Я хорошо понимала диалект. Не то что бы этим стоило хвастаться, так как я едва ли понимала правильный французский.

                Я заметила "Ласку" сердито стоящего у ближайшей компании из четырех болельщиц. Он подобрался ближе, к заметно нервничавшим девушкам, и заорал: – Бу! – а они закричали от страха. - "Ласка" расхохотался над реакцией девушек, а другой парень просто нахмурился в их сторону, бормоча под нос: – Couillonnes, – он произнес это как COO-yons. Что означало – идиоты.

Тогда "Ласка" взглянул на меня с ухмылкой.

 – Разве это не та jolie (фр. красивая) девчонка в том Порше? - его кайджанский акцент был протяжнее, чем я когда-либо слышала. – Повернись и подними платье, что бы я смог точно сказать.

Шокированная реакцией моих друзей, я расправила плечи, не желая быть запуганной любым этих парней. Они приехали в наш город, и вели себя тут как хозяева. С лучезарной улыбкой я произнесла:

 – Добро пожаловать в нашу школу. – Мой тон был отчасти дружелюбием и отчасти с издевкой – смесь сахара и фальши, который я довела до совершенства. – Я – Эви. Если вам нужно показать дорогу вокруг кампуса, только скажите, кто-нибудь  еще – покажет.

Если это возможно, хитрый взгляд "Ласки" стал еще пронзительнее.

– Ладно, не сладкая Эви. Я – Лайонел. – Он произнес это как Ли-Нелл. – А это мой podna (фр.кж. друг) Джексон Дево, так же известный, как Джек Дениэлс.  -  Из-за фляжки? Как восхитительно.

(Джек Дэниэлс – название популярной марки виски. Прим. редактора).

                Глаза Джексона были ярко-серыми, сильно выделявшимися на фоне загорелой кожи, они изучали мое лицо и фигуру, будто он не видел девушек годами, или не видел меня несколько минут назад. Лайонел продолжил:

 – Мы, милашка, не нуждаемся в помощи, чтобы найти дорогу, нет, но есть и другие вещи, с которыми ты можешь нам помочь...

Джексон толкнул плечом Лайонела в спину, вынуждая его двинуться. Пока они шли по коридору, высокий кайджан бормотал себе под нос: – Coo-yon, tu vas pas draguer les putes inutiles (фр. Идиот, ты же не запал на этих бесполезных шлюх)?

Мои глаза распахнулись, когда понимание ударило меня. Кэтрин произнесла:

– Ты видела, как тот парень смотрел на Эви?

– Я не поняла ни слова, из той тарабарщины, что они несли, – сказала Мэл. – А я только что вернулась из Парижа. – Она повернулась ко мне. – Так о чем сказал здоровяк?

Грейс поинтересовалась:

 – Ты говоришь на кайджанском?

 – Немного. – До фига. На самом деле до фига, но я не хотела, что бы все в Стерлинге знали, что я говорю на "языке Бейсена", но перевела. – Идиот, ты же не собираешься общаться ни с одной из этих бесполезных сучек?

Кэтрин ахнула:

 – Ты лжешь.

Когда я смотрела на Джексона, шагающего по коридору, то с изумлением заметила, что фляжка была не единственным предметом в заднем кармане его джинсов. Я отчетливо различила складной нож, контур которого вырисовывался на линялой джинсе. Тогда я нахмурилась. Он что направлялся в мой класс для самоподготовки?

– Подожди секундочку. Что парень имел в виду, говоря о твоем задравшемся в Порше платье? – спросила Грейс.

Глава 3

5 ДНЕЙ ДО АПОКАЛИПСИСА

                Во время обеда, я и Мэл лежали на одеяле, на солнышке во внутреннем дворе Идена, закатав рукава и юбки. Все вокруг нас, розы и гортензии, цвело. Булькал мраморный фонтан. Брэндон и Спенсер играли в мяч на соседнем дворе с другими парнями, смеясь на солнце. А Джексон Дево? Он слонялся возле нашего двора вместе с другими кайджанами, потягивая из фляжки, в то время как остальные курили. И он смотрел на меня.

