— Пойдем же, Райли!

Девочка даже не повернула головы. Лэйни едва не крикнула: «Вставай, черт возьми! Я же для тебя это делаю!», как вдруг заметила слезы, одна за другой скатывающиеся по щекам Райли.

— Что случилось, милая? — спросила она, присев на корточки и взяв в ладони бледное влажное личико.

— Я не пойду с тобой! — И Райли зарыдала в голос.

— Но почему же? — Лэйни порылась в памяти в поисках имени девочки, чья мать обещала ей тюль. — Там Венди. Вы сможете поиграть, пока мы с ее мамой все обсудим.

Девочка только опустила голову, разглядывая свои обкусанные до мяса ногти.

— Райли, скажи же мне, в чем дело!

Лэйни осторожно вытянула малышку из машины и уселась прямо на тротуар, обнимая ее. Райли, дрожащая и мокрая от слез, прижалась к ней изо всех сил и наконец призналась:

— Венди не станет со мной играть. Никто никогда больше не будет играть со мной. Сегодня со мной за целый день никто даже не заговорил! — И она вновь разразилась рыданиями.

Только тут Лэйни поняла, в чем дело. Она вспомнила детство и то, как у ее одноклассницы, Юнис Голд, сестренка умерла от гриппа, перешедшего в тяжелейшую пневмонию. Они учились тогда в третьем классе, и, когда Юнис снова появилась в школе, никто не знал, как вести себя с ней. Именно поэтому одноклассники сторонились ее, Лэйни тоже. Только сегодня она с запоздалым раскаянием поняла, что должна была чувствовать Юнис. Бедняжка!

И бедняжка Райли! Горькие рыдания девочки вызвали в ней желание плакать в унисон. Вместо этого Лэйни постаралась улыбнуться.

— Вот что мы сделаем. Ты подождешь меня в машине, а я забегу в дом буквально на пять минут — только чтобы взять ткань. Потом мы поедем домой, сошьем тебе шикарную пачку, и это сразу решит половину всех проблем!

Она подтолкнула Райли к машине, а сама заторопилась к дому, крикнув через плечо: «Одна нога здесь, другая там!»

«Я ищу, где полегче и как попроще, — уныло думала Лэйни, нажимая кнопку звонка. — Вместо того чтобы так носиться с этой юбкой, надо было заняться Райли: порасспросить ее о том, как она себя чувствует, подбодрить ее, утешить. Ничего не скажешь, хороший из меня опекун! Я даю им кров и пищу, а на остальное попросту не способна. Если бы ты только знала, Фэрил, какой неудачный выбор вы с Джоном сделали!»

Картошка как будто запекалась удовлетворительно. Лэйни прикрыла дверцу духовки и заглянула в микроволновую печь, где готовился кусок вырезки. Она совсем забыла заранее посолить, поперчить и сбрызнуть мясо уксусом, и это пришлось делать за пять минут до того, как помещать кусок в микроволновку. Интересно, это единственное, что она забыла, или будут еще сюрпризы?

Из гостиной слышался звук единственного мультфильма, который Райли соглашалась смотреть в отсутствие Лэйни, — «Красавица и чудовище».

Пожалуй, к обеду не хватало овощей. Но где их найти в половине восьмого вечера? Наверное, стоило серьезнее отнестись к хозяйственным делам и хотя бы раз съездить в супермаркет. Увы, на это не удалось бы выкроить и получаса. Всю неделю они жили на гуляше и тех домашних сладостях, что оставили приходившие на поминки гости. Кончилось тем, что в морозилке остался единственный кусок мяса, а в шкафу — с десяток засохших печений.

Лэйни открыла холодильник и тщательно осмотрела полки. В углу одной из них нашелся полупустой пакет моркови. Ура! Она бросилась рыться в шкафах, шкафчиках и ящиках столов и с третьей попытки обнаружила нож для чистки овощей. В спешке почистив их и порезав, она поставила блюдо тушиться на огне значительно большем, чем следовало. Но что делать? Времени оставалось в обрез.

Вернувшись из поездки за тюлем, она заставила Тима выйти во двор и сейчас открыла окно кухни, чтобы убедиться, что он все еще там. Там он и был, меланхолично бросая мяч в баскетбольную сетку, подбирая и бросая снова.

— Тим, иди домой! — крикнула Лэйни. — Обед почти готов.

