«Неужели они похитили грудного ребенка? – подумал сом. – Какая жестокость!»

Рассердившись, он пустил в ход свой могучий хвост и начал изо всех сил колотить им по лодке. На гладкой поверхности поднялись волны, и было ощущение, что на озеро налетел тайфун.

К старшему сому присоединился и младший. Вдруг старший сом заметил, что из лодки в воду свисает похожий на канат обезьяний хвост. Он намотал хвост себе на плавник и потянул лодку за собой, выполняя крутые виражи.

Что ощущали те, что находились в лодке, тяжело себе и вообразить. Обезьяна попробовала освободить хвост от налетчика, но безуспешно. В конце концов она запустила мотор, и теперь уже лодка потянула за собой сомов. Старший тянулся за лодкой, будто мешок, набитый мокрой ватой, а за него держался испуганный младший сом.

Лодка стремительно направилась к противоположному берегу. А там, с работающим мотором и с прицепом из двух сомов, она вылетела на берег и по инерции проехалась между двумя деревьями. Лодка проскочила, а вот сомы – нет. Врезавшись на скорости головой об ствол дерева, старший сом отпустил обезьяний хвост и упал наземь. На него сверху шлепнулся младший. Теряя сознание, старший сом успел еще подумать о коляске с младенцем. Ему было очень досадно, что не удалось освободить ребенка из рук бандитов.

Пиня с Лизой сидели на крыльце офиса, наблюдая за бесконечной шумной процессией, которая проходила мимо них. А посмотреть было на что. На самоходных платформах медленно проезжали участники процессии в самых невероятных нарядах. Они плясали, неистово били в барабаны и пели. Рядом с платформами проходили толпы горожан и гостей города, также в масках и карнавальных костюмах. Каждый громко пел или кричал, а то и просто свистел – казалось, будто все сошли с ума или на них напала тропическая лихорадка. Это был карнавал. В их городе каждые четыре года осенью проходил карнавал, известный под названием «Красный петух».

Это название закрепилось за карнавалом давно. Причиной тому, как рассказывают старожили-знатоки, были знаменитые петушиные бои, на которые съезжались гости из других городов и даже из-за рубежа. Наверное, поэтому большинство участников карнавала были облачены в традиционный яркий костюм этой популярной в здешних краях птицы.

Праздник тем временем продолжался. Шум вокруг стоял такой, что Пиня вынужден был заткнуть уши ватными тампонами. На нем также было одето что-то, отдаленно напоминающее примитивный маскарадный костюм, если, конечно, бумажную маску с красным гребнем на голове и два длинных пера сзади можно назвать костюмом. Пиня, как всегда, щелкал тыквенные семечки, а Лиза, впервые присутствуя на карнавале, невероятно разволновалась. Будучи по натуре меломанкой, но не имея музыкального инструмента, Лиза вынуждена была воспользоваться своим языком. Она одной лапкой вытянула язык как можно дальше, а другой лапкой играла на нем, будто на струне. Вдобавок Лиза порывалась броситься в самую гущу карнавального шествия, но Пиня ее всячески сдерживал. Им надо было дождаться Макса, которого неожиданно вызвал к себе комиссар полиции Бур. Наверное, Макс понадобился комиссару после случая, приключившегося недавно со старым сыщиком Загом. Того нагло ограбили у порога собственного дома, будто какого-то простофилю.

Появление на крыльце офиса Макса прервало спор между его помощниками. Лиза все порывалась присоединиться к ликующей толпе, а Пиня крепко держал ее за язык, будто за веревку.

– Вы что вытворяете?! – накинулся на них Макс. – От безделья вы не знаете уже, чем себя занять! Так вот, сейчас мы займемся серьезным делом.

Пиня с Лизой вмиг присмирели.

– Нам поручено принять непосредственное участие в охране гостей карнавала, – продолжал Макс. – Есть большое подозрение, что в город проникли злоумышленники, поэтому приказываю быть особо внимательными!

А карнавал все шумел, гремел музыкой и веселым смехом. В толпе гостей громче других свой восторг выражала, а вернее – выквакивала, одетая в невероятное тряпье странная особа. На голове у нее была старая кастрюля, а к поясу прикреплены пустые консервные банки, которые во время движения противно дребезжали. Глаза Лизы прикрывала черная повязка с прорезанными щелочками.

