стосковался по дому. Ему было дано тяжелое задание. Он исполнил королевский приказ, он проехал тысячи утомительных миль по суше и по морю, он пересек знойные пустыни и тропические моря и теперь он хотел вернуться домой, на поросшие вереском и сосной склоны Серра-да-Эштрела[162], где его ждала жена и семья Ковильян еще раз перечитал письмо. В нем были совершенно точные и недвусмысленные указания: если Ковильян и Пайва до конца выполнили свою миссию, они должны безотлагательно возвращаться в Португалию. Напротив, если им чего-либо выполнить не удалось или они не собрали все требуемые сведения, они должны продолжить свое путешествие и достичь цели. Король в особенности обращал внимание на священника Иоанна, требуя, чтобы была дана полная и точная информация о нем и его царстве.