Сон у меня сбился. Я спал днём, если мне хотелось, бодрствовал ночью, если мне спать не хотелось. Слушал интересующие меня «вражьи голоса» в очень коротком диапазоне. Я ещё в больнице с наушниками ночами слушал «BBC», «Свободу» и прочие «Голоса Америки». Услышал я, что умер председатель Совета Министров Косыгин. От меня по утрам палата ждала новостей. И услышала эту новость, но не поверила. Стали переспрашивать у врачей, медсестёр, но те ничего не знали. Стали даже ворчать на меня – за ложную информацию. Только по прошествии суток об этом объявили официально.

Кое-как решив проблему с питанием, я стал обгладывать мысль о ремонте квартиры. Ехать на свою работу я не мог физически: чуть что – кружилась голова, а от этого терялась устойчивость в ногах.

А потом я ещё был на больничном, и когда этот больничный мог закончиться, я не знал. В поликлинику я ходил каждый день, как на работу. И вскоре я знал не только всех врачей, но и медсестёр, и санитарок. А так как в популярной медицине я был большим знатоком – много читал, много «перелопатил» медицинской литературы, – за последнее время, естественно, я преуспел и в кардиологии. Так что при беседе с врачами я мог блеснуть своей эрудицией, оперируя замысловатыми медицинскими терминами, и становился не только пациентом, но даже интересным собеседником. А когда встал вопрос о моей дальнейшей судьбе и председатель ВТЭКа поинтересовалась у меня, что я желаю: получить инвалидность или дальше лечиться, я выбрал второе, то есть продолжить находиться на больничном, пока не смогу приступить к своей работе.

Глава 42. «Ремонт квартир»

Так или иначе, но всё как-то понемногу устраивалось. Я уже обследовал несколько ближайших к моему дому улиц и продолжил своё знакомство со следующей. Проходя по ней, я вдруг заметил вывеску: «Ремонт квартир».

«А ну-ка, ну-ка, – подумал я, – что здесь за ремонт такой», – и зашёл в подъезд, где находился этот «Ремонт квартир». Эта фирма располагалась на первом этаже. Среди образцов материалов, необходимых для ремонта квартир, я увидел представителя этой фирмы, который осведомился, чем их фирма может быть мне полезна и в каких конкретно услугах я нуждаюсь.

Для начала мне нужно было оклеить стены обоями. Стены и обои у меня были дома в наличии.

Обо всём этом я подробно изложил сметчику, который был человеком весьма коммуникабельным. Быть таким обязывала специфика работы. Мы разговорились, представились друг другу – сказать проще, познакомились. Звали моего нового знакомого Михаил Бирюков. Я назвал не только себя, но и свой адрес. Пожаловался даже на стеснённость обстоятельств. Михаил пообещал после работы зайти ко мне, осмотреть и определить объёмы работ, что он и исполнил, как и обещал. Пришёл он не один, а с габаритной женщиной, которую он представил мне как свою жену, причём с очень редким именем – Калерия. Его жена была тоже очень коммуникабельна. Живо заинтересовалась моей судьбой, а конкретно – той ситуацией, в которую я попал. Кончилось это тем, что мы познакомились и подружились на долгое-долгое время.

Их дом был напротив моего, но, когда я заселился в свою квартиру, их дома ещё не было. А теперь, по образному выражению, «наши окна друг на друга смотрят вечером и днём». С моим ремонтом в квартире мои новые друзья очень даже мне деловито посоветовали только оклеить стены обоями, а уж всё остальное – когда я выйду на работу: там у меня будет всё своё: и рабочие, и материалы. Расценки же ремонта квартир очень кусаются. А для оклейки стен обоями Михаил, или Мишель, как я стал его звать, обещал прислать маляра, причём не штатного сотрудника фирмы, а маляра, который просится к ним на работу.

– Вот я его и озадачу, – сказал Мишель, – как на испытание по специальности.

– Очень даже ловко придумано! – похвалил я Мишеля.

Потолок ещё до моей больницы успели сделать мои сотрудницы, а вот с оклейкой стен обоями этот малый провозился несколько дней. Насчёт качества его работ, думал я впоследствии, пускай решает сам Мишель. Впрочем, последний потом и решил отказать этому специалисту в приёме на работу. Я же кое-как сделал уборку после оклейки стен обоями.

