_{Фото автора. 28 апреля 1992 г.}

Кровожаден и вездесущ

(Окно в природу)

Май. Открыта форточка. И вот он — гость. Он извещает о себе звоном крыльев и садится мне на руку.

«Зверь» невелик, однако в сказках и прибаутках занимает почти равное место с волками, медведями, лисами, зайцами. «Сказка про Комара Комаровича — длинный нос и про мохнатого Мишу — короткий хвост». «Вот откуда-то летит маленький комарик и в руках его горит маленький фонарик». «Распроклятая ты мошка! Мы тебя!..» А он в окошко, да спокойно в свой удел через море полетел». Этот герой известен каждому. Мое самое раннее воспоминание связано с комарами. Вечер. Мать с отцом таскают снопы, а я сижу на меже и реву от укусов.

Начиная с мая, комары отравляют жизнь лесникам, огородникам, туристам, дачникам — всем, кто окажется в «мокрых местах». Досаждают комары не только людям, не меньше от них страдают животные. В селах Дунайской поймы крестьяне вечером окуривают сараи дымом, просыпаются ночью — повторить операцию, чтобы скот не страдал. Иначе обезумевшие коровы рвут привязи, разносят ограды, спасаясь от полчищей кровососов. У нас в Новгородской и Псковской областях я видел у домов костерки-дымокуры. Возле них искали спасенья коровы и лошади.

Считается, на земле комаров более двадцати тысяч видов. И почти все приспособлены к питанию кровью. Правда, самцы комаров довольствуются нектаром и соком растений. Но кладущим яйца самочкам белковая пища необходима. Натанцевавшись на комариных гулянках, в полетах спарившись с ухажерами, все они жаждут крови. Животные мелкие и крупные — от мышей и птенчиков птиц, до лосей и медведей — атакуются ими. Скорость преследования жертвы — четыре — семь километров в час. Но убежать от кровососов нельзя, в душный безветренный день они висят тучами всюду. Каждому крови надо немного — два милликубика. Но все по «чуть-чуть», и раздетого человека полчище комаров может полностью обескровить за три-четыре часа. Летят комары на тепло, излучаемое живым телом, на выдыхаемый воздух (углекислота), и запах пота их привлекает. Разгоряченный, уставший ходок — идеальная цель для атаки.

Как следует закусив, комариные мамы в укромном месте ждут созреванья яичек. Они положат их в воду. И дело сделано. С наступлением холодов комариной жизни приходит конец (правда, есть исключения, о которых мы скажем), но яички перезимуют. Высохло место, не затопили его вешние воды — беды нет, яички могут «терпеть» до семи лет и дождутся благоприятного часа.

А нельзя ли к ногтю весь этот род, если уж так он всем досаждает? Природа это сделать не может, человек же, вооруженный сегодня не только костерком-дымокуром, но и химическим дождиком, доведенный кое-где комарами до исступления, соблазнялся их победить. Но сразу об этом жалел. Комары пропадали, но вслед за ними не стало и рыбы, и птицы куда-то исчезли. Оказывается, комариная биомасса в сложно организованном мире природы является очень важным звеном пищевой цепи. На дне водоемов рыбы кормятся личинками комаров, хватают с водной поверхности и самих летунов. Для многих птиц, особенно на Севере, где комариные личинки и комары являются основным, а нередко и единственным кормом, исчезновение их означало бы катастрофу.

Комар является символом невеликости. Но комаров много. На Аляске биологи каким-то образом подсчитали: биомасса всех комаров превышает биомассу обитающих тут карибу. Если на одну чашу весов поставить четыреста тысяч оленей, а на другую высыпать всех комаров — комары перетянут. Такая вот арифметика у природы. Всякому в ней свое место.

Но человеку оказаться в эпицентре комариного царства — великое, иногда непосильное испытание. Я вкушал эту «радость» на болотах Мещеры, в низовьях Оби, в долине реки Камчатки и в Аляскинской дельте — озерном междуречье Юкона и Кускокуима. Истинный ад!

