Португальцы попали в этот каирский водоворот — в самое сердце города, на его переполненные улицы, где постоянно шумели целые потоки людей любой национальности, любой расы, любой религии. С минаретов пять раз в сутки доносился призыв муэдзина, призывавшего правоверных на молитву. В синагогах, в людных еврейских кварталах, раввины распевали свои песнопения, пронесенные через века, а потомки древних египтян — копты[138] — исполняли свои восточные религиозные обряды в церквах.
Свои церкви имели и греческие, и итальянские, и эфиопские колонии. Индусы толкали нубийцев, арабы из Мекки и Йемена спорили с хитрыми турками и коварными египтянами. Сквозь толпу гордо проходили, с дикими глазами, дервиши из пустынь; исполняя приказания своих хозяев, шныряли рабы и евнухи, черные и белые. Женщин на улицах было мало, да и то только из низших слоев населения. Закутанные до самых глаз, они торопливо шагали, спеша покинуть шумную знойную улицу и укрыться от горящих, жадных взоров тоскующих по женщинам мужчин, которые собрались здесь со всех стран земного шара, чтобы покупать, продавать, а нередко и нападать на своих собратьев
Пройдя по улицам города, посмотрев на необычные для них сцены, поговорив со множеством людей и устав от шума, пыли и вони, португальцы присели обсудить вопрос о том, что делать дальше. Здесь, в Каире, они погрузились в бурлящий поток торговли с Индией, и здесь же можно было больше, чем где-либо в другом месте, узнать о стране священника Иоанна. Тут встречались люди, которые вели торговлю с Индией или даже сами бывали в этой стране. Более того, португальцы даже завязали знакомство с несколькими мусульманскими купцами, собиравшимися ехать в Индию через Аравию. И вот решение уже и принято. Португальцы будут жить в Каире до тех пор, пока не тронутся в путь их новые мавританские друзья, а затем поедут вместе с ними, чтобы использовать их знакомство и с торговыми обычаями и с самими странами, куда так хочется попасть, и с людьми, которые встретятся на пути. Ковильян стал советоваться со своими новыми знакомцами-купцами — это были уроженцы Северной Африки, из Тлемсена и Феса. Их тянуло друг к другу потому, что Ковильян знал их язык и обычаи. Было решено, что все сядут на корабль в Торе, на восточном побережье Египта, и направятся в Аден, находящийся на юго-западной оконечности Аравии, у входа в Красное море.
Истек 1487 год, и весной 1488 года по извилистым узким улицам, через древние городские ворота, прямо в пустыню вышел их караван, направляющийся в Суэц. Как и все караваны за тысячу лет до этого, он прошел под тенью сфинксов и великих пирамид, которые все еще хранили тайны величавой истории Египта, тайны, вырванные у них лишь с приходом в землю фараонов Наполеона и англичан, через три сотни лет с лишним.[139] От Суэца караван двигался по пескам. Долгий переход через пустыню должен был закончиться в портовом городе Тор. Остановку караван сделал около Айн Муса (колодец Моисея), с видом на Хорив и на гору Синай, которую арабы называют Гебель-Муса (гора Моисея). Наконец путешественники добрались и до Тора, жалкой кучи хижин на Красном море; тут же стоял и маронитский монастырь[140] святой Екатерины.
Корабль, на который они погрузились, — джельба — представлял собой грубое и непрочное сооружение из необтесанных досок, пришитых одна к другой веревками, с парусами из травяных плетеных цыновок Джельбы обладали плохими мореходными качествами, они давали течь, неуклюже валились на бок при малейшей волне и с трудом подчинялись рулю. Путешественники плыли только днем, на ночь заходили в порты — слишком велика была опасность натолкнуться на рифы и коралловые мели, так как судно держалось как можно ближе к берегу Последней остановкой Ковильяна на африканском берегу был суданский порт Суакин. Здесь португальцы вместе со своими мавританскими спутниками пересели на арабское «доу» и отправились дальше по Красному морю.
И вот после двух многострадальных месяцев, проведенных в дороге после выхода из Каира, они прошли через пролив Баб-эль-Мандеб («Ворота слез») и увидели пик Адена. Судно вошло в гавань, миновало древний вулканический кратер, и португальцы высадились в городе, расположенном у подножья древнего кратера. Город Аден старше Каира на сотни лет, он был древним уже тогда, когда в VI веке до нашей эры, писал пророк Иезекииль.[141] Раскинувшийся на безводной равнине Аден частично снабжался, да и теперь снабжается водой по ниспадающей цепи резервуаров, устроенных в ущелье, спускающемся по стене кратера, — или выдолбленных в твердой породе, или созданных путем сооружения массивных каменных стен. Вода, поступавшая из различных лощин, ведущих в ущелье, переполняя верхний резервуар, сбегала в нижний и так далее. Предание говорит, что эти резервуары построил персидский правитель в конце VI века, нашей эры, но возможно, что они гораздо древнее.
Город с его стенами и башнями, с поднимающимися в виде террас рядами домов и с цепью встающих за ним гор португальцам показался прекрасным. В испанском отчете 1518 года (переведенном на английский язык в 1540 году) дается следующая живописная картина Адена:
Город Аден окружен крепким кольцом тяжелых стен с башнями из известняка и камня, дома там красивы; город ведет большую торговлю с Эфиопией и Индией, а всякого рода вещи встречаются там в изобилии.