Лиза вынуждена была напялить на себя все это, поскольку настоящего маскарадного костюма для нее не нашлось. А ей по приказу Макса нужно было немедленно смешаться с толпой карнавальной процессии и проводить там разведку. Таким образом, она не только квакала и дребезжала консервными банками, но еще и выполняла ответственное задание.

Рядом с разведчицей сейчас медленно проезжала большая самоходная платформа.

Вдруг Лиза увидела на ней… настоящее оружие. Там находились охотники или егеря, которые держали наготове ружья. Металлический блеск оружия совсем задурманил сознание разведчицы. Она вскарабкалась на платформу, раздула щеки и набросилась на ничего не подозревающих охотников. Ружье, которое она выдернула у крайнего из них, неожиданно выстрелило. Оглушенная выстрелом, Лиза неистово набросилась на другого охотника. Тот, размахивая оружием, повалил на платформу чучело медведя и, споткнувшись об него, также упал. Выстрел его ружья должен был сразить Лизу наповал, но, к счастью, ружья были заряжены холостыми зарядами. Пока Лиза приходила в себя, остальные охотники, побросав оружие, позорно оставили поле битвы, а Лиза вслед им громко, победоносно квакнула.

На соседней платформе ей почему-то не понравилась танцовщица, одетая в длинное роскошное белое платье. Это была настоящая примадонна. На самой верхушке пирамиды, на небольшой площадке, она танцевала, красиво выгибая стройное тело. Лизе показалось, что под одеждой танцовщицы выпирает что-то, похожее на оружие. Ей очень хотелось поймать живьем хоть одного злоумышленника, чтобы о ней написали в газетах и чтобы ею гордились ее партнеры – Макс и Пиня.

Она ловко взобралась на верхнюю площадку и применила против предполагаемой злоумышленницы свой щуп-язык. Танцовщица, ощутив щекотку, начала смешно дергаться и хохотать, не понимая, что с ней происходит. В конце концов Лиза сорвала с нее платье. Танцовщица, не удержавшись на площадке, упала вниз.

Лиза, потеряв равновесие, тоже свалилась с площадки. Упала она на что-то гибкое, что на самом деле оказалось натянутой кожей барабана. Получив по животу ощутимый удар деревянной колотушкой, которой музыкант-барабанщик бил по своему инструменту, Лиза начала постепенно терять сознание.

Пиня с Максом в это время еще находились на крыльце офиса, Пиня вертел во все стороны головой, пытаясь обнаружить в толпе Лизу. Напарницу он не увидел, зато приметил, как какие-то три особы подкатили к крыльцу детскую коляску. Двое из них были одеты в костюмы красных петухов, а третья – длинноногая – изображала обезьяну. Пиня уже собрался поздороваться с неизвестными, но они, неожиданно оставив коляску, попытались исчезнуть в толпе. Их поведение очень удивило Пиню. Еще не хватало сейчас им с Максом возиться с чужим ребенком. Он схватил коляску и, толкая ее перед собой, бросился догонять беглецов. Пиня звал их, даже кричал, но напрасно. Его удивило, что из коляски послышался не плач ребенка, а что-то наподобие тиканья часового механизма. Но сейчас не было времени разбираться с такими мелочами. Он очень рассердился на незнакомцев, которые таким позорным образом избавляются от своих детей. Ускорив бег, Пиня наконец догнал особу, переодетую в обезьяну. Догнав, он быстро привязал коляску к ее хвосту, который волочился сзади, словно веревка.

Особа, продолжая удирать, не ощутила, что у нее делается сзади. Что и не удивительно, ведь хвост все-таки принадлежал не ей. Как бы там ни было, но теперь она убегала не одна, а с коляской за спиной.

Пиня наконец остановился, облегченно перевел дыхание и оглянулся. Находился он на окраине города. Шум карнавальной процессии едва доносился сюда. Он еще раз посмотрел вслед беглецам, которые удалялись куда-то в поле, а за ними продолжала болтаться по ухабам коляска.

И вдруг там прогремел мощный взрыв!.. Он поднял в воздух столб дыма, пыли, клочья карнавальных одеяний и детали от детской коляски.