— Инициатор переезда он? — спросил Гольцев.

— Не единственный. Там целая команда сбилась. И не просто в Россию, а медиками, — Жариков улыбнулся. — Не будем ему сейчас мешать. Жаль, конечно, что с этим Тимом мне не удалось пообщаться, очень жаль. Но вы правы. Знаете этот принцип? Работает? Хорошо работает? Так и не лезь.

— Знаю, конечно, — рассмеялся Гольцев. — Как начнёшь улучшать, тут и…

— Вот именно, Александр Кириллович. Но в целом, я понял. Спасибо.

— Не за что, — пожал плечами Гольцев. — А парни как горели? Так же?

— И так, и не так. У парней основа процесса физиологическая, хотя там тоже далеко не всё ясно, но у этой пары, по всему похоже, чистая психика. И ещё, похоже, что Крис прав, обвиняя их в трусости. Они боятся.

— Чего? — с интересом спросил Гольцев. — Боли?

— Нет, я бы не сказал. Страх боли у них в пределах нормы. Хотя возможно и несколько увеличен, как бывает у садистов, но тоже не явно, — задумчиво рассуждал Жариков. — А вот глубинный страх, который и не даёт им перейти к другой жизни…

— Боятся свободы? — иронично улыбнулся Гольцев.

— Да. Свобода, — Жариков устало потёр ладонями лицо, — для многих, не только бывших рабов, кстати, не благо, а бремя. И Тим… Ведь сначала он остался без хозяина, начал действовать самостоятельно, а уже потом вышел из депрессии. Да и была ли она? Мы ведь точно не знаем, — Гольцев кивнул. — Но… вернёмся к страхам.

— Старого Хозяина они боятся до… — Гольцев задумался, подбирая слово, — ну, до того, что имени его не могут назвать. И вот ещё эти слова… Как Тим говорил? Скажут их, и я не человек.

— Похоже на формулу глубоко воздействия, — кивнул Жариков. — Тоже, кстати, впрямую не запрещено, но настоятельно не рекомендовано к использованию. И там ряд нюансов… Да, это будет тяжело выправлять. Главное — неизвестен механизм внушения.

Гольцев развел руки, жестом показывая, что рад бы помочь, да не знает, как. Жариков согласно вздохнул.

Когда Крис вошёл в палату, Чак лежал на спине, закрыв глаза, будто спал. Крис ладонью тронул его за плечо.

— Чего тебе? — спросил Чак, не открывая глаз.

— Массаж буду тебе делать, — ответил Крис, переставляя стул и садясь поудобнее.

— Отстань, — попросил вдруг Чак. — Всё равно они ни хрена не чувствуют.

— Да-а? — удивился Крис. — Ну, ладно, всё равно давай. Станет больно, скажешь.

Чак нехотя кивнул и открыл глаза. Крис чуть подвинул его, достал из кармана тюбик и выдавил себе на ладонь немного крема, тщательно растёр.

— А это зачем? — подозрительно спросил Чак.

— Для мягкости. И запах приятный.

— Я не спальник, чтоб от меня пахло! — возмутился Чак.

— Так от тебя всё время пахнет, — усмехнулся Крис, беря его за правую руку. — Только не скажу, что приятно. Так что не пахнет, а воняет.

Чак, как от удара, хватанул ртом воздух и надолго замолчал.

Крис методично, спокойно разминал ему мышцы, снова и снова, от плеча к кисти и до кончиков пальцев, и обратно, сгибал и разгибал ему пальцы в каждом суставе, локоть, плечо, вращал кисть.

— Не больно?

— Нет, — покачал головой Чак.

— А где трогаю тебя, чувствуешь?

— Вижу, — угрюмо ответил Чак.

Крис нахмурился.

— Ноги немеют?

— Нет. Отстань. С чего им неметь?

Крис положил его руку на одеяло, встал и перешёл со стулом на другую сторону кровати.

— Давай теперь левую.

— Тебе надо, так сам и бери, — огрызнулся с невесёлой усмешкой Чак.

Крис кивнул и взял в руки его левую кисть, легонько встряхнул.

— А это зачем? — не выдержал Чак.

— Чтоб мышцы расслабить. Часто массаж делал?

— Через день, два.

— А общий?

— На общий денег не напасёшься, — оскалился Чак.

— Кто делал?

— Слайдеры, — Чак внимательно посмотрел на Криса. — Из ваших они, спальники, все трое. Знаешь их?

— Знаю, — кивнул Крис. — Они здесь на диплом сдавали, чтобы патент получить.

— Этот, Бредли, ну, хозяин их, так он их отсюда покупал? — небрежно спросил Чак.

