Но ему повезло. Ещё на подходе к корпусу он услышал знакомый голос:

— Сэр!

И, оглянувшись, увидел бегущего к нему высокого круглолицего негра в рабской куртке поверх госпитальной пижамы. Одежда, рост да ещё голос позволяли узнать Ларри, а в остальном…

— Здравствуй, Ларри, — улыбнулся Фредди. — Рад тебя видеть.

— Здравствуйте, сэр, — улыбался во весь рот Ларри. — Как доехали, сэр?

Фредди очень естественным жестом протянул ему руку, и Ларри несколько стеснённо, но без заминки ответил на рукопожатие.

— Тебя не узнать, Ларри, — Фредди оглядел его и покачал головой. — Красавцем стал.

Ларри смущённо улыбнулся.

— Да, сэр, я таким толстым никогда не был. Пройдём в бокс, сэр?

Фредди посмотрел на часы.

— Давай. У меня десять минут всего.

Они вошли в корпус. Ларри шагал широко, свободно и даже забывал сутулиться, чтобы скрыть свой рост. Дверь в пятый бокс была прикрыта, оттуда слышались неразборчивые голоса и будто всхлипывания.

— Сегодня первый день, как пускают посетителей, сэр, — объяснил Ларри, открывая перед Фредди дверь бокса. — Прошу вас, сэр.

Ларри не спрашивал, но Фредди, понимая, что того волнует больше всего, заговорил первым.

— Марк жив, здоров. Ждёт тебя.

— Спасибо, сэр, — тихо сказал Ларри, отводя повлажневшие глаза.

— Когда тебя выписывают, Ларри?

— Седьмого, сэр.

— Так, а сегодня какое? Четвёртое, так?

Ларри кивнул.

— Да, сэр.

— Вот что, — Фредди быстро прикинул в уме числа. — Мы можем задержаться, без нас не езжай. Дождись в любом случае. Я сейчас зайду к Юри, доктору Юри, договорюсь с ним. Если надо доплатить, — Фредди достал бумажник, — да, деньги у тебя ещё есть? — и, не дожидаясь ответа, протянул Ларри деньги. — Держи.

— Сэр, это слишком много… — начал Ларри.

— Ларри, — перебил его Фредди, — нет у меня на эти церемонии времени. Вернёшься в имение, и там всё обговорим. Так, у тебя какие новости?

Ларри нерешительно сложил полученные кредитки, сунул их в карман.

— Сэр, тут привозили… индейца, он пастухом работал летом…

— Так, — спокойно сказал Фредди. — И когда это было?

— Вчера, сэр. Утром привезли.

Фредди затаил дыхание, но говорил по-прежнему спокойно.

— Сейчас он здесь?

— Нет, сэр. Его после обеда увезли, — Ларри вздохнул. — Привезли в наручниках и увезли в наручниках.

Фредди досадливо прикусил губу. Разминулись! Если бы они вчера рванули сюда… но кто же знал?!

— Ты с ним не говорил, Ларри?

— Нет, сэр, я не смог подойти, — Ларри виновато развёл руками. — Думаю, он даже не заметил меня.

— А парни что рассказывают?

— Они не хотят об этом говорить, сэр. Сэр, вы не можете ничего сделать для него? Он же… он же хороший парень.

— Знаю, Ларри, — кивнул Фредди. — Всё, что смогу, сделаю. Так, Ларри. Я сейчас к доктору Юри, потом опять зайду.

Фредди вышел, а Ларри достал из тумбочки платок, в котором держал деньги, и стал считать. Как много. Пожалуй… пожалуй хватит на те книги. Майкл теперь днём уезжает из госпиталя, за ним присылают машину, но можно будет попросить Никласа. Никлас не откажет. Конечно, последнее время он только и пристаёт со своими просьбами, но… ведь так получается… Вот и сегодня.

…Майкл пришёл на завтрак, не то озабоченный, не то раздосадованный чем-то, и ел второпях. Но он всё-таки рискнул.

— Сэр Майкл, — начал он, когда Майкл взялся за какао, а остальные ещё ели творог, — не сочтите за дерзость, сэр, но у меня… я хотел бы попросить вас…

— О чём, Ларри? — Майкл отставил недопитый стакан и с интересом посмотрел на него.

Он вздохнул, как перед прыжком, и начал:

— Вас вчера не было, сэр. Сюда привозили вчера одного парня. В наручниках. Индейца. Он летом работал пастухом. У моего лендлорда. Он… он очень хороший парень, сэр. Если он что и сделал, так это его довели, сэр.

— Так, — кивнул Майкл, — кажется, я понимаю, о ком речь. И в чём просьба?

