— Колючки — тоже для пользы дела.

Массаж лечебный, никак?.. Иглоукалывание?..

— Зато у тебя шея со спиной болеть перестали.

Ладно, про хандроз забудем. А сапог?! А сапог с водой?! Я бросила возмущенный взгляд на вышеозначенную обувь.

Харт немного смутился:

— Ну, а сапог… Хм… Сапог — просто так… Не удержался. Извини.

И получил свое…

— Ладно, мы в расчете. Мир?

Я подумаю.

Припарки, надо сказать, граждане, дело мокрое и неблагодарное. И, хотя «припаривали» мне исключительно лицо и шею, воды под одежду набежало изрядно. Зато помогло, но ждать результата лечения пришлось около часа, а потом еще полчаса — растирать затекшие мышцы. Короче, полдня оказались потрачены впустую. Ну, почти впустую. Потому как, поразмыслив, я решила харта простить, и мы опять начали нормально общаться, а не строить друг другу козни. Вру, конечно, строили втихую, но, по крайней мере, ни по одному из нас этого непотребства не заметишь.

Впрочем, следующим вечером мои мечты о сладкой мести все же сбылись. Опять-таки — совершенно случайно!

Но — давайте по порядку.

Итак, ближе к уже упомянутому вечеру следующего дня, мы добрались до искомых Зеленых сосен. Деревушка, прямо скажем, яркой выраженной красотой и индивидуальностью не страдала и ничем особенным не выделялась. За исключением, может, той самой легенды о загадочной девушке. Свят мне за эти дни успел все уши прожужжать, рассказывая и о немыслимых сокровищах, и о таинственном призраке, и о жутких стражах клада. И вкратце суть истории сводилась к следующему.

Жила-была на свете одна бабулька. Такая древняя, что даже старожилы деревни не могли вспомнить, сколько ей лет. А помогала той старушке по хозяйству прапраправнучка — девица на выданье. Но вот ведь засада: бабулька деньги любила — страсть как, а зарабатывать сама — уже не могла и подключила к этому делу девушку. А та — мастерицей слыла на все руки. Полотна ткала, но не простые (нет, и не золотые), а, гм, двигающиеся. Речка на ее полотне журчала и убегала в никуда, птички — пели и порхали с ветки не ветку, облака — сновали по небу туда-сюда и так далее. И чудеса эти жители приграничных миров на ежемесячных ярмарках с руками отрывали.

Старушенция же, хитрюга подлая, у внучки все честно заработанные средства отбирала и, под предлогом, что, мол, на ее приданое копит, собирала в один большой сундук. И, по аналогии, с сундука ни днем, ни ночью лишний раз не слазила. Даже нужду, простите за откровенность, рядом с ним в горшок справляла. А девчонка, балда, верила, и все деньги в сейф на хранение сдавала.

И вот пришло время местной долгожительнице отойти в мир иной. И, граждане, представьте себе, эта скряга однажды, ясной лунной ночью, втихаря от внучки, собрала все ее деньги и удрала с ними в лес, дабы упрятать сокровища подальше. Мол, если мне не достанутся, то и вам — фиг с маслом. А девушка как раз возвращалась с гулянки и, не будь дурой, тайком отправилась за ней и проследила, куда именно вредная старушенция деньги запрятала. Бабулька, зарыв сокровища, на месте же и умерла, но успела ведь прежде шибко сильное заклятье на клад наложить. Настолько сильное, что и внучка, едва начав рыть землю, отошла следом за своей прапрапрабабкой.

— И с тех пор — каждое полнолуние дух девушки возвращается в лес, проходит по известному пути и никак не может поверить в то, что сокровища утеряны для нее навсегда, — торжественным голосом резюмировал харт.

Я передернула плечами:

— Бред.

— Спорим? — он азартно протянул мне руку.

— На что? — прищурилась я.

Тот задумался. А действительно — на кой со мной спорить? Готовить — так себе дороже выйдет, с моим-то несомненным «талантом». Посуду мыть — так я честно свою обязанность выполняю. И посему…

— Э-э-э… — его взгляд этак выразительно прогулялся по моей скромной персоне, а я в ответ грозно показала кулак. — На прощение.

— В смысле? — заподозрила неладное я.

— Если найдем клад — ты перестаешь злиться на мои шутки, — озорно сверкнув глазами, пояснил Свят. — Если нет — можешь смело мне мстить, я все прощу!