Крис негромко рассмеялся.

— Ошалел? Свободе год скоро. Мы все свободные.

Чак резко отвернулся, едва не выдернув руку из пальцев Криса.

— Не дёргайся, — придержал его за плечо Крис. — Мне…

И замер с приоткрытым ртом.

— Ты чего? — повернул голову Чак.

— Та-ак, это же… — Крис тыльной стороной ладони потёр лоб. — А ну-ка, отвернись.

— Слушай, — насторожился Чак. — Если ты задумал чего, так я и ногами тебе врежу, не обрадуешься.

— Отвернись, я сказал.

Крис ладонью отвернул ему голову, прижал её щекой к подушке и снова нажал на точку в подмышечной впадине. И безвольно лежащие на его колене чёрные пальцы Чака дрогнули, приподнимаясь, собираясь в горсть и опять опали. Чак задёргал головой, пытаясь высвободиться.

— Ты чего? Пусти!

Крис отпустил его голову.

— Полежи, отвернувшись.

— Зачем?

— Сам полежишь или опять прижать?

И нажал на точку в локте.

От боли, хлестнувшей по руке огненной струёй, и главное от неожиданности Чак закричал и рванулся. И тут же распахнулась дверь, и в палату вбежал Жариков, а следом за ним Гольцев.

— Крис…! Не смей!

— Доктор Ваня! — забыв обо всех правилах, счастливо заорал, вскакивая на ноги, Крис. — У него дёргается!!! — и бессмысленно счастливо выругался сразу на двух языках.

Чак извивался, пытаясь высвободиться из хватки Криса, отчаянно ругаясь. Но как только над ним наклонился доктор, замер с выражением угрюмой покорности.

— Вот, — сбивчиво путая слова, объяснял Крис. — Я проминал его, он повернулся, и я точку задел, они и дёрнулись, повторил… точно. Ну, я за локоть… и чувствительность сразу, и…. вот, смотрите, Чак, сейчас больно будет…

И опять боль, от которой Чак невольно забился, пытаясь увернуться, застонал.

— Хватит-хватит, вижу, — остановил Криса Жариков. — А с другой рукой?

— Не знаю. Проверить? — предложил Крис.

— Убейте! — крикнул Чак. — Хватит уже с меня, убейте!

— Дурак, — Крис улыбался так, что у Чака невольно дёрнулись в ответной улыбке губы. — У тебя рефлекторная дуга есть. Понял?

— Чего-чего?! — вырвалось у Чака.

— Потом объясню, — отмахнулся Крис и посмотрел на доктора. — Я ему мну и чувствую: живые мышцы, ну… ну, не тряпочные. Я ж работал с этими… — и по-русски: — спинальниками., - и снова по-английски: — Там, как на подушке, неживое месишь, а здесь… ну, совсем другое.

— Тише-тише, — остановил его Жариков.

Прощупывая руки Чака, сгибая и разгибая ему пальцы, ладони, он, не отрываясь, смотрел на его лицо, прямо в глаза. Чак часто дышал полуоткрытым ртом, на его лбу и скулах выступили капли пота.

— Интересно, — тихо, как самому себе, но по-английски сказал Жариков. — Совсем интересно. Больно, Чак?

— Не знаю, сэр, — неуверенно ответил Чак.

И в самом деле, не боль, а какая-то… щекотка глубоко внутри.

— О чём ты сейчас думаешь?

Чак растерянно заморгал. Вопрос был настолько странный, что он не знал, как на него отвечать.

— Ни о чём, сэр.

— Ладно, — Жариков выпрямился. — Отдыхай. Крис, ты перестели, а то сбилось, натирать будет.

— Хорошо, доктор, — кивнул Крис. — А… массаж? Я ему левую не закончил.

— Ты как? — Жариков посмотрел на Чака. — Очень устал?

— А больно не будет? — совсем по-детски вырвалось у Чака.

— Нет, — мотнул головой Крис. — Больше не будет.

— Тогда закончи, конечно, — кивнул Жариков.

Крис поставил на место отлетевший в сторону стул, поправил Чака, сел и взял его левую кисть.

Чак настороженно ждал боли. Жариков и Гольцев, стоя рядом, смотрели, не отрываясь. Но Гольцев на руки Криса, а Жариков на лицо Чака. Крис аккуратно положил руку Чака на кровать и поднял на Жарикова глаза.

— Всё.

— Хорошо, — Жариков улыбнулся Чаку. — Отдыхай. Крис, потом, когда закончишь здесь, зайди ко мне.

— Хорошо, доктор, — кивнул Крис.

Когда Жариков и Гольцев вышли, Крис откинул одеяло.