Дэниел подумал и кивнул.

— Вообще-то это возможно, но риск велик.

— Я тоже так думаю. Но если мы возьмем курс на Тэйвисток, то пройдет много времени, прежде чем мы сможем выгрузиться, а мы не единственное торговое судно на островах.

— Мистер Лэтем к тому же покупает грузы только в первую неделю месяца, — добавил Дэниел. — Нам невыгодно оставлять груз на борту, поэтому мы идем в Сент-Энтони. Там же укроемся. Это лишь ненамного менее безопасно, чем Ла-Фасиль.

Итак, решение было принято, и мне казалось, что правильное. Никакая интуиция не подсказала нам, что странная причуда Судьбы сделает наше решение бессмысленным.

Мы плыли всю ночь, по очереди сменяя друг друга у руля. Ветер усиливался, и мы меняли положение парусов, чтобы плыть на возможно большей скорости.

На рассвете тускло-красное солнце осветило зловещим свинцовым отблеском облака восточного края горизонта. Девяносто минут спустя мы вошли в залив Сент-Энтони.

Здесь все приготовились к урагану. Были наглухо забиты окна домов, лодки затащили вверх по ручьям и желобам или затопили в песчаных заливах. Вскоре после того, как мы причалили к деревянной пристани, мистер Лэтем, хозяин магазина, уже спешил нам навстречу с двумя мальчиками-туземцами и запряженным в тележку мулом, чтобы принять наш груз.

Мы уже несколько раз имели дело с мистером Лэтемом. Он знал Дэниела как Гарри Ленга, а меня как Кейси; но не раньше, чем он увидел меня в третий раз, он понял, что человек в кепке, свободных обрезанных штанах и ниспадающей рубахе — женщина. Человек темпераментный и горячий, он в изумлении воскликнул:

— Бог ты мой, а ведь это женщина, Ленг!

— Кули, — равнодушно пожал плечами Дэниел. Он отвечал с американским акцентом, который всегда использовал, когда мы были вместе на берегу. — Мама — индианка, папа — белый. Я дешево купил ее в Пуэрто-Рико.

И мистер Лэтем кивнул, моментально удовлетворив любопытство. Его не особо интересовали морские цыгане, с которыми он имел дело не чаще двух раз в год.

Как обычно, когда мистер Лэтем и Дэниел заключали свою сделку на палубе, я маячила в отдалении и одновременно пыталась быть полезной. Мы сконструировали подъемник, и я наполняла сетку кокосами, а мальчишки крутили лебедку снизу и выгружали в тележку.

Я подсчитала, что хватит четырех подъемов лебедки с сеткой, чтобы перегрузить кокосы, и уже загружала сетку в третий раз, когда вдруг услышала незнакомый голос, говоривший чисто по-английски. На палубе вскоре появился Дэниел и сказал:

— Поднимайся сюда, Кейси, а мальчишки закончат выгрузку.

Я была озадачена, но ничего не ответила и поднялась по лестнице. Я стояла, нагнув голову, с сжатыми в карманах брюк кулаками, глядя отсутствующим и равнодушным взглядом на сцену, происходящую на пристани. Однако равнодушие нисколько не отражало моего действительного интереса. Дэниел стоял вместе с мистером Лэтемом у трапа.

На пристани лежал на носилках человек, накрытый до плеч серым одеялом. У него были темные волосы и давно не бритая щетина. Поначалу я подумала, что это слишком светлокожий туземец, но затем поняла, что его кожа белая, но сильно обветренная и загорелая, вроде моей. Под загаром угадывалась нездоровая, болезненная бледность. Лицо его было мокрым от пота, глаза закрыты, было видно, что он крайнее истощен.

На трапе стоял еще один человек, с тонкими чертами худого лица и песочного цвета волосами, лет сорока; одет он был в мятый черный хлопковый пиджак, какие носят священники. Возле носилок переминались двое туземцев. Я поняла, что именно они принесли больного на пристань, но не могла понять зачем.

Дэниел кивнул в сторону человека, стоявшего на трапе, и обратился ко мне в обычной резкой манере, которую мы с ним намеренно приняли на себя на людях.

— Послушай-ка внимательно этого парня, Кейси. — Он взглянул на священника. — Скажите ей все еще раз.

Священник прищурился, и под порывом налетевшего ветра его спутанные волосы разлетелись:

— Вы желаете, чтобы я объяснил все мальчику?

— Это девушка, мистер Круз, — пояснил мистер Лэтем.

