– Это все по-настоящему, – проговорила она. – У меня был еще один сон прошлой ночью. О ней. Думаю, она пытается показать мне, почему она покончила с собой.

Кейн нахмурился и отвернулся, усаживаясь прямо на пассажирском сиденье.

– Что? – Она насторожилась.

– Ничего, – ответил он. – Просто… просто то, что мне тоже снятся странные сны.

Бобби села поближе, вцепившись в спинку его кресла.

– О чем??

– Не знаю. Они были… я не хочу говорить.

Марк смеясь, откинулся на спинку сиденья.

– О, мои дни! У тебя был настоящий грязный сон! Ты должен рассказать нам, приятель!

Даже на коже с его оттенком было заметно, как Кейн покраснел. Он молчал.

– Кейн, это может быть важно… – проговорила Бобби, хотя внезапно почувствовала самую безотчетную в своей жизни ревность к девушке из сна.

– Знаешь что? – произнес, наконец, Кейн. – Я не смог бы рассказать о нем, даже если бы захотел. Я был настолько вне его… я имею в виду, во сне было словно наполовину это был я и наполовину, будто я его смотрел.

– Я тоже так чувствовала себя.

Марк продолжал болтать.

– Чувак…. Это хотя бы было жарко, а?

Кейн не сказал больше ни слова, но на его губах проскользнула застенчивая улыбка, и Бобби испытала свое второе предобморочное состояние.

Королевская больница Сихейвен не сильно отличалась от Пайпер Холла, за исключением того, что располагалась она на окраине леса, что, каким-то образом, делало приближение к ней еще более устрашающим. Пока Марк ехал по длинной дорожке с тянувшимися вдоль нее дубами, Бобби вспомнились «Сияние⁹» и «Волки Уиллоуби Чейз¹⁰» и вдруг визит сюда перестал казаться такой уж замечательной идеей.

Деревья исчезли, и взору предстала больница. Это было старинное сооружение с современными чертами, искусственно трансплантированными к скелету здания – блестящие поручни и раздвижные двери на античной больнице. Но это не делало место более привлекательным.

Марк миновал пролет скорой помощи и, следуя указателям, проехал в сторону психиатрического отделения. Благотворительное отделение Сойера находилось позади главного корпуса – квадратное строение с квадратными окнами, аккуратно выстроенными в параллельные линии; нигде, насколько было видно, не было ни одного закругленного угла, наверное, для того, подумала Бобби, чтобы не расстраивать сумасшедших внутри.

– Мне нужно вернуться в школу на второй урок. Если нужно, я могу приехать за вами после.

– Не надо, все клево, мы сможем вернуться в Оксли на автобусе, – предложил Кейн, и Бобби кивнула в знак согласия. Она так сильно нервничала сейчас, что могла почувствовать горький вкус желчи в глубине рта. Это больше не казалась ни игрой, ни «баловством»; это было серьезно – они собирались проникнуть в больницу, чтобы допросить человека с психическим заболеванием.

Хотя, в этом и заключалась вся проблема. А что если Бриджит Хорн не была больной? Или что если она была таковой, и у них тоже были видения? Бобби жалела, что не перехватила чего-нибудь поесть, прежде чем покинуть школу; она чувствовала голод, и ее тело ощущалось пустым, словно фонарь из тыквы, оставшийся гнить с выходных.

– Ты в порядке? – Кейн почувствовал ее беспокойство.

– Не совсем. У нас могут быть серьезные неприятности из-за этого. Вроде нарушения закона.

Он покачал головой.

– Мы просто посетители. Против этого нет закона.

Бобби кивнула, пытаясь создать в себе немного его спокойствия путем осмоса. Кейн вышел из машины, и она последовала за ним, разглаживая свой наряд. В конце поездки она распустила волосы и сменила солнцезащитные очки на свои обычные.

– Мы просто наносим визит, – сказала Бобби больше себе, нежели Кейну.

Оставив их перед психиатрической больницей, Марк отправился обратно в Рэдли Хай. Было на удивление тихо. Какая-то часть Бобби ожидала воплей, борющихся в смирительных рубашках больных, даже если она понимала, что это чисто телевизионное клише.

Первые несколько капель дождя размером с небольшие шарики упали на асфальт.

