Степан встал, прошелся вокруг их временной стоянки, разминая затекшие ноги. Подошел к реке, сел на берегу, зачарованно глядя, как она величаво несет свои воды куда-то вдаль. Матушка-река на планете, у которой и названия то нормального нет.

Улуша не находила себе места. Долго бродила неприкаянной тенью по лесной пуще, сама не зная, куда идет и зачем. В конце концов, ноги принесли ее к реке и она заставила себя сесть на ее берегу. Разум все еще не мог поверить в то, что случилось. Просто отказывался поверить!!! Улуша не умерла. В этом она была уверена абсолютно точно. Демон даже и пальцем ее не коснулся. Неслыханно! Ни в одном сказании, ни в одной былине даже мельком не упоминалось о таком странном поведении посланников Ада. Более того — Cероглазый одарил ее клинком. И пускай тот был не очень длинным, но, тем не менее, несомненно являлся зброей. Одарил, а затем доверчиво повернулся к ней спиной, презрев возможность собственной кончины. А может быть он и правда доверял Улуше? Но почему? Чем она заслужила такое доверие? Прав, ох как прав был Володарь Животворящий! Не следовало убивать этого странного демона, а она, Улуша, едва не совершила ошибку. Улуша коснулась пальцем статуэтки и даже сквозь ткань платья ощутила ее живительное тепло. Володарь был доволен ею. Очень доволен. Может быть он и сейчас снизойдет, и подскажет, что делать дальше? Улуша извлекла статуэтку и бросила ее наземь. Так и есть: пути ее и сероглазого должны вновь соприкоснуться. Теперь, как ни странно, она и сама втайне желала этого. Вернуться? Да, Улуша вернется. И демон не убьет Улушу. А она не убьет его. Руки ее не будут плести на его могучей шее свою смертельную паутину.

Темнеет. Солнце покидает мир для того, чтобы освещать покои Животворящего. Улуше пора. Она встала и отправилась в путь. В обиталище демона. Туда, куда вел ее Володарь и звало ее собственное, Улушино сердце.

Что-то привлекло внимание Степана. Легкое, едва уловимое движение за спиной. Он выполнил резкий перекат в сторону, одновременно с этим выхватывая из кобуры парабеллум. Перед ним стояла девица. Все та же. Даже во тьме глаза ее умудрялись светиться золотым пламенем. «Тигра» — как прозвала ее бойкая на язык Женя.

Девица испуганной не выглядела. Скорее она была озадачена странными телодвижениями Степана. А Степан то как был озадачен! И что надо, спрашивается, ночной гостье на этот раз? Он поднялся с земли, сунул обратно в кобуру ненужное теперь оружие и подошел к сирте едва ли не вплотную. Постояли, поиграли в гляделки. Первым не выдержал Степан:

— Ну и чего тебе сейчас надо?

Та, ни слова не говоря, сняла со спины котомку, пригнулась к земле и, повертевшись на месте какое-то время словно собака, улеглась на ней, свернувшись компактным калачиком.

— Вот те раз! Это еще что за новости? — от такой неслыханной наглости Степан даже оторопел слегка. — Ты спать здесь собралась, чтоли? Эй, Тигра, я к тебе обращаюсь!

Сиртя и ухом не повела. Один глаз лишь лениво приоткрылся, словно вопрошая: ну чего пристал?

И вправду: чего это он пристал к человеку? Может она одна в лесу спать боится? А тут вроде как бы и в безопасности под охраной доблестного имперского оружия. Впрочем, ладно. Угрозы от своей гостьи Степан не ощущал ровно никакой. Пускай спит себе, раз уж ей так приспичило. «То-то ребята обалдеют», — мелькнула шальная мысль, и он даже улыбнулся. — «Просыпаются — а тут эта, во всей красе!» И настроение сразу улучшилось. Надо же, как мало надо человеку для счастья! Ради такой забавы он даже решил сам простоять на часах всю ночь. Не проблема, завтра отоспится.

Степан бродил вокруг спящих, время от времени бросая заинтригованные взгляды на гостью: глаза закрыты, длинные белые волосы небрежно разбросаны по траве. Дыхание глубокое, ровное. Спит или делает вид, что спит? Впрочем, время покажет. Ему-то спешить некуда, все равно всю ночь караулить.

Похоже, сиртя действительно спала. Через какое-то время она перевернулась на спину, затем обратно на бок и тихо застонала. Сон ей снился явно не из приятных. Ладно, чего уж там, пускай спит. Степан переключил все свое внимание на гущу леса. Там вдалеке слышался какой-то визг. Словно две гиены не поделили меж собою добычу и теперь выясняли отношения. Метрах же в восьми от стоянки что-то ползло. Степан уже имел удовольствие встречаться в этом мире со змеями и был в курсе, что некоторые из этих тварей не менее ядовиты, чем их земные собратья. Поэтому тихо, стараясь не шуметь, извлек шашку из ножен и двинулся в ту сторону, откуда раздавался звук. Он уже начинал жалеть, что они устроили свою стоянку у реки. Речной берег — излюбленное место ползучих гадов.

