Мы проводим день, блуждая по маленькому пляжному городку, взяв мороженое и кофе, чтобы выпить его немного позже, сидим вместе на песке, смело мочим ноги во все еще ледяной воде. Я получила короткое сообщение от Райли, которое гласило: «Я же тебе говорила», - как только посвятила ее в детали нашего с Эмерсоном пляжного побега.
«Помни о защите, - написала она мне. - И позвони СРАЗУ ЖЕ ПОСЛЕ ЭТОЙ НЕУЧЕБНОЙ ТРЕНИРОВКИ».
«Обещаю позвонить тебе в ту же секунду, как закончу, - отвечаю ей.- Если тебе повезет, может, даже во время».
«Не играйте на моих эмоциях, леди», - предупреждает меня Райли.
И хотя я всячески старалась сдерживать эмоции, связанные с предстоящим вечером, но все равно ощущала лёгкую нервозность, которая все сильнее накрывала меня. Я реально не была с парнем после того случая с Такером несколько лет назад. И хотя я мало что помню о той ночи, меня начинают беспокоить воспоминания, или даже плохие ощущения после той ситуации. Очевидно, Эмерсон не такой, как Такер, и сегодняшняя ночь не будет похожа на нападение. Но, все же, ничего не могу с собой поделать и чуть-чуть тревожусь.
Сегодняшний ужин еще восхитительнее, чем предыдущий. Эмерсон отвез меня в маленькое итальянское местечко в городе с самым лучшим «Песто», которое я когда-либо пробовала... Возможно, что и никогда раньше. Когда мы съели до последней крошки праздничный «Тирамису», пришло время возвращаться в номер. Словно почувствовав тишину ожидания, Эмерсон включил радио по дороге в мотель. Группа «The Postal Service»* пела нам всю обратную дорогу, и я поспешила добавить немного «Iron and Wine»** со своего ноутбука в ту секунду, как мы вернулись в номер. Неловкое молчание уже не было настолько ужасным, когда Сэмюэл Бим запел, это сработало. Мы с Эмерсоном одновременно скинули защитные барьеры, и он открыл вторую бутылку шампанского.
*«The Postal Service» - уникальный еlectro-indie-pop проект из Сиэтла, США.
**«Iron and Wine» (Сэмюэл Бим (Samuel Beam), род. 26 июля 1974) — американский инди-фолк-музыкант, певец и автор песен, более известный под сценическим псевдонимом «Iron & Wine», который обычно используется также и по отношению к составу музыкантов, с которыми он гастролирует.
- Спасибо, - говорю ему, принимая шампанское и делая первый глоток. - Позволь мне немного освежиться, я сейчас.
- Не торопись, - говорит он мне, но медлит. Он может произнести что-нибудь ободряющее, но лучше не стоит вообще хоть что-то говорить.
Я ухожу в ванную, допив остатки шампанского, и изучаю себя в зеркале.
- Ты сможешь сделать это, - шепчу я, убеждая саму себя, чтобы избавиться от нервозного состояния. - Ты мечтала об этом не один год. Задолго до случая с Такером. Эмерсон потрясающий, и он заботится о тебе, и... И...
- Все в порядке? - спрашивает Эмерсон через дверь.
- Ага! - отвечаю ему, мой голос звучит выше на целую октаву. – Все отлично.
- Эбби, - произносит голосом, говорящим, что он знает правду. - Ты хочешь поговорить?
Вздохнув, я разворачиваюсь и осторожно открываю дверь в ванную.
- Входи, - говорю, пытаясь скрыть свое смущение, поворачиваюсь и присаживаюсь на край ванны.
- Итак. Что там происходит? - спрашивает он, взглянув на мою голову. - Расскажи мне.
- Я просто... Это ... - заикаюсь, покраснев от того, что пытаюсь подобрать слова. - Мы говорили об этом всю неделю. Ты знаешь. О том, что мы решили сделать сегодня...
- Оу, я знаю все о подобных вещах, - улыбается Эмерсон.
- И я действительно хочу... Чтобы это произошло, - запинаюсь. - Но мой опыт. Я делала это только однажды, да и особого опыта не получила. Но знаю, что так будет не всегда, и ты на самом деле знаешь, что делаешь, и…
- Эй, эй, - говорит Эмерсон, оборачивая руку вокруг меня. - Все в порядке, Эбби. Я все хорошо понимаю. Тебе не нужно ничего утаивать от меня, ты же знаешь.
- Думаю, да, - тихо отвечаю ему.
- Послушай, - говорит Эмерсон, взяв мое лицо в руки. - Я схожу по тебе с ума, Эбби. И всегда буду. И потому что этот мир - дерьмовое, несправедливое место, у нас нет будущего. Поскольку завтра наши родители, на хрен, все испортят. У нас есть только сегодняшний вечер. Но я лучше упущу возможность получить тебя, чем заставлю сделать хоть что-то, чего не хочешь ты сама. Хорошо? Я хочу, чтобы ты желала этого так же сильно, как и я. И если хоть малейшая часть тебя не заинтересована, или ей некомфортно, тогда мы не будем ничего делать. Просто скажи мне, чего ты хочешь.
Я поднимаю свои карие глаза на Эмерсона, пораженная его собранностью. Он готов отказаться от секса в одну единственную ночь, которая у нас может быть, из-за уважения ко мне. И в этот момент я знаю, что могу верить ему. И, если честно, я знала это давно. Я готова.
- Чего я хочу, - говорю ему, мой голос стал еще ниже, - чтобы ты поцеловал меня.
Ему не нужно говорить дважды.
Губы Эмерсона касаются моих сначала мягко. Мы заводим друг друга в одно мгновенье, отставляя наши чашки с шампанским в сторону, поскольку поцелуй превращается в напористый и пронизывающий. Я скольжу руками по его широким плечам, запутываюсь пальчиками в его каштановых волосах. Он скользит рукой вокруг моей талии, притягивая ближе. Эмерсон усаживает меня к себе на колени, прижимая к твердой груди, пока наши языки скользят напротив друг друга. Его вкус пьянит сильнее шампанского, которое я пила.
- Отнеси меня в кровать, - шепчу, спускаясь с поцелуями к его горлу.
Я чувствую, как рука Эмерсона скользит под мои колени, и он легко приподнимает меня. Он на целый фут выше и, вероятно, на 75 фунтов тяжелее, поэтому, кажется, что для него я легкая, как перышко, или просто чувствую себя так в его руках. В несколько шагов он перенес меня из ванной комнаты на кровать королевских размеров. Все именно так, как и представляла себе тысячи раз. Он кладет меня на покрывало и впивается в меня своими голубыми глазами. Только в этот раз все намного лучше, чем я себе представляла.
Потому что в этот раз все реально.
- Раздень меня, - говорю ему. - Я хочу тебя.
Эмерсон встает на колени на кровать, в его взгляде горит восхищение.
- Так точно, - бормочет, его голос низкий и хриплый. - Мне нравится, когда ты озвучиваешь свои желания.
Он стягивает через голову мою черную, хлопковую футболку и избавляется от своей фланелевой. Поймав меня за запястья, он заводит их мне за голову и опускается на меня, целуя от шеи до ложбинки между грудями. С щелчком расстегивает застежку лифчика и прикусывает за край одной из чашечек, глядя на меня с дьявольской ухмылкой. Глубоко между ног я ощущаю пульсацию, пока он стягивает лифчик зубами, затем снимает свою нательную майку через голову и незамедлительно опускает свои губы на мою грудь.
Я втягиваю воздух, когда его губы накрывают мой напряженный сосок, а руки гуляют по всему телу. Кончик его языка теребит твердую вершинку, посылая волны наслаждения к кончикам пальцев на руках и ногах. Голова откидывается на кровать, пока он посасывает мою грудь, и я настолько рассеяна, что почти не замечаю, как легко Эмерсон стягивает мои зауженные джинсы вниз.
- Ты надела их, - усмехается он, садясь на пятки, чтобы полюбоваться моим выбором трусиков.
Я посмотрела вниз на черные кружевные стринги, едва прикрывавшие мое интимное местечко. Это те самые трусики, что были на мне в ту ночь на вечеринке, когда мы, наконец, позволили друг другу увидеть, что на самом деле чувствуем, но еще не произнесли этого вслух. Та ночь, кажется, была вечность назад, но прошло всего несколько недель. Вот пример того, насколько все может измениться, если ты честен в своих желаниях.
- Я подумала, что ты оценишь, - шепчу, позволяя моим ногам открыться перед ним.
- Не то слово, как оценил, - рычит он, расстегивая свой ремень и стягивая джинсы.
Выпуклость едва ли умещается в его трусах. Из-за меня он твердый, как скала, и абсолютно огромный. Эмерсон, подцепив пальцами мои стринги, медленно, благоговейно, стягивает их по моим ногам. Я лежу перед ним полностью голая, прохладный воздух играет с моей гладкой киской. Глядя мне в глаза, Эмерсон стягивает свои трусы, позволяя мне увидеть его во всем величии.