- Констанца, я...

  Я почувствовала, что краснею. У нее была великолепные груди, округлые, нежные; маленькие сосочки алели как ягоды земляники. Мне отчаянно захотелось дотронуться до них, в голове молотом застучала кровь.

  Она подошла ко мне. Медленно, как во сне, положила ладони на мои плечи и очень мягко, но настойчиво потянула из моих рук полотенце.

  - Можно, я сама сделаю это? - прошептала она, и мои пальцы послушно разжались.

  Ее теплые губы коснулись моего плеча, а затем она стала неторопливо вытирать меня, словно лаская каждым движением. Я стояла неподвижно, отдаваясь во власть ее заботливых рук. Когда полотенце добралось до моей груди, я замерла, почти не дыша. Она вытерла обе мои груди, а потом вдруг припала губами к левому соску. Я вскрикнула, пронзенная внезапным жаром, с моих губ слетел легкий стон. Ее язык тер мой сосок, и моя рука почти бессознательно гладила ее по голове, зарываясь в короткие мокрые кудри. Наконец она отстранилась, учащенно дыша.

  - Постой, еще не все...

  Ее руки продолжили свою работу. Она вытерла мой живот, спину и бедра, гораздо дольше и тщательнее, чем требовалось. Мне было так хорошо, что у меня стали подкашиваться ноги. Когда ее рука двинулась ниже, и пальцы невзначай скользнули между моих ног, я задрожала, как лист на ветру, и отпрянула.

  - Да, ты права, - прошептала она. - Прости...

  Когда она закончила, мне было уже жарко. Низ живота нестерпимо ныл, я ощущала влагу, исходившую из меня самой, и это было одновременно сладко и мучительно.

  - Можно мне сделать то же для вас, Констанца? - шепотом спросила я. Она молча кивнула и протянула мне полотенце.

  Я не спешила. Осторожно вытерла точеную шею, поцеловав теплую бьющуюся жилку, белые плечи, гибкую спину в алых следах хлыста, на которую с золотых кудряшек еще стекали капельки воды. Она терпеливо ждала, по временам вздрагивая, ее дыхание участилось. Встав перед ней, я посмотрела ей в глаза и несмело коснулась через ткань полотенца ее груди. Она тихо вздохнула, ее рука легла на мою талию. Я вытирала ее, наслаждаясь теплой тяжестью грудей в моих ладонях, а потом, сдвинув полотенце, погладила сосок пальцами. Он был твердый и горячий; наклонившись, я взяла его в рот и стала играть с ним языком. Констанца застонала.

  - Лаура, нет, прошу тебя...

  С сожалением оторвавшись от ее груди, я стала вытирать ее бархатистый животик, нежный, как кожица персика, и, не удержавшись, поцеловала его, чуть коснувшись языком. Констанца засмеялась, и тогда я погладила вьющиеся темные волоски внизу ее живота. Ее смех перешел в тихий стон. Мне захотелось посмотреть, что случится, если я просуну палец ей между ног. Я так и сделала, и Констанца затрепетала, чуть подавшись мне навстречу. Моя рука ощутила горячую влагу, совсем не похожую на капли дождя. Запах Констанцы был влажным, соленым, острым. Я несмело провела пальцами дальше, и она со стоном отодвинулась.

  - Прекрати... я изнемогаю...

  Я знала, о чем она говорит, слишком хорошо знала, потому что сама испытывала похожие чувства.

  - Вы говорите, что ездите в Кремону к мужчине, - задыхаясь, прошептала я, поглаживая через полотенце ее бедра. - Он дарит вам такие ощущения?

  Она тихо засмеялась.

  - Нет, ничего похожего. Ты... ревнуешь?

  Отбросив полотенце, я встала, обняла руками талию Констанцы и притянула ее к себе.

  - Я хочу поцеловать вас. Как вчера...

  Ее губы приоткрылись, и я прижалась к ним своими. Это было восхитительно; когда ее язычок встретился с моим, я стала ласкать его, чувствуя невероятное возбуждение. Ее ладони легли на мою грудь и начали слегка поглаживать ее.

  Когда я оторвалась от нее, у меня все плыло перед глазами.

  - Я сейчас упаду, - призналась я, и Констанца, обняв меня, повела к ложу.

  - Мне придется молиться очень долго, - прошептала она мне в ухо, касаясь его губами. - Но я не могу сопротивляться, дорогое дитя.