Змея, почуяв каким-то образом человека, притихла. Затем развернулась и поползла в другую сторону, видимо решив не вступать в конфликт с заведомо более сильным противником. Это хорошо, это правильно. Степан с облегчением выдохнул и направился обратно. Змей он не переносил с детства. Не нравились ему эти ползучие гады ни под каким соусом.

Время дежурства пролетело быстро и без дальнейших приключений. Степан глянул на часы, нехотя встал с облюбованного им пня и принялся будить остальных.

— Господи, а это еще кто? — Радченко, едва не наступивший спросонья на ночную гостью, замотал головой, разгоняя остатки сна. — Опять она?

— Она самая.

Степан искренне забавлялся, глядя на вытянувшиеся лица своих товарищей. Особенно ему понравилось выражение лица Жени. Возмущенное до крайней степени, между прочим.

— Да она вообще обнаглела! Товарищ сержант, но вы-то куда смотрели? Вылеглась, как у себя дома!

Сиртя, разбуженная криками Жени, приоткрыла глаза и сладко потянулась. Девушку, прыгающую вокруг нее словно блоха, она попросту проигнорировала. Обвела остальных ничего не выражающим взглядом и уставилась на Степана. Тот молча подхватил рюкзак, закинул его на плечи. Та же участь постигла и винтовку.

— В общем так, сударыня, — обратился он к девушке подчеркнуто вежливо. — Мне очень жаль, но здесь наши пути расходятся. Надеюсь вы ясно себе это уяснили?

Сиртя, похоже, уяснила. Бодро подхватила свои пожитки и даже сделала шаг вперед.

— Улуша, — проговорила она глубоким грудным голосом. — Улуша.

Затем левая рука ее указала на Степана, а брови вопросительно изогнулись.

— Степан, — представился он в ответ.

— Улуша — Степан, Степан — Улуша, — слова, произносимые нараспев, легко срывались с ее губ.

— А она ничего, соображает, — Бавин подошел к гостье и тоже представился, недвусмысленно указав пальцем себе на грудь: — Дима.

Ноль реакции. Словно и нет его, Димы. Не существует в природе такого субъекта. А вот это уже оригинально!

— Леша, а ну ты представься, — обратился Степан к Ряднову.

Тот представился с не менее удручающим результатом. Представился в свою очередь и Юрий, за что был удостоен короткого презрительного взгляда.

— Улуша — Степан, — еще раз повторила молодая сиртя.

— Женя…

— Вот еще! Буду я ей представляться! Разве вы не видите, что мы все, исключая вас, для этой дикой кошки не более чем пустое место? Могу я задать один нескромный вопрос? — она повернула пылающее от гнева лицо к Степану.

— Давай.

— Там, в лесу, когда вы ходили забирать наши вещи, между вами ничего такого не произошло?

— Нет. Я бы точно заметил.

— Я спрашиваю вполне серьезно и обещаю ничего вашей жене не рассказывать!

— Женя, отстань. Не было ничего у нас! — Степан начинал уже не на шутку заводиться. — С каких это пор тебя интересует моя личная жизнь?

— Ни с каких. Да только я готова поспорить на все что угодно, что сиртя теперь от вас не отвяжется!

— Да ладно тебе, — он даже злиться перестал от столь нелепого предположения.

— Вот увидите! — Женя злорадно улыбнулась. — Давайте, начинайте командовать. Нам ведь выходить пора.

— Ну ладно, пошли.

Степан повел свой маленький отряд вдоль реки на запад. Сиртя, как и предсказывала Женя, отставать явно не собиралась. Шла позади колонны, что-то мурлыча себе под нос, да время от времени притрагивалась к груди. Там у нее, похоже, амулет какой-то висел. Вот черт! Ну и что теперь прикажете делать? И ничем не докажешь ведь, что не верблюд. И эти улыбочки ехидные… Нашалил мол, командир, теперь давай сам и расхлебывай. А мы уж повеселимся вволю, глядя на твои потуги бесполезные лицо сохранить. Ладно, была не была. Степан чуть поотстал, поравнялся с сиртей и пошел с ней рядом так и сяк показывая знаками, чтобы прилипчивая гостья убиралась куда подальше, хоть к черту на кулички, лишь бы не мешала ему, Степану, выполнять важное правительственное задание. Девушка, казалось, прекрасно все понимала, кивала головой с важным видом, но, тем не менее, продолжала идти за колонной как привязанная. Ладно, все, хватит! Он обхватил сиртю за плечи, повернул к себе лицом и злобно прошипел: