Единственным ответом на это заявление был звон чашки, поставленной кем-то на блюдце. Наконец барон Аппель сказал:

— Думаю, вы правы.

Все утвердительно закивали.

— Значит, мы пришли к соглашению? — спросил граф Гессе. — Так, Ладислав?

— Да.

— А вы, Аппель?

— Да.

Все остальные также согласились. И только барон Хертлинг, взглянув на Франца, спросил:

— Значит, кровопролития не будет?

— Нет, не будет, — тотчас же ответил Франц.

— Тогда и я согласен, — сказал Хертлинг.

Тут все вздохнули с облегчением и потянулись к своим чашкам. Какое-то время они молча пили кофе. Затем граф Гессе снова привлек к себе внимание. Он обвел взглядом присутствующих и проговорил:

— Август должен вернуться в Юлию в начале февраля на открытие парламента. Мы должны закончить все до его возвращения, пока он находится в относительном уединении.

— А где он сейчас? — поинтересовался барон Хертлинг.

— Сейчас они с принцессой находятся в Зоей, — сообщил Франц. — Они собираются остаться там на неделю, а затем вернуться в Юлию к открытию парламента.

— Зоей — подходящее для нас место, — сказал барон Ладислав. — Мы можем посадить Августа и его английскую жену в карету и за несколько часов доставить их в Сеисту. Они будут на пути в Англию, прежде чем кто-либо узнает о заговоре.

— Мы должны действовать быстро, — подытожил барон Хертлинг. — Чем быстрее мы будем действовать, тем меньше вероятность, что о наших планах станет известно посторонним.

Все снова утвердительно закивали — никому не хотелось повторять ошибку Рупника и Гинденберга.

— Где расквартирован полк вашего шурина, Ладислав?

— В Липиззе. Я немедленно отправлюсь туда и поговорю с ним. Давайте встретимся завтра утром, и я сообщу вам о его ответе. Согласны?

Никто не возражал, и несколько минут спустя заговорщики попрощались с хозяином и покинули дворец.

Глава 22

Что-то произошло с Чарити той долгой ночью, которую она провела без сна, отодвинувшись от Августа на самый край кровати. У нее вдруг возникло ощущение, что ей чего-то не хватает в жизни — не хватает чего-то очень важного.

Дело осложняло еще и то, что Чарити подозревала: в ней зарождается новая жизнь. Все ее существо трепетало от этой мысли, но временами возникала и другая мысль: не будет ли это означать конец ее интимных отношений с мужем? Она вовсе не думала, что он вернется к своей любовнице — скорее она боялась, что отныне он будет обращать на нее внимание только из-за осуществившегося желания иметь наследника, а не потому, что испытывает неутолимую потребность в ней.

Эти мысли терзали ее постоянно, и ей никак не удавалось отогнать их. Именно поэтому ее отношение к мужу изменилось — она уже не могла отвечать на его ласки с прежней страстью. И теперь она все чаще вспоминала: «А ведь он никогда не говорил мне, что любит меня». Теперь Чарити стала притворяться, что спит, когда в спальню входил Август.

Перемена в их отношениях произошла во время рождественских праздников, которые они провели на озере Лейв. Затем супруги отправились на виллу принца Зоей — там Август и его друзья могли поохотиться. К величайшему облегчению молодых супругов, принцесса Екатерина решила на праздники вернуться в Венецию, так что они наконец-то избавились от ее постоянных нравоучений. Гарри сопровождал их, но в эти дни Чарити развлекал ее новый друг. Это был младший сын одного из юрских дворян, которого Чарити часто встречала, когда приезжала в Юлию вместе с лордом Льюисом. Барону Максимилиану Бродеру было всего двадцать лет, и он был помешан на лошадях. Чарити пригласила его сопровождать их на рождественские праздники за несколько недель до ее охлаждения к Августу.

В сложившихся обстоятельствах молодая принцесса была рада обществу Макса. Гарри, как щенок, повсюду следовал за Августом, леди Стефани проводила все время с Эмилем, а Чарити общалась с Максом. Они часами говорили о лошадях и об их обучении, а также совершали верховые прогулки — в этих случаях их сопровождал лорд Льюис.

Двор находился в Зоей почти три недели, когда однажды поздно вечером Чарити вошла в спальню, которую делила с Августом, и застала его у окна — он стоял, заложив руки за спину.