Появилась у пискунов разновидность — «комар назойливый», которого для танцев и, значит, для размноженья вполне устраивает теплый сырой подвал. Оплодотворенные на этих гульбищах самки немедленно ищут крови и приносят нам некоторое беспокойство даже зимой.

Для многих все комары — на одно лицо. Но есть среди них крошки и есть великаны (в тропиках обитают комары величиною более двух сантиметров), и есть комар с названием малярийный, которого сразу отличишь по посадке — задирает кверху брюшко. Это существо в странах теплого климата с древности приносило людям много страданий, смертей, опустошало города и селенья. Происходило это вблизи болот и запущенных водоемов, кишевших комарами. Но никто не знал, что именно комары разносят болезнь, полагали, что она от «миазмов» — плохого болотного воздуха (малярия — «плохой воздух» по-итальянски).

Сколько людей умерло от малярии — никому не известно. Остались в истории жертвы. С громкими именами — Александр Македонский, римские императоры Траян и Марк Аврелий, средневековые короли, художник Дюрер. Лихорадка была хронической болезнью всех путешественников в тропиках и субтропиках. Она скосила двадцатитысячную армию Наполеона, посланную на Гаити. Незадача с сооружением Панамского канала была вызвана не только хищением средств, но главным образом гибелью на строительстве от лихорадки двадцати тысяч рабочих. И никто не подозревал, что болезнь разносили обитавшие тут комары.

Панама, однако, заставила пристально приглядеться к эпидемиям у болот. Комары попали под подозренье. Но только микроскоп и тончайшие операции под увеличением — вскрытие желудков, кишечников и слюнных желез комаров, а также анализ крови больных под сильным увеличением позволили обнаружить одноклеточное существо плазмодию, которое комары разносили, кусая больных и здоровых людей.

Лекарство от лихорадки нашли — хинин. Хинную воду — тоник заставляли в порядке профилактики пить солдат английского экспедиционного корпуса в Индии. Но кому приятны лекарства?! Пилюлю позолотили порцией джина к горькой воде. С тех пор пить джин с тоником (хинной водой) стало традицией.

Лихорадкой болели и в средних широтах. Я сам во время войны ее перенес. И хорошо знаю, что чувствует человек, когда плазмодия, «выкушав» кровяной шарик, переселяется в новый. То жар, то холод — это и есть лихорадка.

ДДТ, когда он был синтезирован и показал себя истребителем насекомых, до небес превозносили как спасителя человечества от лихорадки и вшей. Заслуги у него действительно были. Но вовсе лихорадку одолеть не сумели. И по сегодня на земле ею болеют более миллиарда людей. Посредник между здоровыми и больными — все тот же малярийный комарик. Крошка. Дунул — и нету его. Однако по-прежнему правит бал.

У самого комара врагов — туча. Едят его крошечные клещи. Личинок и летунов истребляет сорок сороков разных животных. Среди самых искусных охотников на «проклятую мошку» я бы назвал трясогузку и стрекозу. Понаблюдайте летом, как на лету, врываясь из темноты к фонарю, охотится стрекоза. А птичка, танцуя и потряхивая гузкой, расправляется с комарами, как деревенские жители с семечками.

На Мещере весной у речки я атакован был комариной тучей, но замер, не шевелясь, — трясогузка, зависая в воздухе, как колибри, кромсала комариную тучу прямо у моего носа — щекою я чувствовал касание ее крыльев.

Поставим точку. Кровопийца комар — такое же любимое дитя природы, как и все сущее. Свое место под солнцем «зловредная мошка» отвоевывает числом. Великое множество комаров на земле. И особенно много их, как ни странно, на Севере, а не на Юге. Эскимосы и чукчи хорошо это знают. Пастуха чукчу, вернувшегося из поездки в Москву, спросили: ну что там видел? «О! — сказал чукча, — большое стойбище этот город, людей — как комаров в тундре!»

_{Фото из архива В. Пескова. 13 мая 1992 г.}

Она прилетела — «Ку-Ку!..»

(Окно в природу)