— И все-таки кто-то находится именно здесь в галерее! — проговорил Гарри.

— Но ведь это ужас, что такое! — воскликнул Шерлок Холмс, подскочил, к стене и начал срывать одну картину за другой.

Поднялся страшный стук и шум, но сыщики не обращали на это ровно никакого внимания. Дикий рев действовал на нервы и единственным желанием их было: схватить кого-нибудь, заставить замолчать ревущего или бежать, как можно скорее отсюда.

Шерлок Холмс сорвал уже шестую картину и вдруг крикнул:

— Вот здесь!

И, действительно, рев теперь еще более усилился.

Стена в этом месте казалась недавно замурованной. Шерлок Холмс провел по ней рукой — она была еще мокрой.

— Здесь недавно заделано отверстие! — воскликнул он. — Давай нож Гарри!

Сыщики принялись выламывать стену. Их труды увенчались успехом скорее, чем они могли ожидать. Едва только они вынули несколько камней, как стена сама собою провалилась и сыщики очутились перед большим отверстием.

Они увидели нечто ужасное, от чего волосы становились дыбом.

Гарри отскочил назад и закрыл глаза руками. Шерлок Холмс тоже отступил назад, сжимая кулаки, и так сильно прикусил нижнюю губу, что на ней показались две капли крови.

В стене лежал полураздетый труп рыжеватой, некогда очень красивой женщины.

Это была та самая женщина, которую сыщики видели из окна своей квартиры.

Она была страшно обезображена. Глубоких ран на ней не было, но все лицо и руки были покрыты запекшейся кровью. По положению головы Шерлок Холмс увидел, что женщина была убита точно таким же образом, как профессор Кларк.

Кровавые царапины, однако, произошли от другой причины.

Дело в том, что в ногах трупа лежала маленькая, безобразная собака, которая все еще не смела выскочить из своей темницы.

По всей вероятности, преступники не заметили, что замуровали ее вместе с трупом женщины.

Собачка и выдала сыщикам ужасную тайну своим диким воем.

Шерлок Холмс все еще не мог оправиться от сильного потрясения. Вдруг перед ним появилась какая-то фигура и он увидел безобразную рожу того чудовища, на которое Гарри впервые обратил внимание.

Урод яростно оскалил на него зубы.

— Вот убийца! — крикнул Гарри и уже хотел было броситься на урода.

Но почти в тот же момент в галерею вошел Слип, как раз тогда, когда Шерлок Холмс удержал Гарри за рукав и тем предупредил свалку с уродом, несомненно обладавшим огромной силой.

Слип и полицейские чины явились на произведенный сыщиками шум швырянием картин на пол.

Слип остановился и взглянул на царивший в галерее беспорядок. Потом он обратился к инспектору со словами:

— Я давно подозревал нечто подобное, но все-таки не ожидал, что профессор Кларк совершит такое ужасное преступление, чтобы избавиться от своей жены!

Слова эти вызвали всеобщее изумление.

Не только полицейский инспектор и полисмены, но и Шерлок Холмс с Гарри были озадачены.

— Что вы сказали, м-р Слип? — воскликнул Шерлок Холмс. — Эта несчастная была жена профессора Кларка?

— Да! Я имею возможность доказать это, так как соответствующие документы находятся в моих руках!

— Профессора все считали холостяком! — возразил Шерлок Холмс. — Почему же именно только вы один пользовались его исключительным доверием?

Слип как-то странно повел губами и после короткого раздумья ответил:

— Вас это удивляет? Я много лет работал вместе с профессором Кларком и весьма естественно, что между нами установилось известное сближение, тем более, что мы работали над достижением исключительной цели!

— И вы утверждаете, что профессор убил свою жену?

— Утверждаю! Неужели вас не удивляет, что профессор никогда не говорил о своей жене и что он много лет держал ее взаперти?

— Да, это странно, — заметил Шерлок Холмс, — но еще более странно то, что она была убита тем же самым приемом, каким убит и сам профессор!

Слип только пожал плечами.

Вдруг полицейский инспектор обратил внимание на странную фигуру, появившуюся за спиной сыщиков, по-видимому, с намерением накинуться на них.

Инспектор и полисмены вздрогнули при виде этого урода не менее самого Гарри, но инспектор быстро оправился и спросил:

— Кто вы такой?

