В устах любой другой женщины это было бы выражением не самых теплых чувств, но в устах Меган звучало по-настоящему сочувственно.

— Сказать по правде, на меня свалилось многовато забот, — сдаваясь, призналась Лэйни.

— Многовато забот? Вот так повернула! Твоя лучшая подруга умерла, тебе подсунули двух отпрысков сразу, надо вести здоровущий дом и по-прежнему пахать на работе — и это «многовато забот», и только? Вот это брякнула так брякнула!

Лэйни не могла не засмеяться. Каким облегчением было не притворяться, не делать вид, что все идет как по маслу! Ей очень недоставало человека, который понял бы, в какой она впряглась воз и как изнемогала под его тяжестью. Весь этот день она чувствовала себя виноватой из-за того, что поехала на работу в день возвращения детей в школу… вернее, возвращения Райли, потому что Тим отказался выйти из комнаты.

— Мне так его жалко, Меган, — рассказывала Лэйни. — Он почти совсем не выходит. Он не хочет и слушать о том, чтобы вернуться в школу. Когда я заговорила об этом, он посмотрел так, словно я собралась отправить его на плаху!

— А как ведет себя Райли?

— Я, дурочка, думала, что кое-что знаю про настоящее горе, — вздохнула Лэйни, смигнув слезы. — Зато теперь я хорошо понимаю, что это такое. Она ни на шаг не отходит от меня, представляешь? Когда я утром отвозила ее в школу, она всю дорогу плакала и умоляла не посылать ее туда, потом все-таки вышла и буквально потащилась к дверям, а на ступеньках обернулась. Меган, у нее были пустые глаза, словно у какого-нибудь узника концлагеря! Я едва не бросилась следом…

Лэйни достала платок и высморкалась. Меган взяла ее за руку, тихонько поглаживая.

— Завтра Праздник зимы и снегопада. Это ее взбодрит, вот увидишь. Девчонка обожает балет.

— Зимы и снегопада? — вырвалось у Лэйни, которая понятия не имела, о чем идет речь.

— Да ты чо? — изумилась Меган. — Ты чо, не в курсе? Райли тебе не говорила? Ну, дела! Завтра без четверти три в Пембли-холле будет целое представление…

— Господи Боже, что же теперь делать?

— Они репетируют с самого сентября, так что Райли уже готова. Ей только нужно явиться туда, прихватив балетки и пачку.

Как раз этим утром, вспомнила Лэйни в панике, она заглядывала в шкаф Райли, одевая ее в школу. Там не было ничего похожего на балетки и пачку! Где же теперь искать то и другое за день до представления? Она с таким ужасом уставилась на Меган, что та развела руками.

— Подумаешь, разок можно и пропустить! В конце концов ее родителей только что схоронили…

— Ты очень добрый человек, Меган, — возразила Лэйни, зная, что все не так просто, — но дети должны, просто должны вернуться к нормальной жизни. Пропустить представление, к которому готовился месяцами, — это дополнительная травма.

— Может, я чем помогу? Звони, заходи — в любое время, ясно?

— Добавить себе хлопот к воспитанию детей и ядерной физике, этого ты хочешь? — с горечью усмехнулась Лэйни.

— Это поначалу все так страшно, помяни мое слово! Пообвыкнешь, притрешься — оно само и покатится.

— Да уж, конечно! — недоверчиво хмыкнув, Лэйни снова откинулась на сиденье.

— По-моему, это в следующем квартале, — Райли вертелась на сиденье, выглядывая то в правое, то в левое окно машины.

— Куда поворачивать? — спросила Лэйни, отчаявшись добиться от девочки информации, которая привела бы их к месту назначения. — Направо или налево?

Райли только хлопала глазами с озадаченным выражением лица, потом неопределенно помахала влево.

— Я помню, что туда, но… может, проедем еще немного. Я не совсем уверена, понимаешь?

Лэйни промолчала. Все, что бы ни говорила Райли, было лучше, чем обиженное молчание, встретившее ее после приезда со станции. На вопрос насчет представления девочка неохотно ответила:

— Я не хочу туда.

