Из пришедших к нам проверяющих один был явно из второй категории. Это было заметно и по тому, как легко и непринужденно он расположился на пультовском диване, так, словно просто выходил перекурить и вернулся. Причем вернулся не один, а со своим старым знакомым Поликарпычем. Оказалось, они вместе учились, и этот капитан 2 ранга перевелся в инспекцию совсем недавно, служил на «букахах» и пока еще не успел обрасти береговой гордыней и столичным презрением к водоплавающим. А вот второй был явно «ботаником». Отсутствие флотского опыта читалось в нем с полувзгляда. Заходя на пульт, он успел пару раз приложиться головой к подволоку, удариться коленом о «камовскую» конторку и чуть не разодрать рукав своего плаща о тумблеры пусковой станции насосов первого контура левого борта. Когда, наконец, все разместились на шконке, мы с Башмаком представились: — КГДУ-1 капитан 3 ранга Башмаков…

— КГДУ-2 капитан 3 ранга Белов…

Вся документация, вахтенные журналы и прочие бумаги были заранее выложены на пульте побортно, и друг Поликарпыча, устроившись за моей спиной, начал лениво листать мой вахтенный журнал, не прекращая беседу с механиком о друзьях, встречах и службе. А вот «ботаник», выложив из папки толстенный блокнот, начал внимательнейшим образом изучать вахтенный журнал правого борта, делая довольно объемистые записи в своем талмуде. Минут десять прошло относительно спокойно, а потом началось. «Мой» кавторанг, устав листать, закрыл журнал.

— Белов, «майора» когда получил?

— Два года назад.

— А я тебя помню. Тебя ко мне в 90-м году в Двинске на ходовые прикомандировывали…

Я пригляделся к нему повнимательнее.

— Точно, товарищ кавторанг, было дело.

— Ты еще старлеем был, кажется…

— Ну да… А вы комдивом еще…

— Тогда тебя сигналы АЗ и прочую азбуку спрашивать бесполезно… Давай-ка расскажи мне о действиях по такой вводной…

Он был недавно с действующего флота, а оттого все его вводные были реальны и, что самое главное, естественны. Мне пришлось изрядно поднапрячь соображалку и память, чтобы более или менее достойно отстреляться, и мой допрос привел обе стороны к их обоюдному удовлетворению. Я не ударил в грязь лицом, а он все же нашел пару-тройку ошибок в моих действиях, чтобы зафиксировать эти незначительные недочеты документально. А вот на правом борту творилось что-то бесподобное. Башмак, он же капитан 3 ранга Башмаков, всегда был человеком прямым, как рельс, и правду-матку резал всем, невзирая на чины, отчего страдал по службе немало, но от принципов все равно не отступал никогда. А тут его просто топтали, да еще как! «Ботаник» с возмущенным лицом, выражающим высшую степень негодования, отчитывал багровеющего с каждым мгновеньем Башмака: — Товарищ капитан 3 ранга, как вы управляете ядерной установкой, если не можете мне рассказать ничего внятного о самом элементарном: о выгорании и воспроизведении ядерного топлива! А что такое эффективный коэффициент размножения нейтронов? Мало того, что вы, кажется, даже не слышали об основных принципах управления реактором, вы даже не знаете, на чем они основываются!

Хорошо узнав за годы службы Башмака, я четко понял, что если сейчас этого «ботаника-теоретика» не остановить, то вся эта камарилья плохо кончится, причем для всех. Башмак закипал на глазах. И судя по всему, мой проверяющий тоже это понял.

— Володя, перестань ты его теорией мучить! Он же не в институте преподает! Ты его по делу, по корабельным инструкциям пропесочь… Знание первичных, хотя бы…

«Ботаник» Володя аж передернулся.

— Какие первичные… Какие?! О чем ты говоришь, Михаил Игоревич?! Он азы не знает, азы! Как он еще капитана 3 ранга получил с такими знаниями?!

Башмака прорвало:

— Я? Как я получил? За 11 боевых служб получил! А вот вы, товарищ капитан 2 ранга…

Михаил Игоревич резко и громко скомандовал:

— Капитан 3 ранга Башмаков! Прекратите кричать! Ваши боевые службы у вас никто не отнимает…

И уже более спокойно, повернувшись сначала к Поликарпычу, беззвучно показывавшему кулак Башмаку, а затем, взглянув на «ботаника», продолжил: — Володя, а давай немного… скажем… с другой стороны проверку произведем. Ты документацию у него проверил?