Тим, конечно, прекрасно все слышал, но не подал виду. Если бы он каким-то образом подтвердил, что слышал зов, пришлось бы идти домой, садиться за стол и целый час вести светскую беседу с Лэйни и Райли. Нет, все что угодно, только не это.

Подойдя под самую корзину, мальчик начал делать бросок за броском, ловя мяч и снова нацеливаясь им внутрь металлического круга. Но если он надеялся таким образом забыться, ничего из этого не вышло. Мысли — всегда одни и те же, неумолимые, настойчивые — не давали ему покоя. Как он ни старался, Тим не мог забыть последнее утро, проведенное в присутствии обоих родителей, но незримо для них. Как странно, как жалобно звучал тогда голос матери! Как страшно кричал на нее отец! А на другой день они оба были мертвы. Говорили, что в подвале, в одной из труб газового снабжения возникла утечка. Так говорили.

И он старался, честно старался поверить, что никто не виноват! Утечка газа — такое ведь случается. Но почему именно в тот день, когда отец и мать так ужасно поссорились?

Тим видел краем глаза, что Лэйни по-прежнему наблюдает из окна. Не выдержав этого безмолвного упрека, он повернулся спиной к окну кухни и уставился вдаль. Отрицать правду было бесполезно. Совпадений не бывает. Тим стоял, постукивая по мячу и заставляя его подпрыгивать вверх снова и снова. Он не замечал этого. В голове впервые за прошедшую неделю оформились слова, которые он не хотел знать, видеть или слышать.

«Мой отец убил мою мать».

Рука Тима повисла вдоль бедра. Мяч упал, покатившись вниз по легкому уклону газона. Мальчик механически бросился за ним, подхватил и выпрямился, вращая мяч между указательными пальцами. Слова повторялись и повторялись, порождая, казалось, противное эхо внутри головы.

«Мой отец убил мою мать».

Он убил ее и себя. Невозможно. Но так и было.

Мяч продолжал размеренно вращаться перед его глазами, и голос Лэйни донесся сзади, словно сквозь слой ваты.

— Обед будет готов минут через пять, не больше. Тим, милый, иди в дом и мой руки.

Он даже не повернул головы, продолжая вращать и вращать мяч между указательными пальцами.

Вспомнив, сколько всего еще предстояло сделать, Лэйни беспомощно помотала головой. Только не паникуй, приказала она себе. Сначала обед, потом юбка, Пэтси-Пони и, наконец, сон. Нужно только придерживаться этого списка, и все будет в порядке.

Вернувшись домой с несколькими метрами тюля, она разложила ткань на большом обеденном столе, подколов выкройку так аккуратно, как сумела. Она ничего не шила со школы, с тех уроков домоводства, которые терпеть не могла. Она и тогда не блистала талантом портнихи. Отыскав громадные портновские ножницы, она вырезала заготовку будущей балетной пачки, вознаградив себя за этот тяжкий труд небольшим перерывом, в течение которого готовила обед. Сам процесс шитья она сочла за лучшее отложить до окончания обеда.

— Что, уже пора есть? — спросила Райли, закутанная в детское пикейное одеяльце, которым не пользовалась лет с трех.

— Почему бы тебе не вымыть руки, пока я буду загонять Тима домой? Похоже, он не горит желанием сесть за стол.

Она вышла на задний двор, натянув одну из курток с вешалки и запахнувшись от ветра. Тим не подал вида, что слышал хлопок двери, но промахнулся по корзине.

— Тим, пойдем обедать. Ты почти ничего не ешь. Так можно и с голоду умереть.

Не отвечая, он поймал мяч и снова нацелился по корзине.

— Завтра тебе в школу, — умоляюще глядя на мальчика, Лэйни сделала еще одну попытку. — Завтра тебе придется пойти на уроки, милый. Может быть, ты как-то приготовишься к этому… позвонишь друзьям, узнаешь, что задавали на дом…

Тим продолжал вести себя так, словно рядом никого не было. Он снова бросил мяч, промазав на полметра, поймал его и собрался бросить снова.

— Тим, перестань! — Лэйни выхватила мяч у него из рук. — Тебе совершенно ни к чему мучиться в одиночку. Правда, зачем это? Завтра я съезжу к миссис Берк и узнаю, есть ли хороший психоаналитик, который сможет нас принять. Да мне и самой это не помешает, ведь твои папа с мамой были моими лучшими друзьями.