— Это Тибо-Тиб, сын покойного профессора Кларка! — вместо урода ответил Слип.

В другое время этот ответ мог бы только возбудить смех. Но один чудовищный вид этого урода и страшный взгляд его, возбуждали страх и ужас.

Инспектор посмотрел на Слипа, потом на Шерлока Холмса и переспросил:

— Как? Это сын профессора Кларка?

— Совершенно верно! — подтвердил Слип.

— Но позвольте, — воскликнул инспектор, — ведь это просто невозможная вещь.

Слип снова пожал плечами.

— Но почему же, — сказал он, — профессор обращался с этим господином, как с равноправным членом семьи? Держал его у себя в доме? Постоянно имел с ним общение? Молодой м-р Кларк ничем не был связан в своих поступках, он ел с нами за одним столом — словом, мне кажется, что профессор своим поведением в достаточной степени доказал, какое участие он принимает в этом господине, а нотариальное подтверждение того, что я говорю, вы найдете у нотариуса Кронвеля!

Кронвель состоял старшим нотариусом в Лондоне, пользовался всеобщим доверием и занимал выдающееся общественное положение.

Инспектор взглянул еще раз на того, кого Слип назвал сыном профессора Кларка и спросил его:

— Подтверждаете ли вы, что м-р Слип говорит правду?

— Подтверждаю, — ответил он.

И произнес он это как-то с трудом, с особым акцентом, уже обращавшим и ранее внимание Гарри.

Один из полисменов остался при покойнике, а все остальные вернулись в ту комнату, где оставалась молодая девушка.

Шерлок Холмс подверг ее допросу, но оказалось, что она жены профессора Кларка не знает и никогда о ней ничего не слыхала.

— Разве вы не были осведомлены относительно семейного положения профессора? — спросил Шерлок Холмс.

— Нет, — ответила она. — Я только родственница его: мой отец — брат покойного!

— Но если у вас с профессором Кларком не было ничего общего, то каким образом вы вдруг приехали в его дом гостить?

Она покраснела и проговорила:

— На этот вопрос я, к сожалению, не могу дать вам ответа!

— Но именно этот вопрос очень важен, — заметил инспектор, — и было бы весьма приятно, если бы вы могли дать нам хоть какой-нибудь ответ на него!

Племянница убитого профессора Кларка сделала гримасу, презрительно взглянула на инспектора и произнесла:

— Этот вопрос никого не касается!

— Ладно! — проворчал инспектор. — В таком случае нам самим придется добиваться ответа, а вы уж не будьте в претензии, если для вас из-за этого произойдут неприятности!

Шерлок Холмс и Гарри отошли в сторону. Сыщик вынул свою записную книжку, и внимательно смотрел на волосы, которые он еще недавно положил туда.

— Волосы эти плоски, — шепнул Гарри, — а не круглы! Положительно не понимаю, кто мог совершить эти убийства!

— Ты обратил внимание на форму рук молодого Кларка?

— Конечно! Сначала я тоже думал, что…

— Он и есть убийца! — прервал его Шерлок Холмс. — В данном случае убийства могли быть совершены либо негром, либо обезьяной. Ты, быть может, замечал, что у европейцев круглые, у азиатов овальные волосы, и только у негров и у обезьян плоские волосы!

— Значит, по-вашему, этот подозрительный молодой м-р Кларк — обезьяна!

— Я полагаю, Гарри; хотя он представляет собою не то, что мы обыкновенно называем обезьяной. Должен сказать, что это какое-то совершенно исключительное чудовище!

— А почему вы не требуете немедленного задержания этого изверга, который не остановился перед убийством своего благодетеля?

— Мало задержать его одного! — ответил Шерлок Холмс. — Его запрут куда-нибудь, а он, благодаря своей страшной физической силе, скоро вырвется на свободу. При том, в сущности, мы имеем дело не столько с этим м-ром Кларком, человеком-обезьяной, сколько с другим, более ужасным преступником, с негодяем, который, благодаря своему выдающемуся уму, совершил неслыханное по своему существу и ужасу деяние. Вот с этим негодяем мы должны расправиться, иначе все будет забрызгано кровью и запятнано позором!