О том, какое значение имел этот город во времена Ковильяна, можно судить по рассказу Томе Пириша, первого португальского эмиссара, направленного в Китай. Рассказ этот относится к 1515 году[142].
Этот город… является одним из четырех великих торговых городов мира. Он поставляет в Дахлак[143] ткани и получает в обмен мелкий жемчуг; за грубые ткани и разные безделушки он получает из Зейлы[144] и Берберии золото, коней, рабов и слоновую кость, он торгует с Сокотрой, поставляя ткани, меккскую солому, сокотринское алоэ и драконову кровь, он торгует с Ормузом, откуда он получает коней, а из каирских товаров он покупает золото, всякого рода продовольствие, пшеницу и рис, если они есть, пряности, мелкий жемчуг, мускус, шелк и другие предметы; он торгует с Камбеем[145], отправляя туда каирские товары и опиум и получая множество тканей, которые он перепродает в Аравию и на острова, а также семена, стеклянный бисер, камбейские бусы, множество сердоликов всех цветов, а главным образом пряности и лекарства из Малакки: гвоздику, мускатный орех и сушеный мускатный орех, сандаловое дерево, кубеб, мелкий жемчуг и тому подобное. Он поставляет в Камбей, а также в Ормуз большое количество марены и изюма; он торгует с королевством Гоа и отправляет туда всякого рода товары и лошадей и из самого [Адена] и из Каира и получает взамен рис, железо, сахар, тонкий муслин и изрядное количество золота; он торгует с Малабаром и остальной Индией.. откуда он получает перец и имбирь, он получает товары из Малакки и Бенгалии взамен многих сортов белой ткани, он получает мускус, драгоценные камни и также рис из Бенгалии, рис из Сиама и китайские товары, поступающие через Аютию[146]. Таким путем город стал великим, процветающим и богатым. Аденские товары — это кони, марена, розовая вода, сушеные розы, изюм, опиум … Его [Аден] стоит посмотреть.. хотя питьевую воду там надо привозить на повозках.
На аденских складах скапливалось множество товаров, ожидающих отправления в Египет — из Египта товар шел уже в Европу. Ввиду того, что плавать по Красному морю было опасно, большие арабские суда, идущие из Индии, разгружались в Адене, здесь товары перегружались на медлительные, с мелкой осадкой, «доу», курсировавшие между Аденом и египетскими берегами, а также плававшими через пролив Баб-эль-Мандеб в Джидду, порт Мекки. Имея в виду этот маршрут, португальцы нередко называли и малые и большие арабские суда naos da Meca (суда Мекки).
138
Копты — египетские христиане-монофизиты, то есть считающие мифического Иисуса Христа не «богочеловеком» (не существом двойной природы — божественной и человеческой, как, например, считают православные и католики), а богом, то есть существом «единой природы» (откуда и греческое название этого христианского толка). — Прим. ред.
139
Автор, по-видимому, говорит здесь об основоположниках египтологии — пионерах археологического исследования Египта, — группе французских ученых, впервые попавшей в Египет с армией Наполеона Бонапарта в 1798 году и издавшей затем знаменитое многотомное «Описание Египта» (Париж, 1809–1828), но, может быть, о Франсуа Шампольоне (1790–1832), который а 1822 году нашел ключ к дешифровке иероглифов Неясно также, о каких англичанах-египтологах автор упоминает о предшественниках ли французов, посетивших Египет во второй половине XVIII века (в том числе Дмежс Брюс), или о последователях французских ученых — английских египтологах второй половины XIX века — Прим. ред.
140
Марониты — сирийские, христиане-монофелиты, то есть считающие, в отличие от православных и католиков, мифического Иисуса Христа существом «единой воли» (откуда и греческое название этого христианского толка), но двойной природы — божественной и человеческой, в чем они сходятся с православными и католиками. Со времени первых крестовых походов маронитская церковь подпала под сильное влияние римско-католической церкви и оказывала содействие крестоносцам и путешественникам-католикам (в том числе и португальцам) — Прим. ред.
141
Иезекииль, библейский «пророк» (VI век до нашей эры), в своей «Книге» (гл. XXVII) дал характеристику широкой торговли финикийского города Тира со странами Ближнего Востока — Прим. ред.
142
Пириш написал свой отчет примерно в 1515 году, и часть его была опубликована на итальянском языке в 1550 году, но вся рукопись, имеющая первостепенный исторический интерес, была полностью напечатана только в 1944 году.
143
Дахлак — архипелаг в южной части Красного моря. — Прим. ред.
144
Зейла — портовый город Аденского залива, к югу от пролива Баб-эль- Мандеб. — Прим. ред.
145
Камбей — торговый город на северо-западном берегу полуострова Индостан. Средневековые путешественники (до XVII века) описывали Камбей как один из величайших индийских портов, но позднее он потерял свое значение. — Прим. ред.
146
Аютия, город на реке Менам, к северу от Бангкока, более 400 лет — с середины XIV века до разрушения его бирманцами в 1767 году — был столицей Сиама. — Прим. ред.