— Стреляем не спеша, целимся точно в середину щитов.

Выстрелы загромыхали один за другим. Как правило, шли они все в «молоко». Воинов смущала отдача, смущало непривычное оружие, которое по сравнению с луком казалось коротким обрубком. Смущал сам звук, от которого закладывало уши. Степан как заведенный носился от одного к другому, рискуя нарваться на шальную пулю. Рассказывал, показывал, стрелял сам снова и снова, чувствуя как от напряжения начинают подрагивать руки.

К вечеру он был уже как выжатый лимон. С трудом добрался до шалаша, рухнул на подстилку и забылся таким крепким сном праведника, что, наткнись сейчас на их лагерь имперский отряд, он и ухом не повел бы.

Следующий день оказался точной копией предыдущего. И так день за днем: нескончаемая муштра, прерываемая лишь перерывами на принятие пищи. Силы Степана таяли, он уже ходил тенью, исподлобья поглядывая на мир воспаленными от хронической усталости глазами.

Нельзя сказать, что результата не было. Результат был. Мизерный, на первых порах едва заметный тренированному глазу. Проблему, тормозящую полноценное обучение личного состава, можно было охарактеризовать просто: недостаток инструкторов. Решить Степан ее вознамерился по-своему: просто отобрал наиболее одаренных. Тех, кому стрелковые навыки были даны от Бога. Одной из таких кандидатур, как ни странно, оказалась Варвара — пышнотелая травница поражала мишень с завидным постоянством. Еще одним кандидатом в будущие инструктора стал Мазур — быстрый как ртуть воин из десятка Осипа. Черноглазый, черноволосый, тонкой кости, но обладающий невероятной, нечеловеческой выносливостью. Стрелял он быстро, не раздумывая, по наитию. Весьма полезное свойство. Он как неграненый алмаз — отполируй такой, не поленись, приложи все усилия, и в конце-концов ученик превзойдет своего учителя.

Остальных выбранных им четырех воинов Степан не знал, но и они показались ему вполне пригодным для работы материалом. Именно с этой шестеркой он впоследствии и занимался, совершенно перестав обращать внимание на остальных. Те были теперь сами по себе, отрезанный ломоть, с катастрофической скоростью потребляющий тающие с каждым днем запасы боеприпасов.

Избранных же своих он гонял люто. Заставлял стрелять в движении, из положения сидя, из положения лежа, навскидку, с живота.… Наступил день, когда Степан после целого вечера непрестанных раздумий заставил стрелять свою группу по движущейся мишени. Этой мишенью стал он сам. Нацепив на левую руку свой щит, он носился по поляне как угорелый, то и дело ощущая как пули, попав в щит, рикошетят, уходят от него по касательной. Чувствовал себя он при этом загнанным зайцем, отчаянно хотелось бросить все к чертям, но каждый раз, возвращаясь после таких вот забегов к своим товарищам, он видел их наполненные триумфом глаза, видел огонек задора, гордость от осознания того, что они все делают правильно. Тогда он садился наземь, отдыхал какое-то время, и снова начинал свой забег. До звона в ушах, до тошноты, пока ноги сами не начнут подкашиваться, а мышцы руки, удерживающей щит, не потеряют чувствительности.

Вот теперь результат был налицо. Он легко мог признаться в этом самому себе, когда валялся вечером на подстилке пуком нестиранного белья, а сердобольная Улуша подкармливала его, словно пса, с руки мелко нарезанными кусочками мяса. Лично ей стрелять было не дано. Как ни старался Степан, как ни бился, но насчет прицельной стрельбы с приемлемыми результатами не могло быть и речи. К счастью, девушка поняла все правильно и сама предложила не тратить на нее попусту время. У нее свои дела, ведуньи, и как знать, какое оружие в бою окажется наиболее эффективным: пистолет «Вальтер П-38» или ее собственный разум.

Наконец, пришел тот день, который смело можно было считать эпохальным. Выпускной экзамен — именно так назвал Степан последний выход своих подопечных на стрельбище. Самолично нарисовал мишени на щитах красителем, который специально для такого случая изготовила травница. Сверху покрыл их составом(опять таки изобретение Варвары), благодаря которому отчетливо будут видны места попадания пуль. Мишени вышли чуть кривоваты — рисовал от руки как-никак, но для дела вполне годились.