  Упав на постель, мы стали целоваться, уже не пытаясь сдерживаться.

  - Я вся мокрая, - умоляюще проговорила Констанца. Ее нога легла поверх моего бедра, и я почувствовала, что она права. Странно, я могла сказать о себе то же самое, что только что услышала от нее.

  Ее губы обхватили мой правый сосок. Лежа на спине, я наслаждалась тяжестью стройного тела Констанцы, ее ласки заставляли меня изгибаться и стонать.

  - Тебе нравится? - спросила она.

  - Мое тело как будто не принадлежит мне... - созналась я, сжав пальцами ее грудь. Она прерывисто вздохнула, и ее пальцы скользнули к низу моего живота. Когда они коснулись тайных складочек моей плоти, наслаждение было таким острым, что я вскрикнула. Это было невероятно... невозможно... Она стала нежно поглаживать меня там, продолжая целовать в губы и одной рукой ласкать мою грудь.

  Мне стало трудно дышать. Ее пальцы двигались все быстрее, все настойчивее, рождая в моем теле волны удовольствия. Широко разведя ноги, я бесстыдно извивалась, подаваясь бедрами навстречу ее руке.

  - Констанца!

  Она оказалась внутри меня, в том месте, которое прежде было связано для меня лишь с болью и страхом. Невольно сжавшись, я с упреком посмотрела на нее, но она нежно поцеловала меня в шею. Ее рука на несколько мгновений замерла, а затем она приподнялась и скользнула вниз по моему телу, касаясь губами груди и живота. То, что она сделала потом, заставило меня закричать от неожиданности и невыносимого удовольствия... Мое тело горело, истаивая, как мягкий воск, в ее нежных руках. Где-то в глубине моего существа зарождалась сладостная дрожь, заставлявшая меня нетерпеливо напрягаться в предвкушении еще большего наслаждения. Констанца продолжала ласкать меня, так бесстыдно и яростно, что с моих губ слетали беспомощные стоны. Наконец мучительный спазм вскинул меня над постелью, я забилась, утратив контроль над собственными чувствами, в приступе неистового восторга, растворяясь в чудесном слепящем свете...

  - Лаура, моя девочка...

  Она тихонько гладила меня, и судороги наслаждения угасали, сменяясь сладкой истомой. Я лежала перед Констанцей, беспомощно переводя дух. Ее прикосновения были приятны, но большего мне уже не хотелось. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, готово было выскочить из груди.

  - Констанца...

  Она приподнялась и поцеловала меня в губы. Я ощутила солоноватый вкус поцелуя, нежно коснулась пальцами ее округлой груди. Она легла рядом со мной, так что я могла ласкать ее, как мне хотелось. Ее лицо пылало, губы приоткрылись. Я стала поглаживать ее бедра, неотрывно глядя ей в глаза. Когда моя ладонь дотронулась до влажного горячего лона, она застонала, раскрываясь мне навстречу.

  - Возьми меня, - прошептала Констанца, нетерпеливо выгибаясь. - Мне нужно совсем немного...

  Я делала для нее то же, что она только что сама делала для меня, стараясь попасть в ритм движений ее бедер. Она вскрикивала, и я боялась, что причиняю ей боль, но она с силой насаживалась на мои пальцы, все быстрее, все неистовее... Мысль о том, что она близка к концу, заставляла меня трепетать. Ее гибкое тело напрягалось и вновь расслаблялось, а затем ее бедра задрожали - вначале почти незаметно, потом так сильно, что дрожь охватила все ее тело. Она закричала и с силой прогнулась назад; мощная судорога вскинула ее над ложем, и я поняла, что она достигла вершины страсти. Я лизнула собственные пальцы, ощутив запах Констанцы - влажный чистый запах солоноватого сока ее тела. Ее грудь вздымалась и опускалась, она не могла говорить, лишь улыбалась, и я заметила на ее глазах слезы.

  - Почему ты плачешь? - спросила я, гладя ее по голове, как ребенка.

  - Это слезы счастья, дорогая. - Она вытерла щеки ладонью. - Мне уже казалось, что я никогда не испытаю этого снова. Может быть, Господь накажет меня за эти мгновения радости...

  - Вы больше не будете бить себя, - решительно сказала я. - Когда я касаюсь вашей спины, мне хочется плакать. Почему Бог должен наказать вас?