— Хватит! Сдаюсь! — Взрыв хохота привлек внимание нескольких детективов за дверью Карлин, они с любопытством обернулись и заглянули через стеклянную перегородку, отделявшую кабинет от длинного ряда рабочих столов; визит Гарри в Мидтаун-Корт вызвал всеобщий переполох.
— Я, — продолжала Карлин, не обращая внимания на своих сотрудников, — не оставила заметного следа в жизни Тони Келлнера, и вряд ли он мог что-нибудь заподозрить. На самом деле единственное, о чем ему интересно поговорить со мной, — это о Наташе Дамирофф, она причина того, что в течение нашей двадцатисекундной встречи ему так захотелось пригласить меня на ленч. Будь моя воля, я бы никогда не подпустила его к ней ближе, чем на сто шагов.
— А… Значит, угощением будет Наташа. — Гарри сладострастно закатил глаза.
— Прекрати, — хмуро оборвала его Карлин.
Тони Келлнер уже несколько месяцев был для Гарри бельмом на глазу.
— Что ж, если твоя Наташа любит деньги, драгоценности, меха и все такое, он может на это клюнуть, и ей лучше держаться подальше от мистера Келлнера.
Тони преуспевал. Хорошо одетый и воспитанный с виду, он был известен в определенных кругах Нью-Йорка своей первоклассной службой знакомств. Богатые женщины трех штатов были счастливы заплатить тысячи долларов и стать его клиентками.
«У меня на примете есть для вас двое мужчин, — задумчиво-сосредоточенно говорил он почти каждой их них. — Один из них само совершенство, я это точно знаю». Далее единственной задачей оставалось дочиста обобрать квартиру, пока женщина была на назначенном ей свидании.
Когда Гарри начал свое расследование, у него была единственная жалоба от богатой вдовы, проживавшей в трехкомнатной квартире Западного Сентрал-парка на 90-й улице. Но когда за несколько месяцев оказались ограбленными богатые квартиры еще двух одиноких женщин, и именно в то время, когда они были на свиданиях, он связал все три случая со службой знакомств Тони Келлнера. Дважды он пытался выставить женщин-полицейских в качестве приманки, но до сих пор это не давало результатов; в обоих случаях женщины ходили на свидания, но их квартиры оставались нетронутыми.
Тем не менее Гарри был абсолютно уверен, что Келлнер — это тот, кого он ищет. Поэтому, когда Карлин, услышав о расследовании, сказала, что училась в одной школе с этим парнем, Гарри был рад ввести ее в курс дела. Быть может, с ее старыми связями она сможет что-нибудь раскопать.
— Только помни, Кембридж. — Гарри подмигнул, словно собирался отпустить шутку, понятную лишь им двоим. — Когда мы доберемся до этого типа, все развлечение — мое.
Карлин поняла, что он имел в виду. Для Гарри это не просто совместная работа, это было его задержание, его петля.
— Ну, ну, Гарри, — она с откровенным презрением покачала головой, — ты же знаешь, я никогда не тяну одеяло на себя.
Распростившись с Карлин у ресторана, Тони Келлнер направился прямо домой. Ему нужно было сделать с полдюжины телефонных звонков, и не в последнюю очередь подыскать нового подходящего скупщика произведений искусства. Ценные картины — это барахло, с которым нужно побыстрее разделываться. Разговор будет коротким, главное — устроить первоначальную встречу; он никогда не станет обсуждать по телефону щекотливые вопросы. Затем нужно позвонить Бобу Эймсу, младшему партнеру по службе знакомств. Боб хотя и был надоедливым, но без него не обойтись.
Усевшись за длинный черный стол в кабинете, Тони улыбнулся и на мгновение замер, вспоминая свою встречу с Карлин Сквайр. Да, это имя он много лет не мог выбросить из головы — маленькая Наташина подружка, чей отец развлекался в том задрипанном мотеле с Наташиной матерью — шлюхой. И вот она прямо перед ним в «Четырех временах года».
Вне всяких сомнений, она послана, чтобы привести к нему Наташу.