— Бойцы! — Степан своих избранных временами именовал теперь именно так. — Сегодня каждый из вас должен будет доказать, что время, ушедшее на его обучение, было потрачено не впустую. Я хочу видеть, как пули, выпущенные из вашего оружия, гарантированно поразят свои цели. Приготовились… Огонь!!!

Шестеро «Вальтеров» выплюнули свинец практически одновременно и продолжали грохотать до тех пор, пока не опустели обоймы. К мишеням Степан шел почти не сомневаясь в успехе. Покачал головой, ухмыльнулся, донельзя довольный тем, что видели его глаза. Не подкачали ребята, все молодцы. Лучше всех конечно отстрелялась Варвара. И Мазур, естественно. Что ж, вполне ожидаемый и, можно сказать, заранее предопределенный результат. Теперь, когда в его распоряжении появилось шестеро помощников, он был уверен, что дела пойдут значительно лучше.

Так оно, в принципе, и вышло. День за днем инструктора с энтузиазмом занимались своими прямыми обязанностями, выполняя за Степана львиную долю работы. У него появилось свободное время. Случилось это неожиданно, как-то сразу, и он явно не знал, что с ним делать. Отъедался, отсыпался, бездумно слонялся по лагерю в основном в одиночку. Иногда брал с собою Улушу и они уходили далеко за пределы охраняемой территории. Собирали нужные Варваре травы, а то и просто бродили по лесу, наслаждаясь его первозданной красотой.

Однажды в один из таких походов Степан и осмелился заговорить с ведуньей о том, что беспокоило его в последние дни. Как-то он похвастался Берте, дескать, ему ничего не стоит собрать под свои знамена весь континент, но как осуществить на практике такую непростую задачу, виделось ему пока что весьма смутно.

— Победы надобны. Много побед, — Улуша сидела сейчас на краю обрыва, беззаботно болтая босыми ногами над зияющей бездной, на дне которой, где-то далеко-далеко внизу, бесновалась бурная горная речка с многочисленными порогами и водопадами. Место это они нашли чисто случайно, находилось оно в полутора днях пути от лагеря. Небольшой горный массив с поросшими лесом склонами был настолько живописен, что полюбился им с первого взгляда. Сюда Степан с Улушей пришли уже во второй раз, и оба ничуть не сожалели об этом.

— Победы будут, — Степан присел подле нее рядом, сбросил вниз камешек, который до этого грел в руке. — Только путь этот слишком долог, мы можем попросту не успеть. Империя перемелет полконтинента, прежде чем мы соберем достаточные силы.

— Что ты предлагаешь?

— Сам не знаю. Воины нужны мне прямо сейчас. Пусть даже необученные владению оружием демонов.

— Мы с Гриней можем бросить зов, ведуны всех родов услышат его и передадут старейшинам.

— Так сделайте это. Немедленно.

Улуша посмотрела на своего названого мужа так, словно тот был трехлетним ребенком, которому то и дело приходится разжевывать прописные истины:

— Сделай мы это сейчас, и на зов откликнуться очень немногие. Мало кто пойдет за человеком, что использует в битве неподобающее оружие.

— Значит, для этого должна быть веская причина.

— Да. Докажи, что только оружие демонов способно сиртям победу принесть. Только оно — и ничего больше. Иначе смерть.

— Хорошо, я понял, — Степан надолго задумался, раз за разом прокручивая в голове слова Улуши. Девушка права, права по всем статьям. Точнее — почти по всем. Ошибалась она лишь в одном: побед должно быть не просто много. Они обязаны быть неординарными. Такими, которых невозможно достичь лишь при помощи серпака и лука. Он задал самому себе вопрос: кто или что именно в настоящий момент досаждает сиртям пуще всего? И тотчас же сам ответил на него: дирижабли. Эти пресловутые огненные птицы, непрестанно рыскающие по небу в поисках легкой добычи. Допотопное оружие дикарей против них бессильно. Вот он, искомый ответ, на блюдце с голубой каемочкой. Да и выхода иного в общем-то особо и нет. Пройдет месяц, может быть два. Ладно — пускай полгода. Дирижаблей у Империи видимо-невидимо. За это время они уничтожат процентов восемьдесят поселений на прилегающей к ним территории. Линия фронта либо вовсе перестанет существовать в том виде, в каком мы ее знаем, либо передвинется вперед на многие километры. В любом случае, конец позиционной войны не за горами. Начинается бойня. Остатки сиртей будут теснить все дальше и дальше до тех пор, пока отступать станет некуда.