Переставил по-другому мебель, и если софу я сам переместил на другое место, то чтобы переместить трёхстворчатый шкаф, я поступил вот как. Вышел на улицу, встал возле своего подъезда, подождал, когда мимо меня будут проходить строительные рабочие, – а так как кругом шла стройка, то их было немерено. Тут я обратился к одному из них: «Мне нужно передвинуть шкаф на другое место».

И когда тот никак не среагировал на моё предложение, я прибавил, что пяти рублей за это будет вполне достаточно. Тогда этот деловой оглянулся к своим спутникам и приказал: «Сходите за бутылкой с этим». Монтажники (а это были именно они) мухой перемахнули мой трёхстворчатый шкаф на то место, которое я им указал, получили синенькую пятирублёвку и, подумав о закуске, предложили ещё что-нибудь передвинуть. Я не досадовал: надо – значит надо, особенно когда кошелёк не был пуст.

Навестила меня (уже во второй раз) чета Бирюковых. На сей раз они пригласили меня к себе в гости. Определи даже повод: на сазанью икру.

Глава 43. Новые знакомые

В гостях за столом под сазанью икру мы более обстоятельно познакомились. Калерию, жену Михаила (теперь уже Мишеля), я стал называть на французский манер – Клер. Им это «офранцузивание» не показалось противным, скорее даже наоборот, так как в этом был некоторый шарм. Так вот, Клер была коренная астраханка. И вот теперь её, уже москвичку, родная Астрахань снабжала деликатесной рыбной продукцией. Они дома потрошили присланного сазана, извлекали из него зеленоватую икру, со знанием дела её засаливали и подавали к столу с зелёным луком и укропом. Я, правда, потом изощрялся и говорил, что если сазан с икрой, то это уже не он, а она – «сюзанна». Со мной никто не спорил – все соглашались. Мне очень импонировало, что, узнав о моей болезни, они лицемерно не охали, не вздыхали, не сочувствовали. Как бы даже не придавали этому никакого значения. Типа, с кем не бывает. Было – прошло. Их даже не очень стеснило то, что я за столом не выпивал, не выходил из-за стола на кухню, чтобы покурить в форточку, а то, что я был толстый и грузный, их тоже нисколько не смущало – хотя бы потому, что они меня стройным и не видели. Клер преподавала музыку в студии, которая находилась рядом с их подъездом. Они имели двух сыновей – шести и двух лет. Эту трёхкомнатную квартиру в новом доме они только что заселили.

Зарабатывал Мишель ремонтом чужих квартир, но постоянно и тщательно готовился когда-нибудь приступить к отделке и своей квартиры. Потихоньку разговор с рыбной темы и общих бытовых проблем перешёл на меня, точнее – на моё семейное неустройство. Бирюковы, правда, очень тактично не стали выспрашивать, почему я живу один, почему не обзавёлся семьёй. А узнав, что обременительных связей у меня нет, повернули остриё темы в другую сторону – в сторону моей будущей жизни.

После откровенного заявления Мишеля, что мне в сложившейся ситуации необходимо уж если не очень срочно, то во всяком случае незамедлительно найти себе спутницу, подругу в жизни, на мой немой вопрос «А где же мне теперь её искать?» тут же вступила Калерия. Мишель же ей только поддакивал. Клер с присущим ей пиететом рассказала, что у неё есть подруга Таня, что дружат они с ней чуть ли не с пелёнок, что Танечка тоже астраханка, дочь очень хороших родителей. Мишель, от волнения чуть заикаясь, прибавлял: «Чёрной икрой будешь всегда обеспечен!». Клер продолжала, что эта её подруга тоже специализируется по музыке, а для этого закончила и училище, и консерваторию в Астрахани.

Правда, ей там работы не нашлось, и теперь она работает преподавателем в брянском музыкальном училище – в областном центре, от которого до Москвы шесть часов езды на поезде – считай почти рядом. Так что на выходные дни она может приехать в гости, и таким образом появится возможность нам с ней познакомиться.