— Не-е-е, я не согласна! — возмутилась я. — Какой хитрый! Клад-то твой существует, раз легенды есть! Давай так — если там те несметные сокровища — ты выиграл, а если чушь всякая — то я.

— По рукам, — без раздумий согласился он.

Мы обменялись рукопожатием и, спешившись, углубились в сосновый бор на поиски той самой избушки, а виалов оставили у ручья. Уйти они никуда не уйдут, и украсть их — тоже никто не украдет. А в охоте за привидением наша магическая живность только помешает, как пояснил харт, поскольку чувствует присутствие потусторонних явлений и оповещает об этом своего друга. Для отлова призрака же — тишина нужна. Малейший шум спугнет девушку и все, моменто море, не видать нам вожделенных денег.

Изба обнаружилась метрах в трехстах от деревни. Запрятанный в глубине леса, дом, в отсутствие хозяев, до крыльца зарос ветками и черта с два его разглядишь среди деревьев, если не знаешь точно, где он находится. Естественно, я об этом у Свята поинтересовалась, а тот, ни мало не смущаясь, пояснил, что давно уже на сокровище глаз положил и, конечно, пару раз на разведку съездить успел. Хитрец, однако, предусмотрительный.

Заночевать или, вернее, дожидаться наступления ночи, решили снаружи, на неком подобии полянки. Любопытства ради и разминки для, я поработала парниками над проходом в избу, но природа все же оказалась сильнее меня. Толстые ветки упорно не желали спиливаться и срезаться (а ломать их о колено, понятно, не следует — колено вернее сломаешь) и моя экскурсия в мир неведомой древности ограничилась подглядыванием в грязное окно, к которому я с боем пробивалась около часа. И, так ничего интересного и не увидев, я разочарованно вздохнула, отерла со лба пот, помыла руки и уселась у костра ужинать.

— Главное, — меж делом вещал харт, — призрака не проворонить. По легенде, девушка с восходом луны появляется из лесу, бродит вокруг избы, а уже потом идет искать клад.

— А нам привидение ничего не сделает? — поинтересовалась я, заваривая в кружке чай.

— Нас оно даже не заметит, — заверил Свят, методично выскребая из плошки остатки чем-то сильно подпахивающей каши. — Если шуметь не будем. А если будем — она просто исчезнет в лесу до следующего полнолуния.

Посуду после ужина мыть не стали — да и негде, и до самой темноты мирно резались в карты. Местный аналог "подкидного дурака" от нашего не особо отличался — только что раздача шла по семь карт и козырь доставался со дна колоды. Карты «туз», «король», «дама» и «валет» здесь именовались соответственно — «спаситель», «магистр», «ведьма» и «маг», а в качестве «джокеров» выступали «хранители». И вместо наших мастей — «лес», «болото», «горы» и «равнина». Свят в игре мухлевал, как заправский шулер, да мой двоюродный брат раньше крупье в казино работал и меня не так-то легко обставить!

— Бейся, — харт, развалившись на одеяле, прикрыл карточным веером довольную ухмылку.

Зараза. Козырный "маг болота". А я могу ответить лишь козырной «ведьмой», «хранителем» и… и кучей всякой мелочи, которую и называть-то стыдно, и она — не в счет. Елы-палы… А "ведьма равнин" у него точно есть, у меня на пройденные карты — память феноменальная (и где она бродит, когда экзаменационный материл учить надо?..). Чем биться-то, чем биться?.. Ладно, хрен с тобой, золотая рыбка…

— Давай свою «ведьму», — проворчала я.

Ну, все, каюк. Опять проиграю. Нам обоим везло с переменным успехом — пять раз подряд я выиграю, пять раз — он. И пока госпожа Удача, шелестя крыльями, мирно притаилась за спиной Свята. А я… а я осталась без «хранителя» и без козырей с тремя мелкими картами на руках.

— Кась, ты так и будешь перед каждым ходом думать по полчаса? — ехидно поинтересовался харт.

— Это еще никому вреда не принесло, — огрызнулась я, быстро соображая про себя.

Ага. У него "восемь равнин", "восемь болот" и "пять гор". Ха-ха. Фиг вам, называется. Не выиграешь. Подгадывая карты, я выложила друг за другом "две горы", "два леса" и "пять равнин".