– Ну же. Давай зайдем внутрь. – Кейн обхватил ее рукой и повел вверх по ступенькам. Автоматические двери раскрылись. Регистратура ничем не отличалась от любой другой больницы – стол, пара мягких стульев матово-синего цвета, неброские плакаты, гласящие, что каждый четвертый из нас подвергнут опасности проблем с психикой. Единственная разница заключалась в том, что комната была охраняемой. Доступ к остальной части здания находился за плотно закрытыми дверьми, за которыми следил человек в форме.

Бобби заставила себя улыбнуться дежурной.

– Привет, мы пришли навестить Бриджит Хорн, пожалуйста.

Дежурная, женщина неопределенного возраста явно страдающая ожирением, с красным лицом и солено-уксусным запахом, набрала что-то на своем компьютере.

– Хорошо, милая. Поднимитесь на лифте на третий этаж в комнату ожидания.

Бобби чуть не упала. Конечно же, все не могло быть так просто. Раздался неприятный гудящий звук, и сигнальная лампочка над двойными дверями изменилась с красного на зеленый.

– Проходите, – проговорил охранник. – Третий этаж.

Не мешкая, парочка поспешила внутрь. Как только они оказались в лифте, Бобби выдохнула, казалось, впервые за пять минут.

– Почему я так нервничала?

– Знаю, – согласился Кейн. – Полагаю, это просто больничная обстановка.

Лифт поднялся на третий этаж, и они вышли в еще одну комнату ГСЗ¹¹, только в этой тихо играло «Радио 2». Здесь стоял ужасный больничный запах – спиртового геля для рук вперемешку с рвотными массами и дезинфицирующими средствами. В то же время воздух был странно сладким, словно кто-то распылил освежитель воздуха.

На сей раз Кейн подошел к регистрационной стойке.

– Привет, мы бы хотели увидеть Бриджит Хорн.

Медбрат на посту – красивый рыжеволосый парень лет двадцати – удивился.

– Вы пришли увидеться с Бриджит?

– Ага, – ответила Бобби. – Друзья семьи.

Медбрат – Дэвид, согласно информации на бейджике – скептически окинул ее взглядом сверху донизу.

– Бриджит не принимает посетителей, кроме своей мамы.

– Знаю. Именно ее мама попросила нас прийти. Думаю, она хочет, чтобы Бриджит общалась с большим количеством людей… – Говоря неправду, Бобби чувствовала себя ужасно. Бриджит была одинока, и единственные ее посетители находились здесь, преследуя свои эгоистические цели.

– Вы не могли бы подождать здесь, пожалуйста? – Дэвид провел пластиковый пропуск через кард-ридер и вошел в отделение. Вытянув шею, Бобби посмотрела через двери. Он разговаривал с другой медсестрой или врачом – трудно было сказать, когда на них всех была больничная униформа. В конце концов, он вернулся с женщиной азиатской внешности с добрым лицом и одетой в нормальную одежду.

– Привет, я доктор Кан. Дэвид говорит, что вы хотели навестить Бриджит?

– Да, пожалуйста, – ответил Кейн.

– Должна сказать, что это довольно необычно. Бриджит – очень неспокойная пациентка, и ей не нравятся визиты – даже своей мамы.

Бобби предвидела такую неудачу, но это только придало ей решительности. Они зашли уже так далеко.

– Пожалуйста. Я … мы просто хотим помочь. – Что было правдой. Все, что они могли бы сделать, чтобы остановить Мэри, могло помочь также и Бриджит. Доктор Кан не казалась убежденной, так что Бобби снова быстро заговорила. – Пожалуйста. Если бы вы просто сказали ей, что… что… мы на третьем дне.

Инстинкт подсказывал, что ей не следует упоминать имя Мэри.

Доктор Кан выглядела еще более сбитой с толку, но, вздохнув, она прошла обратно в отделение, оставив их в приемной. Когда же она вернулась несколькими минутами позже, недоумение на ее лице достигло предела.

– Хорошо. Это очень странно, но она говорит, что примет вас. – За стойкой Дэвид в шоке выронил ручку. – У вас с собой есть зеркала или что-нибудь отражающее? Мы не можем вносить никакие зеркала в отделение – они вызывают психоз Бриджит.