«Ботаник», растерянный таким поворотом, глянул в свой талмуд.

— Ну, да… Есть замечания, тут… Вот…

Михаил Игоревич радостно улыбнулся.

— Вот и здорово! Замечания есть? Есть! Будет что отразить в отчете. Да потом реакторный посмотрим еще разок. А я предлагаю вот что. Давай-ка, Володя, сделаем так: пусть он нам расскажет что-нибудь, чего мы не знаем… По установке, естественно… И если такое обнаружится, ну поставим ему удовлетворительно… Как считаешь?

«Ботаник» Володя аж подобрался, словно борзая перед погоней за затравленным зайцем.

— Этот, что ли?

И кивнул на заинтригованного происходящим, а оттого и успокоившегося Башмака.

— Ну давайте! Что вы там выдавите… грамотей?!

Теперь уже все, начиная от «ботаника» и заканчивая комдивом, до этого даже боявшимся высунуться, смотрели на Башмака. Капитан 3 ранга Башмаков Андрюха, ушедший в свою первую автономку лейтенантом, даже не успев распаковать вещи, привезенные из Питера, и изорвавший не одно «Р» по трюмам кормовых отсеков БД-проекта, знал много. И самое главное, что все это он не просто знал, а узнавал своими руками, порой срывая с них кожу и набивая шишки и синяки.

Башмак поерзал по креслу, исподлобья взглянул на меня. В его глазах сверкали чертики. Нешуточные. Я попытался представить, что же он может отчебучить, но ничего дельного в голову пока не приходило.

— Товарищ кавторанг, а все можно… Даже то, что нельзя?

«Ботаник» удивленно обвел головой присутствующих.

— Попробуйте…

Башмак хмыкнул и уже более свободно и раскрепощенно, откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди, спросил «ботаника», глядя на него в упор: — А что, товарищ капитан 2 ранга, можем ли мы, сидя здесь и никуда не выходя… гм… Напоминаю, вы сами разрешили… Так вот, сидя здесь, взорвать реактор, допустим, правого борта к чертовой матери, а?

На пульте повисла напряженная тишина. Я уже догадался, о чем идет речь. Догадался и Поликарпыч, но, судя по выражению лица, был этим не очень доволен. Догадался и Михаил Игоревич, хмыкнувший и тотчас спрятавший улыбку в усы. Комдив раз остолбенело хлопал глазами, а с «Камы» доносилось тяжелое дыхание мичмана Мотора, всеми силами старавшегося не уснуть.

«Ботаник» несколько секунд с надменным видом разглядывал улыбающегося от уха до уха Башмака и потом медленно, с учительскими интонациями в голосе начал вещать: — Товарищ капитан 3 ранга, ядерный взрыв реактора физически невозможен. Максимум — расплавление активной зоны. Это знает каждый студент. И это технически и конструктивно предусмотрено и…

Башмак неожиданно заржал во весь голос.

— Эх, товарищ инспектор… Извините, товарищ кавторанг…

Повернувшись к прибору СУЗ, он быстро снял нижнюю крышку, под

которой находился клеммный блок. Потом вытащил из кармана металлическую скрепку и выпрямил ее.

— Смотрите, товарищ кавторанг! Я кидаю вот на эти клеммы перемычку. Видите?

Немного ошалевший от того, что его очень невежливо перебили и сунули носом в какие-то непонятные электрические схемы, «ботаник» недоуменно буркнул: — Ну и что?

— А ничего… Просто сейчас я снял блокировку подъема КР без взвода стержней АЗ. Понятно?

«Ботаник» по инерции кивнул.

— Ну…

— Ну-ну… физики-теоретики… Ну загоняю их наверх, и АР туда же…

«Ботаник» никак не мог врубиться в то, что ему говорят. Наверное, сам смысл того, что возможно в данном случае, он понимал, но в его не отягощенную практикой голову никак не могло вместиться то, что такое можно сделать так запросто, даже не поднимая задницу из кресла.

— А потом, когда и КР, и АР уже на верхних концевиках, просто взвожу стержни АЗ…

«Ботаник» Володя, повернув голову к соратнику по инспекции, прошептал: — Михаил Игоревич, это же…