— Никаких карт сегодня? — спросила она, останавливаясь у кровати и глядя в его сторону.

— Я подумал, что мне лучше повидать мою жену сегодня ночью, — отозвался принц. — В последнее время я не часто тебя вижу.

Она пожала плечами:

— Я всегда здесь, Август. Это ты охотишься целыми днями, а вечерами играешь в карты со своими друзьями.

Принц нахмурился:

— Но ты, похоже, не скучаешь без меня, дорогая. Тебя очень хорошо развлекает Бродер.

Чарити бросила на мужа быстрый взгляд и потупилась. Ей вдруг захотелось прикоснуться к нему, захотелось пригладить его взъерошенные волосы, поцеловать ямочку на его подбородке… Однако она сдержалась.

— Макс — мой друг, — ответила она. — Если ты проводишь время со своими друзьями, то и я могу общаться с моими.

— Все мои друзья — мужчины, — резонно возразил принц. — Я же не провожу время с хорошенькими женщинами, не так ли?

Чарити пристально посмотрела на мужа и вдруг поняла, что он ревнует. Это открытие ошеломило ее, и она поспешно отвернулась, чтобы Август не увидел ее лица.

«Он ревнует меня к Максу, — думала она с радостью. — Да-да, он ревнует меня!»

Она повернулась к мужу с выражением оскорбленной невинности в широко раскрытых глазах:

— Август, что ты говоришь?! Мои отношения с бароном Максимилианом — чисто дружеские, не более того. Неужели ты в этом сомневаешься?

На сей раз Август отвернулся.

— Конечно, нет, — проворчал он. — Просто… видишь ли… Не знаю, но мне кажется, что в последнее время ты переменилась ко мне.

«Да, верно, — с грустью подумала Чарити. — Я не бросаюсь в твои объятия каждый раз, как ты только поднимаешь бровь».

— Ты занят с друзьями, Август.

Он опять нахмурился.

Чарити испытала удовлетворение от того, что могла огорчить мужа — ведь он ее огорчал. Она шагнула к кровати, расстегнула халат, поставила ногу на скамеечку и взобралась на постель.

— Ты идешь?

Он, разумеется, лег рядом.

Принц был ужасно обижен и огорчен. Хотя, конечно же, он считал свой брак на редкость удачным. У. него была замечательная жена — страстная в постели и к тому же очень неглупая; с ней он мог говорить обо всем на свете. И ей можно было доверить любую тайну — Август знал, что она будет хранить молчание. Да, было совершенно очевидно: Чарити станет поистине великой принцессой.

Он любил ее. Он обожал ее. Он считал себя счастливейшим из смертных. Однако ему никогда не приходило в голову сказать жене об этом. В конце концов, она ведь никогда не говорила о том, что любит его.

Если бы она сказала: «Я люблю тебя, Август», он немедленно сказал бы ей то же самое. Но она не говорила ничего подобного, и он тоже молчал. Да и к чему опускаться до сантиментов? Все и так шло прекрасно.

А потом вдруг что-то случилось… Он не знал, когда именно это случилось, но впервые заметил это на озере Лейв, на Рождество. Однажды ночью он вошел в их спальню, а Чарити спала. Такого никогда раньше не случалось. Она всегда ждала его.

В первый раз он не придал этому значения. Бедная девочка могла просто-напросто утомиться. Но когда подобное стало случаться регулярно, он встревожился. Он понял: что-то между ними произошло. Если же он потеряет Чарити….

Эта мысль не на шутку встревожила Августа. Больше всего на свете он боялся потерять Чарити.

А потом он стал замечать, что жена все время проводит со стройным темноволосым юношей, бароном Максимилианом Бродером. Принц узнал от Льюиса, что Максимилиан также являлся его учеником, — возможно, поэтому Чарити и пригласила юношу сопровождать двор на озеро Лейв и в Зоей.

Августу ужасно хотелось отослать Максимилиана в Юлию, но он понимал, что в этом случае разразится грандиозный скандал. Впрочем, принц вовсе не думал, что у жены роман с молодым бароном: он прекрасно понимал, что Чарити не способна на измену. И все же он ревновал жену. Ревновал, потому что она нашла друга-мужчину.