После двухчасовых уговоров она все-таки согласилась, и вот в шесть часов вечера Лэйни рыскала по городу в поисках если не балетной пачки, то хотя бы белого тюля для того, чтобы ее сшить. Она начала обзванивать одноклассниц Райли, и на пятом звонке выяснилось, что мать одной из девочек купила слишком много ткани и готова ее уступить. Теперь она ехала по полученному адресу, заранее предвкушая, как будет далеко за полночь кроить, наметывать и шить, а когда покончит с этим, усядется наконец заканчивать Пэтси-Пони.

Даже если этот сумасшедший кросс увенчается успехом, она понятия не имела, как сможет отвезти работу в Нью-Йорк и вовремя вернуться, чтобы отвезти Райли в Пембли-холл. Оставалось надеяться, что все как-нибудь устроится.

— Ничего, время терпит, — сказал Патрик Фучард, когда она предупредила, что вынуждена на некоторое время отложить работу над Маризой.

Но оставались еще и старые долги — Пэтси-Пони и прочее, — о которых нечего было и думать, пока каждый новый день приносил проблемы, касающиеся Тима и Райли. Лэйни уже не раз приходила мысль бросить работу и посвятить детям все свое время, но она понимала, что не сможет. Решения столь важные не принимаются вдруг, когда еще и месяца не прошло со дня смерти подруги. Одним движением руки отмести все, чем жила раньше, перебраться в пригород, стать только домохозяйкой, только матерью… невозможно! Но и продолжать жить, как жила, успевать и работать, и воспитывать детей у нее тоже не получалось. Коллеги сочувствовали ей и шли навстречу во всем, но нельзя было откладывать работу до бесконечности. Заказчики не могли ждать, пока закончится траур, или Праздник зимы и снегопада, или проблемы с Тимом. Проект «Пэтси-Пони» должен был быть завершен к выходу фильма на экран, а до этого оставалось меньше двух месяцев. Если бы Лэйни опоздала, творческий коллектив тоже выбился бы из графика, и тогда компания понесла бы громадные убытки уже в первую неделю проката.

Оставалось сократить время, отведенное для Тима и Райли. Лэйни мысленно застонала, подумав об этом. Дети едва перетаскивали себя из одного дня в другой! Может быть, стоило обратиться к профессиональной помощи, даже если это не понравится ее подопечным. К кому обратиться за консультацией? К Меган Берк? Возможно, она знает хорошего психоаналитика…

Наконец поиски нужной улицы увенчались успехом, и Лэйни приободрилась. Она бывала в Медоувью десятки раз, с тех пор как здесь поселились Коулы, но приезжать в гости и жить было совсем не одно и то же. Ей приходилось сопровождать Фэрил и на стадион, и в химчистку, поэтому названия некоторых улиц успели примелькаться. Зато другие ни разу не попадали в поле ее зрения. Из окошка автомобиля город казался лабиринтом, заблудиться в котором было проще простого. Лэйни добиралась из Медоувью до Манхэттена чуть ли не с закрытыми глазами, но понятия не имела, как добраться со Скайлэк-роуд до Бридлав-роуд.

— Ага, нашли! — торжествующе воскликнула Райли. — Вон тот желтый дом, весь освещенный!

Лэйни с облегчением повернула к указанному зданию, которое и правда сияло на манер гигантского фонаря.

— А ты знаешь, сколько часов горит, не перегорая, стоваттная лампочка? — вдруг спросила Райли.

Из нее хлынул нервозный поток информации, касающейся электричества. Немного послушав, Лэйни признала, что ей и за тысячу лет не собрать столько знаний по данному предмету, сколько уже держала в голове эта семилетняя девочка. Способность помнить поразительное количество не связанных между собой фактов прорезалась в Райли еще в три года. К семи годам их объем так пополнился, что уже одно это могло через пару лет позволить ей закончить школу экстерном.

Лэйни понимала, что девочка бессознательно пытается оттянуть время визита, но сделала вид, что не замечает этого. Наклонившись, чтобы отстегнуть привязной ремень Райли и открыть для нее дверцу, она мимоходом чмокнула девочку в кончик носа.

— А ну, шевелись, нас ждут великие дела!

Райли не двинулась с места. Даже когда Лэйни вышла из машины и прошла пару шагов по дорожке, она продолжала сидеть, не отрывая взгляда от лобового стекла. Лэйни непроизвольно глянула на часы. Половина седьмого! Время летело, как на крыльях.