При одной мысли о бывшей подружке его охватило давнее чувство слепой ярости. Но ему по крайней мере было приятно сознавать, что он теперь не тот Тони Келлнер и ни одна женщина больше не имеет над ним власти. Это он крутит ими как хочет. Она впилась в него, опустошила его сердце и украла лучшее, что он должен был дать ей. Он стал мудрее после урока, который получил от мисс Дамирофф. «Нет, — подумал он с улыбкой, — этот парень больше не потерпит никакой гадости от женщины. Ни за что».
Повернувшись вместе с креслом, Тони посмотрел в окно, Сентрал-парк успокаивал его, но сегодня он почему-то чувствовал нарастающее беспокойство. Возвращались воспоминания, возвращался тот день, когда Наташа вышвырнула его, — как раз на похоронах ее матери, этой, прости Господи, бледной суки. Тогда он не мог поверить, не мог постичь, что после того телефонного звонка, который он выполнил, как она просила, она дала ему пинка под зад. Как будто он был ответственен за то, что ее низкопробная мамаша оказалась убитой. Спрашивается, а чем она занималась на этой свалке с мужем другой женщины? Удар грузовика — заслуженное наказание этой суке.
Но поразительно, как религиозный бред его родителей забил ему голову. Каждую ночь после того, как это произошло, он просыпался в холодном поту, один кошмар сменялся другим, ему мерещился проклятый звонок, он слышал испуг в голосе Кит Дамирофф, когда сообщал ей о ложной автомобильной катастрофе, оживало пережитое им болезненное чувство, когда он опускал трубку, зная, что те двое в номере мотеля обезумели от услышанного; он верил, что вечно будет гореть в аду.
Все было бы совершенно иначе, если бы Наташа осталась с ним. Именно так и должно было случиться, они повязаны тайной, их любовь скреплена тем, что они разделили, им предназначено было быть лучшей парой всех времен, это все видели, но она бросила его. Он не знал, что делать, и, конечно, сотворил глупейшую вещь на свете — убежал и поступил на флот.
Тони не хотелось опять погружаться во все это он встал и пересек комнату, чтобы взглянуть на скульптуру, стоявшую на книжном шкафу, статуэтка Дега стоила кругленькую сумму. Он торговал крадеными и картинами, и скульптурами, но был не настолько глуп, чтобы держать их у себя дома. Статуэтка была куплена на законных основаниях, и ее он особенно любил. Стоя у шкафа, Тони вглядывался в безмятежное лицо девушки.
Он перешагнул через Наташу и пошел дальше. Он, конечно, знал, что она стала популярной моделью; любой дурак видел теперь ее лицо на обложках, и он легко мог бы разыскать ее, если бы захотел. Но он никогда не старался отомстить ей за то, что она ему сделала, хотя, Господь свидетель, имел на это право. Но, черт, у него была великолепная жизнь — возможно, даже именно благодаря Наташе он достиг такого преуспевания. Тони хмыкнул. Что ж, пожалуй, он на самом деле обязан сказать ей спасибо.
Вернувшись к столу, Тони открыл маленькую записную книжку, где делал заметки, зашифрованные так, что никто, кроме него, не мог их понять. Он перелистывал страницы, изучая имена и описания разных женщин, с которыми в последний месяц беседовала его служба знакомств. Пора выбирать, какая следующая удачливая девчонка пойдет на одно из его безупречно подготовленных обманных свиданий. Пока она будет налегать на устриц и телячье филе в дорогом французском ресторане, легко освободить ее от всех мирских пожитков.
Тони несколько расслабился. Он любил свою службу знакомств, это была великолепная ширма; он получал огромное удовольствие от того, что богатые женщины как бы сами умоляли ограбить их. Он забавлялся, глядя, как эти жалкие создания сидели у него в гостиной и, потягивая вино, поверяли ему свои сокровенные страхи и тайны. Их было много, слишком много, и они все продолжали приходить — с фальшивыми белокурыми волосами, в сшитых на заказ платьях, худые, как щепки, отчаянно боровшиеся с весом в спортзалах семь дней в неделю. Если бы они только знали, насколько отвратительны ему, с каким трудом он дожидался тех вечеров, когда, сидя дома в час ночи с бокалом первоклассного бренди, представлял себе, как они возвращаются домой с романтических свиданий и обнаруживают, что все их добро растаяло как дым.