— Может, ему можно как-то помочь, сэр? Он хороший парень. Может, вы… выкупите его, или ещё как, сэр. Он честный, крошки чужой не возьмёт, и работящий…

— Хорошо, Ларри, — Майкл с улыбкой переглянулся с Никласом. — Всё, что в моих силах, я сделаю. Раз он такой хороший. Выкупа, конечно, не надо, торговля людьми запрещена. А что смогу, то сделаю…

…Надо думать, Майкл сможет многое. На Хэллоуин он так командовал, и все его слушались. Прямо… генерал.

Ларри вздохнул и достал лист бумаги. Письмо Марку. Раз он здесь задерживается, надо написать. Фредди не откажет передать. И, пожалуй, гостинцев. У него как раз есть конфеты.

Он успел к приходу Фредди нарисовать письмо в картинках и закончил его, как и то, первое: дорога под солнцем и двое — высокий и маленький — идут вместе, держась за руки. Письмо и конфеты он завернул вместе в ещё один лист, сделав фигурный пакетик.

Фредди, войдя в палату, увидел пакетик и понимающе кивнул.

— Давай, передам. Теперь так, Ларри. Доктор Юри на операции, я ему оставил записку. Ты к нему зайди после ужина.

— Хорошо, сэр. Большое спасибо, сэр.

Фредди устало улыбнулся.

— Всё нормально, Ларри. Держись. Не думаю, что мы ещё где надолго застрянем, но без нас не езжай. Мало ли что.

— Да, сэр, я всё понял, сэр.

— Ну, всё тогда. До свиданья, Ларри.

— До свиданья, сэр. Мне… я провожу вас, сэр?

Фредди посмотрел на него и кивнул.

— Спасибо.

Когда они шли по коридору, Фредди молча кивком показал на дверь пятого бокса. Ларри в ответ расплылся в широкой улыбке, и Фредди понимающе кивнул. А уже по дороге спросил:

— Тихо было?

— Да, сэр. Даже стрельбы не слышали. Но раненых привезли много, и сейчас везут. Парни говорят, что в городе были так, драки. Но, — Ларри улыбнулся, — сразу объявили тревогу, выставили охрану, раненые, кто уже выздоравливает, с оружием, и парни все в охрану встали. А мне, — он смущённо улыбнулся, — мне велели идти в палату и не выходить, а если услышу стрельбу, то лечь на пол под кровать.

— Всё правильно, — кивнул Фредди. — Ладно, в имении, когда вернёшься, расскажешь всё подробно, — и улыбнулся. — Зимой делать особо нечего, вот и расскажешь.

Они уже подходили к воротам.

— Всё, Ларри, дальше не надо. До встречи.

— До свидания, сэр.

Не оглядываясь, Фредди ушёл. Ларри провожал его взглядом до ворот. Вот он вошёл в дежурку сдать пропуск, вышел, уходит по улице. Он не оглядывался, и Ларри не посмел помахать ему вслед. Вздохнув, он повернулся и пошёл обратно. Значит, что ж, значит, так надо. Считал дни, считал… думал, три дня осталось, а оказывается… конечно, Фредди виднее, и в самом деле, как бы он добирался до имения, если он даже не знает его названия, только ближайший город, Краунвилль. Конечно, можно было бы… но после этой резни, ведь наверняка как зимой, только вспомнить, каково пришлось, и то страшно.

Эркин повернулся на спину и медленно расслабил мышцы. Неужели этот день закончился? Столько всего сразу. Полная путаница в голове. Пили у Гундосого, обмывали, поминали, он тоже пил, но не пьянел, всё сознавал, всё понимал. Потом пошли к церкви, к могилам. Поп что-то говорил, он не слушал. Мартин показал ему нужную табличку, он стоял и смотрел. Не мог понять… Вот здесь, в земле, лежит Андрей, то, что осталось от Андрея, а он… а ему хоть бы что. И впрямь он — скотина бесчувственная, как его в имении звали, ведь ближе Андрея и Жени у него нет никого, а вот… А где Женю похоронили, он не знает. Здесь её нет. Её никто не знал, и в морге… могли и там оставить. Жену Мартина забрали. Похоронили здесь, со всеми… и Мартин, Мартин сказал, что всё правильно, так и надо было, пусть так и остаётся.

— А твою мы не знали, ты уж прости, — виновато сказал ему кто-то.

Он только кивнул, тупо стоя у длинного ряда холмиков с деревянными табличками.

— А доктора Айзека мы тоже забрали, — сказал ещё кто-то. — Он же за нас погиб, как все наши.