                Делая вид, что его здесь нет, я была полна решимости наслаждаться оставшейся частью обеденного отдыха с моей лучшей подругой, никогда не принимая как должное эту драгоценную свободу. Я вздохнула. Ладно, возможно я совсем не расслабилась. Я была на грани срыва, так как проснулась этим утром от очередного кошмара красной ведьмы. В каждом, казалось, я присутствовала вместе с ней, наблюдая вблизи, вынужденная быть свидетелем ее злых деяний.   Прошлой ночью она была на красивом золотом поле, окруженная группой скрытых плащами людей, стоявших на коленях. Она была высокой, возвышаясь над их склоненными головами. Смеясь, она бросала перед ними кровавые зерна, требуя, что бы люди на коленях подбирали их, иначе она резала их плоть на ленты и душила виноградной лозой. Когда она обнажила в свои зловещие фиолетовые когти, походившие на шипы розы, ее жертвы взмолились о пощаде. Но она не дала ее никому. В конце концов, их содранная кожа действительно стала похожа на ленты...

                Желая отвлечься, я повернулась к Мэл, но та была в наушниках, рассеянно напевая агрессивную песню из женского рока. Она любила петь, но ее голос звучал как две кошки в жару, дерущиеся в дорожном конусе (прим. штуки, которые ставят на дороге на случай ремонта). При правильном макияже и освещении, ее лицо выглядело потрясающе, надменные скулы и безупречная кожа. Прямо сейчас, она была милой, ее рот слишком пухлый, глаза чуть шире, чем нужно и выражение лица забавное, вместо соблазнительного. Мы были лучшими подругами, начиная с детского сада, когда какой-то маленький ребенок-панк пнул меня в колено. Мэл устремилась в тот день на мое спасение. Шепелявя из-за отсутствующих передних зубов, она потребовала:

 – Он тебя шильно доштал?

Я кивнула ей, ощущая сочувствующее объятие и устремляясь в него. Но она ушла прочь и надавала пацану по заднице.

                 Сейчас она откинулась на локти и, хмурясь, сняла наушники.

– Ладно, никто никогда не обвинял меня в проницательности или чем-то подобном, но даже я чувствую, как кайджан пялится на тебя.

Он был здесь полтора дня.

 – Представь себе, у меня с ним три совместных урока. Английский, история и география. - Не говоря уже о том, что мы с Джексоном были практически соседями по шкафчикам.

– И самоподготовка. – Мэл все еще была раздражена, что она и я были не вместе, что я была сослана ото всех своих друзей. Но, эй, я выиграла обоих и Джексона и Клотиль Деклюет, девушку-кайджанку. Я села, скрутив волосы в тугой узел, тайком поглядывая в сторону. В очередной раз я поняла, что нахожусь в поле его зрения. Он сидел со своими друзьями, собравшимися вокруг, на металлическом столе, пристроив потертые байкерские сапоги на скамье. Джексон оперся локтями о колени, и даже во время разговора на французском не отрывался от меня. Иногда Клотиль наклонялась, что-то шепча ему.

– Думаешь, она его подружка? – спросила я, сразу же сожалея об этом, когда Мэл приоткрыла глаза, явно изучая их.

– В обычном случае, я бы сказала, что они идеально подходят друг другу. – Но если они вместе, то почему он все время пялится на тебя?

Может сейчас он откладывает мысленные образы в своей шлепнутой голове?

– Это совершенно не заставляет меня чувствовать себя лучше в подобной ситуации, Мэл.

– О чем они говорят? – она была рада, что я обнажала почти всю грязь о наших очаровательных новых студентах.

Хотя я никогда не считала себя отличным соглядатаем, это было так, словно я не могла отключить свой французский, и кайджаны продолжали говорить при мне совершенно свободно.

 – Они обсуждают, заложить ли им выданные школой ноутбуки.

Мэл фыркнула, а затем стала серьезной. 

 – Как думаешь, за сколько они уйдут...?

Вчера в классе самоподготовки, когда ТиЭй раздал компьютеры, Клотиль и Джек уставились на них в изумлении, а затем Клотиль погладила его пальцами и задумчиво пробормотала:

– Quel une chose jolie – какая красивая вещь.

 Как будто это было самое ценное из того, что когда-либо ей принадлежало. С невольными угрызениями совести я поняла, что, наверное, так и было. Их город, был по существу большим болотом, со множеством протекающих крыш, и у многих не было даже электричества. Мне казалось ошеломляющим, что у этих детей не было компьютеров - не говоря уже о том, чтобы их собственных компьютеров. Когда я поняла, как, должно быть, трудно ей приспособиться к новой школе, я поймала ее взгляд и с улыбкой прошептала: