Вечер был ясный, предвесенний, холодный,

зеленая небесная высота – тиха.

И был тот вечер – Господу неугодный,

была годовщина нашего невольного греха.

В этот вечер, будто стеклянный – звонкий,

на воспоминание и боль мы осуждены.

И глянул из-за угла месяц тонкий

нам в глаза с нехорошей, с левой стороны.

В этот вечер, в этот вечер веселый,

смеялся месяц, узкий, как золотая нить.

Люди вынесли гроб, белый, тяжелый,

и на дроги с усилием старались положить.

Мы думали о том, что есть у нас брат – Иуда,

что предал он на грех, на кровь – не нас…

Но не страшен нам вечер; мы ждем чуда,

ибо сердце у нас острое, как алмаз.

Бездонного, предчувственного смысла

И благодатной мудрости полны,

Как имена вторые, – нам даны

Божественные числа.

И день, когда родимся, налагает

На нас печать заветного числа;

До смерти наши мысли и дела

Оно сопровождает.

И между числами – меж именами –

То близость, то сплетенье, то разлад.

Мир чисел, мы, – как бы единый сад,

С различными цветами.

Земная связь людей порою рвется,

Вот – кажется – и вовсе порвалась…

Но указанье правды – чисел связь

Навеки остается.

В одеждах одинаковых нас трое.

Как знак различия и общности, легло

На ткани алой – белое число,

Для каждого – родное.

Наш первый – 2. Второй, с ним, повторяясь,

Свое, для третьего, прибавил – 6.

И вот, в обоих первых – третий есть,

Из сложности рождаясь.

Пусть нет узла – его в себе мы носим.

Никто сплетенных чисел не рассек.

А числа, нас связавшие навек, –

2, 26 и 8.

Тринадцать, темное число!

Предвестье зол, насмешка, мщенье,

Измена, хитрость и паденье, –

Ты в мир со Змеем приползло.

И, чтоб везде разрушить чет, –

Из всех союзов и слияний,

Сплетений, смесей, сочетаний –

Тринадцать Дьявол создает.

Он любит числами играть.

От века ненавидя вечность, –

Позорит 8 – бесконечность, –

Сливая с ним пустое 5.

Иль, чтоб тринадцать сотворить, –

Подвижен, радостен и зорок, –

Покорной парою пятерок

Он 3 дерзает осквернить.

Порой, не брезгуя ничем,

Число звериное хватает

И с ним, с шестью, соединяет

Он легкомысленное 7.

И, добиваясь своего,

К двум с десятью он не случайно

В святую ночь беседы тайной

Еще прибавил – одного.

Твое, тринадцать, острие

То откровенно, то обманно,

Но непрестанно, неустанно

Пронзает наше бытие.

И, волей Первого Творца,

Тринадцать, ты – необходимо.

Законом мира ты хранимо –

Для мира грозного Конца.

Мы долго думали, что сети

Сплетает Дьявол с простотой,

Чтоб нас поймать, как ловят дети

В силки беспечных птиц, весной.

Но нет. Опутывать сетями –

Ему не нужно никого.

Он тянет сети – между нами,

В весельи сердца своего.

Сквозь эту мглу, сквозь эту сетку,

Друг друга видим мы едва.

Чуть слышен голос через клетку,

Обезображены слова.

Шалун во образе змеином

Пути друг к другу нам пресек.

И в одиночестве зверином

Живет отныне человек.

Темные мысли – серые птицы…

Мысль одинокая нас не живит:

Смех ли ребенка, луч ли денницы,

Струн ли дрожание – сердце молчит.

Не оясняют, но отдаляют

Мысли немые желанный ответ.

Ожесточают и угашают

Нашей природы божественный свет.

Тяжкие мысли – мысли сухие,

Мысли без воли – нецарственный путь.

Знаю свои и чужие грехи я,

Знаю, где можно от них отдохнуть.

Мы соберемся в скорби священной,

В дыме курений, при пламени свеч,

Чтобы смиренно и дерзновенно

В новую плоть наши мысли облечь.

Мы соберемся, чтобы хотеньем

В силу бессилие преобразить,

Веру – со знанием, мысль – с откровеньем,

Разум – с любовию соединить.

Великий грех желать возврата

Неясной веры детских дней.

Нам не страшна ее утрата,

Не жаль пройденных ступеней.

Мечтать ли нам о повтореньях?

Иной мы жаждем высоты.

Для нас – в слияньях и сплетеньях

Есть откровенья простоты.

Отдайся новым созерцаньям,

О том, что было, – не грусти,

И к вере истинной – со знаньем –

Ищи бесстрашного пути.