Дэниел кивнул.

— Эта женщина со мной. Сами скажите ей, мистер. Вы просите меня рискнуть не только моей жизнью.

Смутившись и растерявшись, тот взглянул на меня.

— Я э… я — преподобный отец Джон Круз, — начал он, — я послан Методистской церковью Англии принести Священное писание братьям нашим на Вест-Индских островах. Вы понимаете, что я говорю, мисс… э… миссис… юная леди?

Я кивнула.

Мистер Круз продолжал:

— Я посещаю острова, пытаясь установить молитвенные места в главных поселениях… Конечно, это работа предварительная…

Мистер Лэтем нетерпеливо вмешался:

— Ближе к делу, мистер Круз.

— Конечно, конечно. — Священник махнул рукой в сторону лежавшего на носилках и поспешно продолжал: — Как я уже объяснил вашему… э… мистеру Ленгу, этот человек на носилках — американский джентльмен, приехавший на Сент-Энтони ежемесячным пароходом из Гренады. Вероятно, он заразился желтой лихорадкой, потому что почти сразу же заболел. Мы с женой взяли его на свое попечение в коттедж, который снимаем, и наняли местную женщину для ухода за ним. Одно время мы полагали, что он умрет, но, как видите, он выздоравливает, жар спадает. К несчастью, в последние два дня у мистера Редвинга развился острый аппендицит. Понимаете ли вы, что значит это слово?

Я взглянула на Дэниела. Он ткнул себе в живот пальцем и застонал.

— Кишки там у него прохудились в животе, — пояснил Дэниел.

Я кивнула и вновь посмотрела на мистера Круза, недоумевая, что же мы можем сделать для бедняги.

Мистер Лэтем быстро заговорил: вероятно, ему надоело красноречие мистера Круза.

— Миссис Круз — она опытная сиделка, понимаете? Она говорит, что эта дрянь в кишках будет разбухать и воспаляться, пока не прорвется, и тогда больной умрет. Ему нужна операция. Ему нужен специальный врач, который вскроет живот и вырежет плохую часть. Понимаете? Здесь нет врача. Единственное, где могут помочь — на Ла-Фасиль. Там есть монастырь. Монашеский орден — и монашки врачуют и присматривают за больными. Они лечат больных на нескольких островах. Хотя не знаю, используют ли там хирургию.

Мистер Лэтем продолжал говорить, затем вступил мистер Круз, но я едва слушала их, потому что теперь знала, что требовалось от нас: меня пробрал страх. Человеку на носилках, мистеру Редвингу, как его назвал священник, требовалась срочная операция. Единственным шансом на жизнь для него был остров Ла-Фа-силь, но и этот шанс был невелик. Мы знали монастырь и госпиталь при нем. Однажды мы перевозили медицинские грузы с острова Сен-Винсент, когда встал на ремонт монастырский пароход. Я не надеялась, что у них хватит умения и инструментов, чтобы удалить аппендикс, но если это не сделать — человек умрет.

Была единственная возможность доставить больного сегодня же на Ла-Фасиль, и эта возможность была, — «Кейси». Но, иди мы под парусом или под парами, нам потребуется от восьми до десяти часов, чтобы достичь острова. Вопрос состоял в том, успеем ли мы достичь его прежде, чем разразится ураган?

Мои мысли были прерваны мистером Крузом:

— …Этот английский хирург как раз совершает тур по гражданским и военным госпиталям Вест-Индии по договору с Колониальным Ведомством, чтобы проинструктировать их по новым методам. Я вижу волю Господа нашего в том, чтобы именно в этот момент мистер Кэррадайн находился в госпитале Ла-Фасиль.

Эти слова лишили меня самой веской причины для отказа от рискованного путешествия, и мой страх возрос. Дэниел стоял со сложенными на груди руками, полузакрыв глаза: вероятно, он размышлял — но я знала, что он наблюдает за мной. Это решение он не мог принять без моего согласия.

— Это опасное дело, Ленг. До урагана осталось от шести до десяти часов, а возможно, он обрушится раньше, — сказал мистер Лэтем.

— Я не могу заставить вас рисковать жизнью, — низким прерывающимся голосом заговорил священник. — Я могу только сказать, что думаю: этот человек умрет, если ему не сделать операции в ближайшие сутки. Возможно, нужно также добавить, что мистер Сэмюэл Редвиг в некотором роде бизнесмен, поскольку вкладывает время и деньги в поиск природного удобрения на наших островах. Он хорошо заплатит…